class="p1">— Ничего не случилось, милорд. Я правда просто гуляла. И всё.
— Тогда ответь мне, Лорет, почему твое платье испачкано и я чувствую запах твоей крови, — более тихо произносит мужчина, наблюдая за моей реакцией.
— Крови? — спонтанно вырывается у меня.
Эйнар обхватывает мои запястья, которые я в последний момент пытаюсь спрятать.
Он разворачивает мои ладони и опускает голову.
Кожу припекает от оставшихся после падения царапин.
Большими пальцами Эйнар проводит по ссадинам, словно проверяя сотрутся они или нет. Прикосновение легкое, почти неощутимое, но я все равно начинаю дрожать.
— Откуда они, Лорет?
Нервничаю, выдыхаю:
— Упала. Поцарапалась.
Эйнар продолжает сверлить глазами мои. Не верит. Чувствует, что я не договариваю или видит только ложь.
В нем что-то меняется. Он шумно выдыхает и вдруг произносит мягко, удерживая мой испуганный взор:
— Скажи мне, Лорет. Что произошло?
— Я…
Пытаюсь собраться с мыслями. Быстро сообразить, что ему можно рассказать, а что нет.
Думать под пристальным напором его глаз сложно. Я теряюсь, нервно кусаю губы.
— Лорет? — мужчина сжимает в своих руках мои ладони.
Неожиданно по его лицу скользит напряжение. И в начале я воспринимаю это в свой адрес.
Эйнар резко вскидывает голову.
В следующее мгновение он за плечи отодвигает меня от двери и распахивает ее.
Откуда-то раздается женский крик:
— ПОЖАР!
— Пожар!!! — снова визжит женщина. Да так надрывно, что я зажимаю уши.
В голове образуется странный шелест, словно некто быстро переворачивает страницы. И в глазах мутнеет.
Событие повторяется. Черт. Но почему так рано?
Эйнар срывается с места и я за ним.
Милли. В этом пожаре должна пострадать Милли. Точнее, ожогов она как таковых не получит, просто испугается. Потому что пожар быстро потушат.
Инцидент должен был произойти в покоях Эрении.
«Все в порядке» — утешаю себя, стараясь не отставать от мужчины.
Милли отделается только испугом. А меня не должны обвинить. В этом сюжет может измениться, ведь Эйнар знает, что я была в саду. Об этом говорят мои поцарапанные ладони и испачканное платье.
Все должно быть хорошо. Должно.
Навстречу дракону выскакивает взволнованный мажордом.
Побледневший мужчина лихорадочно стирает пот со лба, шевелит губами, пытаясь что-то донести Эйнару.
Или у него пропал голос или я ничего не слышу. Сердце бьется так сильно, ударяя давлением в голову, что у меня закладывает уши.
Эйнар скользит быстрым взглядом по мажордому и двигается вперед.
До меня вдруг доходит — запаха гари нет. Мы не идем к покоям Эрении.
Прищурилась, выхватываю осколки беготни обитателей замка и ни на ком не могу сфокусироваться. Каждая секунда для меня замедляется.
Неужели сюжет все-таки изменился?
Со скрипом распахивается парадная дверь и кончика носа касается чуть уловимый запах горелого, доносимый…Из сада.
— Милорд! — в Эйнара буквально врезается заплаканная Эрения. На лице отпечатки сажи, на открытом сгибе руки - ожог.
Что?
Я резко останавливаюсь и взгляд девушки впечатывается в меня острым копьем.
Эрения не должна была пострадать. Не должна!
Вокруг дракона толпятся его люди. За спиной Эрении суетится ее служанка — Милли. Неприметная и тоже очень испуганная девушка крутится рядом с госпожой, держа в руках графин с водой и стакан.
Замечаю рыжую Эбби. Внучка травницы, подрабатывающая по странному стечению обстоятельств в замке Эйнара Торгерта служанкой. Ведь она тоже здесь, помогает успокоить Эрению, теребит в ладонях теплый плед и растерянно зыркает на меня.
Я стою как в тумане, смотрю на них. В голове творится необъяснимый хаус.
— Ваша светлость, мы потушили, но к сожалению…
Взволнованный мужской тембр обрывается.
Эрения громко всхлипывает:
— Мой лорд, мне так страшно, я…я чуть не погибла. Дверь не открывалась. Я толкала. Ничего не выходило. Милли…она…я отправила ее принести мне воды, а потом…
В ее бормотании я вылавливаю отдельные слова:
«Дверь», «Милли отошла за водой»
Все сознание протестующе переворачивается. Еще до конца ничего не понятно, но предчувствие душит удавкой.
Мне уже хочется орать. Громко. Громче чем плачет Эрения.
Голос Эйнара звучит металлическим хлыстом, а я не могу разобрать ни слова.
Кажется, он готовит, что сейчас все выяснит. Только сам он взволнован.
Улавливаю, как учащается его дыхание и черты лица мгновенно становятся по звериному устрашающими.
Он передает Эрению в руки слуг, бросается в сторону оранжереи.
Именно оттуда исходит ярко выраженный запах гари и дыма.
Каждый новый шаг дается мне с трудом. Ноги немеют и будто тонут в чем-то вязком и незримом.
Сердце пропускает удар за ударом. Я оказываюсь у теплиц.
Не дохожу всего несколько метров.
Мне достаточно.
Одно из строений выгорело почти полностью.
Почерневшие стекла, выбитая дверь, много сажи и горький смог, от которого даже на расстоянии щемит в легких.
Именно в этой сгоревшей теплице выращивали розы сорта «Улыбка зари».
Редкие цветы с золотыми лепестками, с которыми меня познакомила сегодня днем Моргана.
Резкий удар чужого плеча об мое.
Мимо, не оборачиваясь, проносится сама Моргана.
— Брат! Наши розы!!! — ее крик сиреной рассекает общую панику.
Девушка на ходу теряет накидку.
Это мгновение превращается для меня в личный апокалипсис. Неотрывно смотрю на сгоревшую оранжерею, Эйнара и Моргану.
Точнее, по большей степени на Эйнара.
Внутри меня катастрофическими темпами растет пустота и холод.
Из того, что мне рассказала Моргана — я сделала вывод, что эти цветы для Эйнара значимы. Как память о матери.
Но осознание всего масштаба потери приходит только в эту секунду.
Приходит от одного взгляда на озверевшее лицо дракона и налитые кровью глаза, заметные даже с расстояния в несколько метров. От его ауры, вызывающей содрогание всего окружающего пространства.
— Кто? — срывается коротко с губ Эйнара.
Совсем короткий вопрос звучит раскатом грома. На соседней теплице трескается стекло.
Я вздрагиваю. Слуги вздрагивают.
— Милорд, — жалобно подаёт голосок Эрения. — Прошу вас, поверьте, я просто пошла ночью из-за бессонницы полюбоваться цветами. Я не знаю, что произошло. Я сама едва не погибла.
Ее трясет. Эйнар прищуривает глаза, отводит от нее взор. Пристально рассматривает каждого присутствующего и снова повторяет:
— Кто?
Очередной звонкий треск
