уже в на месте ссылки, была обращена к Августу и широкой публике. Здесь он всячески старался оправдать себя. В трех последних книгах, полных жалоб на трудности жизни в Томах, Овидий прославляет жену и верных друзей, не забывших бедного изгнанника, и просит их о заступничестве перед Августом.
Основания для жалоб были и немалые. После блестящего Рима Овидий оказался в маленьком городке-крепости на самой отдаленной окраине римских владений. Местное население, жившее в постоянном ожидании нападения кочевников, не знало латинского языка. Нравы его были дики и суровы. Если прибавить к этому очень холодный для жителя Италии климат, долгую и снежную зиму, и полное одиночество, станут понятны бесконечные жалобы высланного Овидия. В последующие годы Овидий постарался взять себя в руки. Он выучил язык гетов и даже написал на гетском языке панегирик Августу. Кроме того, он создал четыре книги «Понтийских посланий» (16 г.). В этих стихах уже явственно проскальзывает холодная риторика. Былой поэтический блеск угасает. В 18 г., так и не дождавшись прощения, Овидий умер.
Подобно Вергилию, Овидий во все века оставался востребованным поэтом. Его любовная лирика и его «Метаморфозы» пользовались громкой славой и во времена поздней античности и в средневековье. Еще более интерес к его творчеству возрос во времена Возрождения, когда сюжеты Овидия подверглись бесчисленным переработкам.
Тит Ливий
Ливий (59 до Р. Х. – 17) вырос в староримских традициях. Город Патавий (современная Падуя), в котором историк родился и любил жить впоследствии, славился патриархальностью своих нравов. Во время борьбы между Цезарем и Помпеем граждане Патавия приняли сторону сената; эти республиканские симпатии Ливий сохранил в течение всей жизни. Он прославлял Помпея, положительно отзывался об убийцах Цезаря Кассии и Бруте и оставлял открытым вопрос, «от чего государство более бы выиграло, от рождения или нерождения Цезаря». Этот несколько захолустный республиканизм любителя старины не имел, однако, политической заостренности, и консервативно-религиозный уклон, принятый Августом, находил у Ливия полное сочувствие. Император, в свою очередь, благосклонно относился к работе историка.
В период республики историография была уделом государственных деятелей, обладавших политическим и военным опытом. В противовес им Ливий – историк-литератор. Вслед за Цицероном он выступал с работами философского и реторического характера, очень скоро забытыми. Литературная слава его основана на монументальном историческом произведении, к которому автор приступил в начале 30-х гг. до Р. Х. и над которым работал около сорока пяти лет, вплоть до самой смерти. Результатом этого труда явились 142 книги «Истории от основания города» – художественное изложение всей римской истории от ее мифических первоначал до 9 г.
Огромные размеры труда Ливия вызывали потребность в сокращенных изданиях. Уже в I в. стали появляться «извлечения», краткие перечни содержания отдельных книг; в период крушения античной культуры они оттеснили самый оригинал. От полного труда до нас дошла только четвертая часть – книги 1 – 10 (первая «декада»), доводящие повествование до третьей Самнитской войны (293 г. до Р. Х.), и книги 21–45 (третья и четвертая «декады» и первая половина пятой), от начала второй Пунической войны (218 г. до Р. Х.) до победы над Македонией (167 г. до Р. Х.). Прочее известно по извлечениям, сохранившимся в разных видах и почти для всех книг.
Ливий – повествователь, а не исследователь. Его труд строится как художественное переложение сообщений предшествующих историков, без самостоятельного привлечения документального материала. К случайному и некритическому подбору источников присоединяется недостаточная подготовка Ливия в военных и политических вопросах (отсюда некоторая стереотипность его батальных картин), нечеткость географических представлений. Наконец, по глубине осмысления исторических событий Ливий значительно уступает таким историкам как Фукидид, Полибий или даже Саллюстий.
Ход событий определяется у Ливия моральными качествами народа и его деятелей. Прошлое представляется ему совокупностью «примеров», хороших или дурных, указывающих, чему надлежит подражать и чего должно избегать. Во вступлении к своему труду Ливий приглашает читателя обратить особое внимание на «нравы», т. е. на моральный облик масс и отдельных деятелей в разные периоды римской истории. Высокие нравственные качества предков, их патриотизм и любовь к свободе, мужество и самоотверженность, благочестивый и скромный образ жизни обеспечили рост римского государства, порча нравов стала причиной гражданских смут – такова руководящая мысль истории Ливия. Историк-повествователь скуп на рассуждения, но все его изложение пронизано идеализацией римского народа и преклонением перед римским прошлым. «Римская доблесть» противопоставляется отрицательным качествам других народов, легкомыслию греков и галлов, вероломству карфагенян и этрусков.
За исключением первой книги, посвященной царскому времени, Ливий сохраняет традиционное в римской «анналистике» погодное изложение событий; но обстоятельность погодной хроники сочетается у него с принципом художественной целостности отдельных повествований. Последовательно излагая год за годом римскую историю, Ливий разбивает события на серию коротких, законченных эпизодов; каждый такой эпизод составляет художественное единство, имеющее своих основных носителей действия, ясно расчлененное, не загруженное излишними деталями. Основное внимание направлено на наглядное изображение человеческих поступков, в которых обнаруживаются моральные качества и душевные движения людей.
Патриотическими и художественными особенностями определяется и отбор и освещение материала. Ливий рассказывает о войнах, народных волнениях, о столкновениях в сенате и народном собрании. Культура и быт прошлого, с их архаическими особенностями, не привлекают внимания повествователя, учено-антикварный материал дается лишь мимоходом.
Эмоциональный стиль рассказа поддерживается речами. Почитатель Демосфена и Цицерона придает, разумеется, большое значение этому необходимому в античности элементу художественной историографии. Речей у Ливия много, но все же они не заслоняют основной повествовательной стороны. Служат они для характеристики исторических персонажей, а также для разъяснения политических ситуаций и точек зрения той или иной общественной группировки. Составлены эти речи, конечно, самим Ливием; однако его красноречие не лишено литературных достоинств: автор обладает даром убедительной аргументации и ораторским пафосом. По художественной силе речи не уступают повествованию, и они в немалой мере способствовали литературному успеху труда Ливия, который еще при жизни стал литературной знаменитостью. Его «История» со временем вытеснила произведения почти всех прежних анналистов и сделалась основным источником сведений о республиканском периоде.
Ливий оставался непререкаемым авторитетом и для последующих поколений читателей. Лишь начиная с конца XVII в., историческая критика стала открывать научные недостатки его труда, но тот еще долго оставался образцом художественной историографии.
Сенека
Луций Анней Сенека родился за несколько лет до Р. Х. в Испании, в городе Кордубе (современный Кордова), но вырос в Риме. Он получил образование в духе новой реторики и расширил его философскими занятиями. В 30-х гг. Сенека занимался адвокатской деятельностью и, получив должность квестора, попал в сенат. Успехи его как судебного оратора возбудили ярость императора Калигулы, который не выносил чужой славы. Калигула приказал было убить
