отношение к нему у меня нет.
— Я старался, чтобы не было ран, — выдыхает Эйнар.
— Вот как, — хмыкаю себе под нос.
— Я вынужден был тебя наказать, — произносит после небольшой паузы.
Молчу. Горечь оседает на языке.
— Если бы я отдал приказ своим людям, они были бы жестче. Это их долг и обязанности — выполнять достойно приказы.
В этот момент я опять чувствую вскипающий в крови яд и не выдерживаю:
— Я должна быть вам благодарна за то, что вы пороли меня не так жестко, как это делали бы ваши слуги?
Эйнар шумно втягивает воздух.
Наши глаза снова встречаются. Мы буквально испепеляем друг друга молниями.
— Я кажется догадываюсь, зачем вы пришли, — первая разрываю зрительный контакт. Отворачиваюсь, но продолжаю чувствовать, как он сверлит меня острым как бритва взором.
— Я думаю, вы не можете найти компромисс между своей ненавистью ко мне и моему роду с вашими чувствами.
— Чувствами? — он оказывается передо мной. Сжимает пальцами подбородок и разворачивает мое лицо на себя.
Эйнар опускается на корточки, но все равно продолжает возвышаться надо мной.
— С чего ты взяла, что у меня есть к тебе чувства? — холодно цедит он. В черных зрачках, в которых недавно зияла тяжесть, ловлю пронизывающий холод.
Вот только мой взор скользнув в сторону, цепляется за странную паутину потемневших вен на левой руке мужчины. Они тянутся от закатанного рукава по внутренней стороне к ладони. Черные, будто это и не вены вовсе.
Некоторое время мне доводилось видеть его обнаженным по пояс, но я или не обратила внимания, или темной паутины не было.
— Что это? — киваю Эйнару на его руку, — вы больны?
Мужчина проследив за моим взглядом, опускает рукав и отступает.
— Отдыхай, — отстраненно произносит он, — я не хочу причинять тебе вред, если ты не вынудишь меня к этому.
Дракон разворачивается и быстрым шагом идет к двери.
Меня будто запоздало бьет током. Мотнув головой, бросаю ему вслед:
— Вы все равно однажды меня убьете, так какая разница?
Эйнар круто останавливается. Рука тянущаяся к ручке замирает в воздухе.
— С чего ты это взяла?
От звучания его голоса теряюсь. Потупившись, пожимаю плечами.
— Просто знаю, — произношу тихо.
На какое-то короткое мгновение атмосфера в комнате становится раскаленной как парилке. Каждый вздох обжигает легкие.
Я не смотрю на него, но чувствую, что мои слова вводят его в ступор.
— Милорд, позвольте вас отвлечь? — раздалось за дверью вместе со стуком.
Эйнар дергается как от удара и стискивает зубы.
— После поговорим, — бросает он мне, покидая комнату.
Глава 22
Спокойный потрескивающий огонь в камине беспокойно шевельнулся от распахнутой двери.
Тихий хлопок и едва слышные легкие шаги.
Эйнар безразлично приподнимает бровь. В его руке кубок, наполненный густым как кровь хмелем.
Глазами он неотрывно следит за танцем языков пламени.
Свободная рука покоится на резном подлокотнике кресла. Кончиками пальцев он задумчиво обводит искусный узор резки.
На появление гостьи мужчина никак не реагирует, только ладонью сжимает подлокотник.
Кончика носа касается сладкий аромат редких благовоний, который девушка от души нанесла на свои ключицы и шею, где пульсирует венка.
Она взволнована. Венка беспокойно бьется под тонкой кожей, распространяя шлейф аромата по комнате.
Слишком сладкий.
Дернув уголком губ, Эйнар тяжело выдыхает. Этот запах на его памяти будоражил фантазию многих мужчин. Но не его. Он всегда находил его слишком открытым по своим намерениям, лишенным интриги.
Сейчас он предпочел бы распахнуть окно и впустить немного больше воздуха.
Аромат частично напоминает ему то, как пахнет Лорет. Только для Ричи это естественный запах, более легкий, нежный и разбавленный приятной горчинкой, что придает ему свежести.
— Зачем пришла? — сухо спрашивает он, когда девушка оказывается рядом.
Она мешкает с ответом. Эйнар поднимает на нее хмурый взгляд.
Моргана едва заметно вздрагивает, лицо ее при этом почти не выдает растерянность, только губы слегка сжаты.
— Отец будет недоволен, — вкрадчиво произносит девушка.
— Плевать, — Эйнар подносит к устам кубок. Терпкий вкус оседает на языке. Крепость напитка растворяется в крови, но сознание все никак не хочет утонуть в дурмане.
— Ты думаешь, я этого хотела? Ричи виновата, — в голосе девушки проскакивает дрожь. Нервничает, но пытается это скрыть. — Прости брат, но когда отец узнает…
— Так отправь ему послание, — резко бросает дракон, осекая сестру, — давай. Почему ты все еще здесь?
Моргана растерянно хлопнув ресницами, быстро берет себя в руки и растягивает губы в сдержанной и обезоруживающей улыбке.
— Эйнар, — мягко произносит девушка, опускаясь на шкуру медведя у камина, к ногам брата, — наша семья не может показывать слабость. Ты прекрасно знаешь, что верховенство Торгертов держится не только на золоте. Мы не можем позволить себе мягкость по отношению ни к нашим вассалам, ни к любому, кто идет против нашей семьи.
— Предлагаешь содрать с Лорет кожу, как это делал мой прадед? — Эйнар дергает в оскале уголком губ.
— Мою мать за непослушание наш отец клеймил, а меня однажды приказал высечь и это было не три удара ремнем!
— Сочувствую.
Моргана замирает на месте.
Снизу вверх наблюдает за тем, как брат безразлично отводит взор и отпивает крепкий напиток из кубка.
Она медленно пропускает через легкие воздух, словно решаясь на что-то.
— Брат, — узкая ладонь девушки опускается на его. Она старается не думать о том, как напрягается рука дракона, тихо произносит. — У нас много врагов. Они ждут любой удачный момент, чтобы нанести удар. На юго-востоке не спокойно. Особенно у Бронзового утеса.
— Знаю. Отправил туда наемников для зачистки.
— Наемников?
— Они лучше смешиваются с местными и их молчание имеет конкретную цену, — пожимает плечами Эйнар.
Моргана восхищенно округляет глаза, пальчиками легонько сжимает руку мужчины. Эйнар медленно переводит взор на ее ладонь. Девушка не замечает.
— Отец никогда не прибегал к услугам наемников и дед…, — шепчет она своим мыслям.
— Они действовали грубо, поэтому было столько открытых столкновений, — мужчина резко выдергивает руку, скинув ее кисть. — Если бы у нашей семьи было принято проявлять аккуратность в
