писарю о чем и прошу… и т. д.
— …Суд приговорил только оштрафовать одним рублем в пользу волостных сумм тогда когда у волости голова цела не разбита бутылкой а как у меня разбита и окровавлена кровью бутылочного стекла.
— …А виновного прошу наказать законом Николая Хрензеля потому что я сперепугу очень больна…
— …Я, Тит Остапенко всепокорнейше прошу волостной суд рассмотреть дело их закона-книги потому что я Тит совсем плох разсудком и все меня считают за дурака, а пьяный я вовсе хуже барана…
* * *
После 1905 года появляется страсть к иностранным словечкам и ходячим фразам.
— …Когда я таскал воду, М. Карчукова первая нанесла мне прямое, явное и тайное оскорбление называя бродягой и непойманным вором.
— …Сим объявил мне полную и окончательную забастовку — решу, говорит, тебя, а дом спалю!..
— …И ругал, будто я башибузук казак, жандар и последний что нинаесть студент — забастовщик.
— …Посему прошу избрать опекуном Степанца но не деда в руках которого личный принцип своих интересов.
— …Староста в данном случае вышел из предоставленной ему законом компетенции и играл роль произвольного мышления и под личностью превысил власть.
— …По моем недостатке средств не имею чем достигнуть моих энергичных чувствий в работе…
— …Староста постоянно пьянствует допуская этим в тоже время диаметральную медленность служебных обязанностей.
— …И все члены общества пользовались этим наделом в самой минимальной миниатюре, а потому я диаметрально лишен возможности построить себе дом с другими службами.
— …Что же касается показания то это явление явилось вследствие уклонения свидетеля в одну сторону не придерживаясь центра справедливости.
— …Что касательно нарушения тишины и спокойствия, то это относится к самому псаломщику который сам и в своей квартире сделал буйство и драку словом составил целый карательный отряд против меня одного.
— …Решение это я нахожу не заслуживающим правосудия по точному характеристичному произволу передавшему меня в руки правосудия.
— …Но благодаря присутствию по пути возвышенности против равнины площади заряды влепились в землю и они остались невредимы только перепугались и жертвой пало две собаки.
— …С этого времени жена начала навещать дом отца своего и со мной стала терять всякий супружеский авторитет.
— …Решение это несправедливо и имеет характер эпидемической заразы.
— …Чайковский напившись пьяным забрался в кухню земского начальника где позволил себе тайно поселиться в русской печи…
* * *
И таких образчиков четыре больших тетради!
Надо заметить, что все приведенные цитаты не изменены ни одним словом, а даже мной исправлены кое-где орфографические ошибки и иногда поставлены знаки препинания, которых нет почти нигде.
Невольно вспоминается одно ходившее по рукам в половине прошлого столетия письмо бурмистра к своему барину в Петербург, где также не было ни одного знака препинания. Письмо таково:
— …Батюшка барин сивый жеребец Михалла Петрович помер шкуру вашу барскую содрали продали на вырученные деньги куплен хомут для вашей милости на ярмарке свиней вашей породы было много прошли хорошо жаль только что небыло самих вашей милости самолично потому соседи просили хряка на племя староста Антип.
Далеко ли мы ушли от того времени?!
Сыщики
Раздался последний звонок к отходящему почтовому поезду, за ним свисток обер-кондуктора, два ответных свистка машиниста, и паровоз, пыхтя и шумно выбрасывая белые клубы дыма, потащил за собой длинный ряд вагонов…
— Ну?
— Ничего, ни одного подходящего рыла… За одним я в вагон вошел, уж очень подозрителен… сперва так и думал, что из тех, да оказался причетник, со священником едет… А ты?
— Ничего. Не могу и представить, где они теперь… Ударимся в ночлежные, может, там что добудем… А работа громил, — такой верный удар насмерть, опять взломы чистые и коловорот цел…
Так разговаривали двое мужчин в пальто и чуйке, за несколько минут перед тем смотревшие пристально в лицо каждого пассажира, проходившего в вагоны.
— Так поехали?
— Да, только пойдем выпьем по рюмке, а то глотка пересохла.
У буфета, когда они подошли к нему, стоял пьяный немолодой мужчина и ел бутерброд.
— Разве поезд ушел? А? — обратился к лакеям стрелой влетевший молодой человек в коротеньком пальто и, не дождавшись ответа, пробежал к толстяку с бутербродом.
— Вася, ты куда? — спросил его тот.
— Сюда… надо съездить недалечко, да опоздал, скверно…
— А ты куда?
— Обедать собрался… в трактир куда-нибудь думаю… Домашнее все надоело.
— В трактир? Ну поедем вместе… Селяночку со свежей рыбкой…
— Ну, а как дела? — продолжал толстяк, расплачиваясь за бутерброд.
— Ничего… дельце наклюнулось… На Садовой… и хорошее, капитальное… коловорот, я тебе скажу… — продолжал на ходу вошедший.
Чуйка и пальто толкнули друг друга локтем, расплатились, перешепнулись и пошли.
До них долетели слова молодого: «одним ударом… череп вдребезги… крови лужа… и три тысячи кроме мелочи… три тысячи! А?»
— А? Каково? Нет, ты скажи, каково? А все рюмка водки сделала. Говорил ведь я, что не Сережка…
— Это что-то новое… Молодого-то я видал где… А кто толстяк… Ну счастье!.. Слушай же: ты поезжай в Татарский и жди, а я, чтоб не навлечь подозрения, отправлюсь за ними. Так?
— Так? Дурак? А если они разделятся, тогда как? Нет, уж ехать вместе, ежели что — один за одним, а другой за другим… Якши?
— Якши…
Они взяли извозчика и, не выпуская из виду толстяка и молодого, быстро мчавшихся на маленьких санях, поехали за ними.
— Позвольте узнать ваше имя и фамилию! — подойдя к толстяку, аппетитно уписывавшему в трактире селянку, спросил виденный нами на вокзале мужчина в пальто.
— Это зачем вам и кто вы?
— Не ваше дело: я у вас спрашиваю имя, фамилию и звание.
— Как, черт побери, не мое дело? Да ведь имя-то мое, так, значит, мое и дело… Вася!
— А? — не глядя на него, бросил спрашиваемый, продолжая что-то быстро писать на полулистке бумаги. — Ну-с, отвечайте…
— Да на каком основании вы спрашиваете?
— Вот на каком. — «Пальто» вынул из кармана свою фотографическую карточку за стеклом, с надписью, и показал ее.
— Ну так что же?
— Если не ответите, я вас обоих приглашу куда следует…
— Что такое? — кончив писать и складывая бумагу, обратился Вася.
— Позвольте узнать, что вы написали?.. Дайте бумагу…
— Вася, что же это? Я ровно ничего не понимаю… Нас хотят пригласить «куда следует»… За какие такие радости?
«Вася» посмотрел на карточку, потом на «пальто» и расхохотался…
— Э-эх, горе! Нате, читайте!..
«Пальто» с жадностью начал читать… Лицо его изменялось все более и более, и, наконец, он, низко поклонившись, рассыпался в извинениях и вышел на улицу, где ждал его и чуйка:
— Ну, распорядился об?..
— Кукиш с маслом распорядился об…
