Электра пробежала взглядом по ровному ряду квадратиков, почему их так мало? Не хватало трети сенаторов, интересно, они тоже не проверяют сообщения в чипе, как попенял ей Антоний, или у них так принято — манкировать заседаниями. Или ее потенциальных сторонников специально не известили о переносе времени слушаний. Ах, Антоний! Не было никого из Лициниев, да что там, не было большей части марсельской фракции, включая марсельских Тарквиниев, не было заметной доли сенаторов Палатина. Не позвали представителей колоний? Да нет же, вот Деметра, Степь, даже Форпост — в единственном экземпляре, Эмилий Траян. Электра отмела догадки, сфокусировалась. Нужно работать с тем, что есть. Вот он, Гай Тарквиний, собственной самодовольной персоной.
— Я благодарю сенат за согласие перенести слушания. Есть вещи, не терпящие отлагательства, которые я должен…
— Неужели вся эта суета, чтобы не дать мне подготовиться к выступлению? Гай Августин Тарквиний, я обвиняю вас…
— Я целиком и полностью признаю все обвинения, которые вы собираетесь положить мне на голову. Все до последнего.
Лица в квадратиках удивленно запереглядывались. Гай Тарквиний выдержал драматическую паузу.
— Дело в том, что теперь это совершенно неважно. Электра, спасибо вам за то, что вчера вы передали мне важную информацию. Благодаря этому я догадался послать спешный запрос на Золотой Марсель. Возможно, это даст нам некоторую фору.
— Что?
— Объяснитесь!
— Если это очередная интрига Тарквиниев, то мы обязаны заявить протест…
— Увы. Прошу внимание на экран.
Электра похолодела. Кинула быстрый взгляд на Конрада, он молча смотрел заседание, никак не комментируя. Весь подался вперед, похоже, занимал его только Гай.
На экране, с пометкой «Золотой Марсель. 14.VIII.587» в черноте космоса, съемка очевидно с орбитального спутника, над освещенным золотом полумесяцем планеты проявились огромные корабли, сама форма которых говорила об их принадлежности к чему-то чуждому, неизвестному. Иссиня-сизые тороиды, утыканные шипами оружейных башен и чешуйчатыми выступами непонятного предназначения. Один, два, три… Электра насчитала восемь — по экрану бежали цифры, из которых становилось ясно, что эти корабли огромные, сравнимые по размеру с флагманами римского флота.
— Переговорив вчера с уважаемой Электрой Флавией, сославшейся на источники, которые она не хочет раскрывать, я послал на Марсель конвертоплан с группой наблюдателей. Они успели стать свидетелями того, что вы сейчас видите, и вернулись с этой записью. В 12–54 сегодняшнего дня все спутники связи Марселя прекратили вещание. Конвертоплан прибыл в 13–30. Вот по какой причине я запросил спешное заседание.
Наступила гробовая тишина.
Электра чувствовала, как реальность уплывает из-под ног, как во сне. Только что она была почти готова принять версию Конрада о мистификации. Сообщение Анны Лицинии представлялось все же отчасти нереалистичным, каким-то элементом интриги, возможной игры, чем-то, от чего можно отмахнуться, понадеявшись, что угроза эфемерна.
— Регулярный пакет почты с Марселя мы получаем с задержкой в двенадцать часов, — наконец сказал кто-то из сенаторов. — Если система трансляторов каким-то образом нарушена, то пока мы не можем точно…
— Это и не нужно, — ответил Гай. — У меня есть свидетель.
Никто даже не возразил — картинка с парящими на низкой орбите чужими кораблями приковала всеобщее внимание. На экране у Электры появилось еще одно лицо — римлянин лет сорока, наверняка сбшник. Электра узнала его — тот самый, что пытался задержать ее на вилле во время вечеринки, Марий, кажется. Лицо его не выражало никаких эмоций.
— Марий Тарквиний, комиция по надзору за социальными и алгоритмическими сбоями. Мы прибыли на третью посадочную в полдень по земному времени, — начал он совершенно бесцветным голосом. Электра поняла, что эмоции отсутствуют из-за лошадиной дозы седативного. — Цель — внеочередная инспекция орбитальных построек, принадлежащих Cемье. Как вы знаете, Марсель не разрешает конвертопланам садиться на планету и держит посадочные полосы на орбите. Только по этой причине я смог вернуться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— А остальные? — спросил дядя Корнелий.
