восставших колоний, общественное мнение было настроено благожелательно. Жизнерадостный Бомарше отправлял Верженну мемуары за мемуарами, призывая его помочь Америке.
Верженн был дворянином, верившим в монархию и аристократию, и не был другом республик и революций; но он жаждал отомстить Англии за Францию. Он не разрешал открыто помогать Америке, так как британский флот был все еще сильнее французского, несмотря на расходы Сартина, и в открытой войне он мог быстро уничтожить французское судоходство. Но он посоветовал королю разрешить тайную помощь. Если (рассуждал он) Британия подавит восстание, у нее будет в Америке или вблизи нее флот, способный по желанию захватить французские и испанские владения в Карибском бассейне. Если же восстание удастся затянуть, Франция усилится, Англия ослабнет, а французский флот сможет завершить свое обновление. Людовик содрогался при мысли о помощи революции и предостерегал Верженна от любых открытых действий, которые могли бы привести к войне с Англией.96
В апреле Верженн написал Бомарше:
Мы тайно передадим вам один миллион ливров. Мы попытаемся получить такую же сумму от Испании. [На эти два миллиона вы создадите коммерческую фирму и на свой страх и риск будете поставлять американцам оружие, боеприпасы, снаряжение и все прочее, что им понадобится для ведения войны. Наш арсенал будет поставлять вам оружие и боеприпасы, но вы будете либо заменять их, либо платить за них. Вы не будете требовать от американцев денег, так как у них их нет, но взамен вы попросите продукцию их земли, которую мы поможем вам продать в этой стране.97
На эти деньги Бомарше купил пушки, мушкеты, порох, одежду и снаряжение для 25 000 человек; эти запасы он отправил в порт, где Дин собрал и переоборудовал несколько американских каперов. Прибытие этой помощи или уверенность в ней побудили колонистов принять Декларацию независимости (4 июля 1776 года). Переведенная на французский язык и распространенная с молчаливого согласия французского правительства, эта декларация была встречена с энтузиазмом и радостью философами и учениками Руссо, которые усмотрели в ней отголоски социального договора. В сентябре американский конгресс назначил Бенджамина Франклина и Артура Ли уполномоченными отправиться во Францию, присоединиться к Дину и добиваться не только увеличения поставок, но и, если возможно, открытого союза.
Это было далеко не первое появление Франклина в Европе. В 1724 году, еще не достигнув девятнадцати лет, он отправился в Англию; работал печатником, опубликовал работу в защиту атеизма,98 вернулся в Филадельфию и к деизму, женился, вступил в масоны и завоевал мировую известность как изобретатель и ученый. В 1757 году он был отправлен в Англию, чтобы представлять Пенсильванскую ассамблею в налоговом споре. Он пробыл в Англии пять лет, познакомился с Джонсоном и другими известными людьми, посетил Шотландию, встретился с Хьюмом и Робертсоном, получил степень в Сент-Эндрюсском университете и отныне стал доктором Франклином. С 1766 по 1775 год он снова был в Англии, выступал в Палате общин против гербового налога, пытался примириться и вернулся в Америку, когда увидел, что война неизбежна. Он участвовал в составлении Декларации независимости.
Он добрался до Франции в декабре 1776 года, взяв с собой двух внуков. Ему было уже семьдесят лет, и он выглядел как сама мудрость; весь мир знает эту массивную голову, редкие белые волосы, лицо, похожее на полную луну в момент ее восхода. Ученые осыпали его почестями, философы и физиократы считали его своим, поклонники Древнего Рима видели в нем Цинцинната, Сципиона Африканского и обоих Катосов, возрожденных. Парижские дамы укладывали волосы в кудри, чтобы подражать его бобровой шапке; несомненно, они были наслышаны о его многочисленных похождениях. Придворные были поражены простотой его манер, одежды и речи; но вместо того, чтобы казаться смешными в его почти деревенском одеянии, их собственная демонстрация бархата, шелка и кружев выглядела теперь как тщетная попытка прикрыть реальность показухой. И все же они тоже приняли его, потому что он не выставлял напоказ никаких утопий, говорил разумно и здраво и демонстрировал полное осознание трудностей и фактов. Он понимал, что является протестантом, деистом и республиканцем, ищущим помощи у католической страны и благочестивого короля.
Он осторожно взялся за дело. Он никого не обидел, всех привел в восторг. Он выражал свое почтение не только Верженну, но и Мирабо-отцу и мадам дю Деффан; его лысая голова сияла в салонах и в Академии наук. Молодой дворянин, герцог де Ларошфуко, гордился тем, что был его секретарем. Толпы людей бежали за ним, когда он появлялся на улицах. Его книги, переведенные и опубликованные как Oeuvres complètes, пользовались широкой популярностью; один том, La Science du bonhomme Richard («Альманах бедного Ричарда»), разошелся восемью изданиями за три года. Франклин посещал масонскую ложу Neuf Soeurs и стал ее почетным членом; люди, с которыми он там познакомился, помогли ему склонить Францию к союзу с Америкой. Но он не мог сразу обратиться за открытой поддержкой к правительству. Армия Вашингтона отступала перед сэром Уильямом Хау, и ее моральный дух казался подорванным. В ожидании более благоприятных событий Франклин поселился в Пасси, приятном пригороде Парижа, учился, вел переговоры, писал пропагандистские статьи под псевдонимами, развлекался с Турго, Лавуазье, Морелле и Кабанисом, флиртовал с мадам д'Удето в Саннуа и мадам Гель-ветий в Автей, ибо эти женщины обладали шармом, который делал их нестареющими.
Тем временем Бомарше и другие отправляли припасы в колонии, а офицеры французской армии записывались на службу к Вашингтону. Сайлас Дин писал в 1776 году: «Я почти до смерти измучен просьбами офицеров отправиться в Америку… Будь у меня здесь десять кораблей, я мог бы заполнить их все пассажирами для Америки».99 Всему миру известно, как маркиз де Лафайет, девятнадцати лет от роду, оставил преданную и беременную жену, чтобы отправиться (в апреле 1777 года) служить без жалованья в колониальную армию. Он признался Вашингтону: «Единственное, чего я жажду, — это славы».100 В этом стремлении он столкнулся со многими опасностями и унижениями, был ранен при Брэндивайне, разделил тяготы Вэлли-Фордж и заслужил теплое расположение обычно сдержанного Вашингтона.
17 октября 1777 года пять тысяч британских солдат и три тысячи немецких наемников, прибывших из Канады, были разбиты у Саратоги двадцатитысячной колониальной армией и капитулировали. Когда новости об этой американской победе достигли Франции, просьба Франклина, Дина и Ли о заключении союза нашла большее одобрение среди советников короля. Неккер выступил
