Теперь давайте попробуем на деле модель жизнеустройства «Школьный день». Держите карандаш и ластик наготове; посмотрим, сможете ли вы осуществить то, что сделала Линн.
Составьте список своих любимых проектов. Сначала Линн записала все, что ей хотелось бы сделать немедленно.
Начать выращивать на подоконнике любимые пряные травы.
Создать настольную игру о знаменитых путшественниках.
Продумать новые направления работы своей фирмы и найти больше клиентов.
Придумать и сшить игрушки для внуков.
Написать мемуары.
Испытайте выбранную вами модель. На бумаге все может выглядеть прекрасно, но любое расписание нужно сначала опробовать в боевых условиях — только тогда будет понятно, годится ли оно вам. Линн отвела четыре дня на то, чтобы проверить, будет ли работать для нее смена проектов каждый час. Когда мы с ней вернулись к этой теме, ее переполнял энтузиазм.
— Я делаю то, что годами уже не делала. Мне это действительно нравится!
— Похоже, модель «Школьный день» прекрасно вам подходит, — заметила я.
— Не совсем, — возразила Линн.
Внесите необходимые коррективы в длительность занятий.
— Похоже, я здорово изменилась со школьных времен. Одного часа мне явно недостаточно. Я бы предпочла два часа.
— Что же, неплохо. Но у вас в списке пять проектов, — напомнила я. — На каждый по два часа — получается довольно насыщенный день.
Тогда она еще кое-что переиграла и внесла некоторые поправки.
Запишите свое новое расписание. Вот что вышло у Линн.
С понедельника по пятницу
9:00 — изучаю историю и делаю записи к потенциальному курсу в образовательной программе для взрослых.
11:00 — устанавливаю полки на подоконник, заказываю семена, покупаю землю и горшки или читаю что-нибудь по этой теме.
13:00 — занимаюсь делами фирмы — работаю с помощником.
15:00 — работаю над своей настольной игрой или иду на прогулку и записываю идеи.
Вечер — пока вместе с семьей смотрю телевизор, рисую эскизы, или делаю выкройки, или шью игрушку.
Суббота и воскресенье
Утро — пишу мемуары.
Остаток дня — навещаю дочь и внучку или занимаюсь своей фирмой: готовлю подборки для прессы, делаю рассылку или пробую новое программное обеспечение.
Линн подготовила недельный запас страниц, отражающих это расписание, и сделала несколько копий. Теперь у нее в руках был личный ежедневник сканера. А через неделю она позвонила мне.
— Ежедневник влияет на меня очень сильно. Заставляет честно делать намеченное — действует как запись на прием к врачу. Если я вижу строчку про настольную игру — иду и занимаюсь ею. И вот что совершенно неожиданно: расписание не просто напоминает, что надо переключиться на другую работу, оно дает мне разрешение.
— Разрешение? — переспросила я.
— Да. Частичная причина, почему я не занималась тем, что люблю, — чувство неловкости. Как будто увиливаю от более важных вещей. Я себе никогда в этом не признавалась, пока не попробовала жить по расписанию всю прошлую неделю. Теперь, когда настает время сделать что-то нужное только мне одной, я говорю себе: «Так, это намечено по графику. Значит, придется это делать». Знаете, я ужасно по всему этому скучала. С такой тоской смотрела на всякие красивые ткани и на фигурки к моей игре. Я просто не могла сообразить, как мне это все сделать. Теперь мне очень хорошо — словно я в отпуске. Не припомню, чтобы я когда-нибудь так себя баловала. Это настолько здорово, ни за что не хочется от всего этого отказываться…
Тут я уловила что-то странное в ее голосе.
— Но?..
— Но… с моей второй проблемой мы пока ничего не сделали, — сказала она. — Не хочу быть неблагодарной, и у меня просто слов нет, как мне нравится новое расписание, но…
— Но… когда уже будут какие-нибудь результаты? — спросила я.
— Ну да, — смущенно кивнула Линн.
— Вы только-только завели работающий график и начали каждый день делать что-то по каждому проекту. Для результатов пока рановато.
— Да нет, результаты есть. И даже потрясающие! Я замечательно провожу время, я больше не замираю в бездеятельности. Но я все еще не вижу, что это куда-то ведет. Такое чувство, будто я отлично развлекаюсь, но у меня так и не появится что показать людям в итоге.