— Еще двое остались вести наблюдение. Мы кинули жребий.
— Расскажите подробности.
— Видео с чипа я приложил к докладу. Сначала все шло как обычно, мы решили, что тревога ложная. Я подключился к орбитальному спутнику Тарквиниев и вел наблюдение. Вот-вот должен был подойти шаттл, который спустил бы нас на планету. В 12–54 спутники прекратили вещание, сигнал пропал. Дальнейшее мы могли наблюдать только визуально — в нескольких секторах над планетой появились гигантские корабли, легко различимые невооруженным глазом. По моим предположениям — чужие. Ни Рим, ни Халифат не располагают подобной техникой. Появились они мгновенно, приборы не зафиксировали никакого движения внутри системы. Размеры кораблей… поистине гигантские. По моим оценкам самый малый из них в полтора раза превосходит «Персефону» или «Светоносный».
Марий помолчал, потом странно сглотнул и продолжил.
— Появились… будто бы из ниоткуда. Корабли без сомнения военные, как я уже сказал — все трансляционные спутники прекратили вещание и соседняя с нами платформа была разрушена. Очевидно, случайным попаданием.
— Продолжайте, пожалуйста.
— Это еще не все. Мы уже приняли решение любой ценой доставить полученную информацию на Землю и я садился в конвертоплан, когда приборы платформы зафиксировали вхождение в систему Марселя крупного гравитационного конгломерата. По предварительным расчетам, такой массой мог бы обладать объединенный халифатский флот, если бы он существовал в природе.
Глава 8
— Как вы там говорили — удар превентивного возмездия? — медленно произнесла Электра, переводя взгляд с угасающего в воздухе экрана на мрачное лицо Конрада. Он весь подобрался, как крупный зверь. — Можем наблюдать в реальном времени. Только цель — Рим.
— Теперь мне точно понадобится готовый план по обеспечению безопасности гражданских на планете. Если вы все еще готовы работать со мной.
— Слово Тарквиния.
Шаттл, проведенный через шлюзы автоматикой, стоял на причале первой абордажной палубы, там же, откуда стартовал несколько часов назад. Сенат объявил краткий перерыв для изучения всех свидетельств.
«Я должна быть в шоке. Отрицать происходящее. Этого не может быть, потому что это невозможно».
Испокон веков границы Великого Рима очерчены незримой линией и защищены календарным вращением флотов. За границами лежит Великий Хаос. Мы не смотрим туда. И теперь Хаос пересек эту линию.
— Квириты, — обратилась она к легионерам Фулька, не оборачиваясь. За спиной молчали и, кажется, не дышали, и она все-таки обернулась, вгляделась в лица. Золотая центурия, рослые люди в силовой броне, теперь они казались совсем молоденькими и растерянными, хоть и держали лицо. — Мы — Рим. Мы справимся. Не можем не справиться.
— Домина Электра, может, это какая-то ошибка, провокация? — неуверенно сказал кто-то из легионеров. — Враги Рима…
— Точно не друзья! — рыкнул Конрад. — Что, по вашему, боевые корабли ксеносов на компьютере нарисовали?
— Но…
— Конрад, а вы не знаете, чьи это корабли?
— Нет. Запросите флотский информаторий.
Электра скормила «Светоносному» изображения тороидов с показанной в сенате записи. Ее флагман их не опознал.
— Неужели Рим никогда не сталкивался с чужими враждебными цивилизациями, кроме той трагедии на Алом Марселе? Я знаю, что есть закрытые сектора, но…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Всякое бывало. Но вы сами знаете — мы не любим смотреть вне границ. Пока в дверь не постучат. Впрочем, насколько я помню, на Луне сидели и ксенологи, профессия-то непопулярная! Электра — а есть ли связь с Деметрой, Степью, Форпостом? Вы привели корабли в боевую готовность?
— Корабли в готовности с начала кризиса.
