владениях! С кем имею честь говорить?
Вперёд массивной фигурой, закованной в сталь, вышел Вильмах, и поклонился.
Это стало для Шэна неким шоком, он не ожидал, что Вильмах вообще способен на какую-либо учтивость. В то же время Вильмах говорил весьма подобострастно:
— Я главарь «Диких кабанов» Вильмах «Крушитель черепов». Хочу поблагодарить вас за приглашение в ваш замок, ваше величие барон Лайорт!
Лайорт на это лишь чуть едва кивнул головой. И развернулся, не произнеся ни слова и отправился ко входу в донжон. Его стражники замыкали шествие, и чуть в стороне шёл дворецкий устрашающе-гибкой тенью. Никто из них даже не обернулся посмотреть следуют ли за ними наёмники. А они следовали. Единственный кто замешкался – был Шэн, но и его подтолкнули вперёд болезненным тычком.
В этот момент Шену барон Лайорт очень напоминал торговца из лавки кузнеца, тот так же был очень учтив и не многословен, исполнял поручения, если за них платили и старался вести себя достойно. Но вот в отличие от торговца, барон ощущался иначе. Он был смешон и несуразно толст в своём наряде. Но спину держал прямо, вся его поза и взгляд как бы намекали – «Я не склонюсь ни перед кем». И это казалось Шэну несколько странным, он вообще видел полноправного дворянина впервые, он конечно много насмотрелся на дворянских детей, но то именно что были дети… и они даже рядом не ощущались так, как ощущался это барон. Хотя насколько Шэн понимал, баронство Лайорт было крошечным баронством, одно из множества северных наделов, и Лайорт не имел той большой значимости, как скажем дети тех же графов или герцогов, но при этом… что-то было в этом человеке неуловимо достойное, хотя на первый взгляд он казался жирной, очень важной, но всё же свиньёй.
***
Шэн сидит посреди огромного дымного зала. В центре зала горит костёр, большой, несколько брёвен лежат крест на крест, и вокруг обложены поленьями поменьше. Всё это весело тлеет, поднимая в воздух клубы дыма. Дым летит вверх и скрывается в щелях в крыше. Но в зале всё равно дымно, однако и приятно пахнет жжёной берёзой и мясом. На столе перед шеном медный кубок с элем, питьё пахнет прокисшими яблоками, но в меру сладкое, хотя пить его всё равно не приятно. Горечь лежит на языке, однако с каждым глотком пить становится легче, а внутри, в животе греет ровным теплом. Чуть в стороне от расставленных вокруг костра столов играют придворные музыканты, их всего трое. Один перебирает струны лютни, другой извлекает звук из маленькой дудки, а третий подвывает что-то мелодичное, но с трудом различимое.
Шэна эти завыванию в углу бесят. Он не привык к музыке, и если сначала она показалась ему чем-то диковинным, приятным слуху, то чем дальше эта музыка продолжала звучать, тем сильнее мелодия раздражала слух. Шэн пытался отвлечься от навязчивой мелодии, но отвлечься было нечем. Вокруг сидели десятники, они о чём-то говорили негромко между собой, лапали проходящих мимо служек, и жадно уплетали мясо. В компании таких же десятников, как они, им был вполне уютно, а вот Шэну в их компанию был вход заказан, мал ещё, неопытен, и вообще непонятно зачем на это пиршество был взят. Он бы сейчас лучше с большим удовольствием погулял вокруг лагеря, подышал бы свежим воздухом… сходил бы отлить. Неизвестно сколько времени продолжается пиршество, однако в немногочисленных узких окнах залы свет уже заметно потускнел, а уйти изо стола как-то очень невежливо по отношению к барону. Да и куда он пойдёт?
***
Ох дела мои тяжкие. Кажется, внутри сейчас всё оборвётся и лопнет. Голова начинает болеть и кружиться, а вокруг похоже никто не хочет расходиться. Ну зачем Вильмах взял меня с собой? Ну зачем? Вон он, сидит смеётся негодяй в самом начале стола, рядом с ним хохочет толстяк барон, господи… щёки то у него какие красные, как переспевший помидор, того гляди и лопнут!
Они ведь точно договорились уже обо всём, так чего же это чёртово застолье продолжается? Я в жизни столько не пил, как за один этот вечер, ох как же тянет живот… не стоило есть столько жирного мяса, это ведь точно была не дичь, какой-то крайне перекормленный хряк. Ох… почему этот огромный кот дворецкий смотрит на меня своими жёлтыми глазищами? Неужели Крэя почувствовал?
Смотрю под стол, Крэй там с хрустом уплетает здоровенный куриный окорочок. Перевожу взгляд на котяру дворецкого. Нет. Смотрит определённо на меня. Ну почему? А вот он склоняется к уху барона, и что-то шепчет, постойте-ка… так и барон смотрит на меня, щурится через весь зал и глядит точно на меня, и Вильмах тоже… о чём-то говорят, из-за этой проклятой музыки ничего не разобрать, однако барон точно что-то у Вильмаха спрашивает, тот отвечает с лёгким поклоном. Вот барон на меня ошалело пялится, а кошак за его спиной чуть клыки обнажил, неужели они так улыбаются? Перевожу взгляд на барона, а тот уже смотрит только на Вильмаха, а главарь на него. О чём-то мило воркуют… а где дворецкий? Исчез! Только что был здесь и вот его здесь уже нет… кажется я перепил окончательно, пора завязывать, однако рука почему-то сама тянется к кубку, и выпить не успеваю, а служки уже подливают, чёртова прислуга! Ха-ха-ха… у меня и прислуга, вот это шутка, рассказать бы отцу, он бы смеялся весь вечер, интересно как он там, отец…
Двери в зал вдруг открылись, и вошли… девушки, лица белые, наряды… о боже, откуда же такие платья только взялись, неужели где-то шьют такое? Не платья, а так… тряпки, которые ничего не скрывают. У меня от одного взгляда на них внизу всё топорщится, а ведь никогда не был с женщиной, как странно, а хочется… чёрт! В прошлый раз это хочется плохо закончилось, я не забыл ещё топор, застрявший в спине! Не-не -не! Взгляд отвожу чуть ли не силой, рукой хватаю кусок жирного мяса с ближайшей тарелки, впиваюсь в него словно злобная псина, и жру, чавкая на всю округу, пока десятники вокруг ликуют, к себе красавиц подзывают, а те и идут, на колени садятся, запах то от них какой! Мясной дух и гарь костра перебивает, цветами пахнет… цветочным лугом, если бы на рассвете туда пришёл.
Чисто по привычке уже смотрю в начало стола, а там никого нет. Ни Вильмаха, ни дворецкого, ни собственно барона. Удалились куда-то влиятельные господа, и музыканты играть стали