— Вы говорите о чем-то законченном и осязаемом?
— Ну да. Это никогда не получалось. Какое у меня подтверждение, что я не зря жила? Звучит эгоистично, но для меня это важно. Хотелось бы, чтобы мир узнал, что я есть.
— Я и не подразумеваю под «результатами» хорошее самоощущение. Я имела в виду, что, продвигаясь понемногу каждый день, вы через некоторое время увидите, как все меняется. Если придерживаться этого графика — или любого другого удачно составленного, — из маленьких кирпичиков вы создадите что-то большое. Так и небоскребы строятся. Каждый день вы чуть продвигаетесь по всем направлениям, и каждые несколько дней у вас готов этаж. Дальше вы продолжаете делать то же самое — и построен еще этаж, поверх первого. И если не отступите, в один прекрасный день небоскреб готов.
— Думаете, построю? — сказала она с сомнением.
— Вы же сканер, и у вас больше одного проекта. У вас может быть пять небоскребов, — рассмеялась я. — Будете следовать расписанию — через год закончите черновик мемуаров, на каждом окне вырастет по маленькой оранжерее, будет подготовлен и прочтен первый десяток лекций по истории, закончена, а то и запущена в производство настольная игра. По паре часов в день — так можно Китайскую стену построить, если, конечно, удастся прожить долго.
— Конечно же! — сказала Линн. — Как я этого не понимала?
Сканеры и время: напоминание
«Многогранники» — лучший пример типичной проблемы сканеров со временем, о которой мы говорили в главе 3.
— Сканерам легче легкого забыть про накопительные перемены, потому что они не вполне понимают, что такое время, — пояснила я Линн. — Они живут в бесконечном сейчас. Особенно это относится к циклическим сканерам.
— Я знаю, — ответила она. — Но я всегда думала, что это хорошо. Все ведь говорят, что надо жить настоящим.
— Скорее всего, люди, которые так говорят, даже не предполагают, что некоторые вообще забывают о будущем.
Собственно, это еще одна причина, по которой «многогранникам» нужно всегда держать перед глазами расписание и календари. Визуальное отображение времени необходимо «многогранникам» не только для того, чтобы понимать, куда они двигаются, но и чтобы контролировать, как далеко продвинулись.
Иногда «многогранники» не замечают, что уже чего-то достигли
Когда я разрабатывала модель жизненного устройства для художницы Селесты, которой не подошел «Школьный день», перед нами снова встал вопрос результатов и достижений.
Я ни к чему не приду. У меня получается заниматься искусством только несколько месяцев подряд. За это время я успеваю закончить всего одну-две вещи.
Кроме прочего, Селеста создавала скульптуры из разных найденных предметов. Фантастические объекты — одни в два метра высотой, другие значительно меньше. Художница интенсивно работала несколько месяцев подряд, но потом невыносимо уставала от процесса.
В какой-то момент уже невозможно смотреть на очередной обломок или кусок и представлять скульптуру. Все начинает казаться просто мусором.
Тогда Селеста обычно берет гитару, сочиняет песни и вечерами исполняет их в маленьких клубах. Но через несколько месяцев и это теряет для нее всякую привлекательность.
Был один человек, хотел, чтобы я записала альбом, настаивал, чтобы я задумалась о карьере музыканта, но к тому времени, как он появился, я уже безумно устала от музыки. Знаете, год назад я дико хотела сделать книгу о дизайне — собирала материалы и тому подобное. Но бросила, как все бросаю. А когда надоело петь — вдруг снова с большим интересом вернулась к этой книге.
Были и другие увлечения, к которым она возвращалась снова и снова: ремонт дома, подводное плавание, выпечка.
Я чем-то одним занимаюсь от силы несколько месяцев. У меня даже выбора никакого нет. Никогда не знаю, в какой момент мне какое-то дело наскучит или, наоборот, вдруг увлечет — а заниматься этим без вдохновения совершенно невозможно. Но при таком раскладе невозможно планировать. По идее, у меня уже должны быть и выставки, и записанный диск, и готовая книга, но для этого надо вцепиться во что-то одно, как питбуль, и не отпускать. У меня так совершенно не получается. И непохоже, что получится в будущем.
