найти ни одной. Вот эти два растения она считала очень редкими, – тут Аю показала мне невзрачную травинку с острыми листьями и какой-то отцветший цветок, – Волчий лист, хотя я не уверена, правильно ли я его называю на твоём языке, и горный пион. Знаешь, у меня такое впечатление, что на этом острове никто и никогда не собирал травы.
– Какие-то точно собирают, – вспомнил я веники из трав, висящие под сеновалом, от которых шёл необычный аромат, – Только вряд ли местные травники с твоей тёткой в знаниях могут сравниться. По крайней мере особого изобилия сушёных трав я на заставе не заметил. Так, висит с дюжину – другую пучков, и всё.
– Значит, какая-то травница у них есть. Познакомишь? – запрыгала вокруг меня принцесса, как ребёнок, увидевший у взрослого в руке высоко поднятый леденец.
Надо же, как непосредственно она себя может вести, когда думает, что её никто не видит, а на людях бы сейчас глаза в пол, и пары слов не промолвила.
– Обязательно, – пообещал я, немного удивившись, – Только объясни мне, зачем тебе, с твоим-то багажом знаний, ещё и разговор с человеком, который точно знает меньше тебя.
– Тётушка меня учила, что наши знания, они, как жемчужные бусы, рассыпанные на земле. Заранее никогда не узнаешь, не закатилась ли куда жемчужинка, если не попробуешь её поискать в новом месте.
Немного поморщившись от японских аллегорий, я признал, что определённый смысл в них есть. Я мог бы гораздо проще сказать то же самое, но вряд ли оно бы запомнилось так же хорошо.
– Аким Филиппович, не подскажете, как бы моей невесте в вашем бассейне побулькаться, да с травницей вашей её познакомить. Сдаётся мне, беседа самой травнице вашей крайне полезна окажется, – предвосхитил я вопросы вышедшего нам навстречу десятника.
– Дык, Ваше Сиятельство, не положено у нас по Уставу лицу иностранного происхождения на военный объект проникать, – изобразил из себя десятник тупого служаку, хотя глаза лукавинкой поблескивали.
– А давайте, мы вашу баню с бассейном гражданской территорией обозначим. Хотя бы на сегодня. Завтра поймём, что ошиблись, и всё назад вернём, – предложил я на редкость иезуитский ход, – Зато вы потом всю жизнь хвастаться будете, что у вас в бане сама японская Императрица была.
– Ого, это никак она и будет?! – прищурился казак на Аю, смело спрятавшуюся за моим плечом.
– Пока ещё нет. Разве что завтра её японцы признают, – впервые озвучил я вслух свои надежды.
– Воля ваша. Нынче вы тут Бог и царь, – легко снял с себя всю ответственность десятник.
– Полноте вам. Царь и Бог на отдельно взятой заставе должен быть один, если на ней полный порядок, и врага она крушит всем на зависть, – изрядно польстил я самолюбию казака, – Лучше скажите, не ошиблись ли мы с поставками? Всего хватает? – напомнил я десятнику про недавно разгруженный дирижабль, о котором мы не успели с ним днём поговорить.
– Империя бы нас так снабжала… Ух-х, мы бы им… – погрозил кулаком Кузнецов неведомым супостатам, – Вы проходите, девушка, я сейчас жёнку свою кликну, а казакам велю брезент на вешала бросить, чтобы купаться вам можно было без стеснения, – вмиг изобразил из себя Аким Филиппович радушного хозяина, подыгрывая мне в нашем с ним небольшом спектакле.
Не знаю почему, но мне показалось правильным дать понять японской принцессе, что у нас в России не принято падать на колени перед правителями. Более того, иногда даже очень полезно признать того же начальника заставы именно начальником, а не какой-то мелкой сошкой, недостойной твоего внимания. Как я успел заметить, Аю очень чутко воспринимает информацию со стороны. Впитывает её, как губка, воспринимая не только смысл слов, но и всю гамму чувств и интонаций.
Через достаточно короткое время я понял, что мне можно смело идти в баню. Бойкая жена десятника нашла, чем занять мою невесту, а брезент скрыл бассейн от посторонних глаз.
Парилка в бане была нагрета на совесть. Отсутствие доступа к бассейну с тёплой водой меня не огорчило. Не та там температура, чтобы с удовольствием после парилки туда плюхнуться, то ли дело купель с ледяной родниковой водой, что около входа стоит.
Минут сорок я парился, пару раз успев окунуться, прежде, чем созрел на перерыв. Закутавшись в простыню, вышел на улицу, к бассейну. Увидев меня, плавающая в воде Аю тихонько ойкнула, а молодуха, что-то записывающая в тетрадь, проворно поднялась и поклонилась, не сводя с меня насмешливого, но одобрительного взгляда. Впрочем, смотрела она недолго. Тут же метнулась куда-то за брезентовую занавеску.
Из воды Аю выходила с каменным лицом. Короткая шёлковая маечка, на едва заметных лямках, была на добрую ладонь выше колена, но, если честно, то не особо она что и скрывала. Вода превратила шёлк в нечто прозрачное, и пока Аю шла к столу, я успел вдоволь налюбоваться.
– «Эх, хороша чертовка, – мысленно отметил я про себя, – Фигурка точёная, как у бронзовой статуэтки. Впрочем, она и сама чуть крупнее той статуэтки, какими некоторые вельможи любят украшать свои гостиные».
Протянутую мной простынь, которую я на всякий случай прихватил из стопки, лежащей на лавке у выхода, Аю ухватила, как спасательный круг, и моментально задрапировалась в неё чуть ли не по самые уши.
Вот мы какие, оказывается. В безвыходной ситуации можем сделать лицо кирпичом, а на самом деле при любой удобной возможности готовы, как та улитка, проворно в ракушку юркнуть.
Неловкое молчание прервала жена десятника, примчавшаяся обратно с кувшином кваса. Кружка, в которую она его налила, моментально запотела, и я испытал неземное наслаждение от первых же глотков ядрёного напитка, холодного до такой степени, что зубы ломило.
– Ой, умна у вас невеста, Ваше Сиятельство! – обрадованно зачастила молодка, заметив, как мне понравился её квас, – Я и половины того не знала, что она мне рассказать успела за то короткое время, что вы парились.
– А ты что-нибудь узнала? – обратился я к застывшей Аю, чтобы её немного расшевелить.
– Да, – мгновенно отмерла японка, стоило только заговорить про её любимые травы, – Настойка сабельника на самогоне, – чуть ли не по слогам выговорила она новое для неё слово, – Снимает боль и лечит суставы.
– То есть, ты тут без меня не скучаешь? – уточнил я, довольно улыбаясь.
– Нет, спасибо, – тут же спряталась Аю обратно в свою раковину, сумев изобразить лёгкий поклон, что было не так-то просто сделать с её фигурой, завёрнутой в кокон простыни.
– Успеете ещё наговориться. Я сейчас передохну, и на второй заход пойду, – известил я обеих травниц, заново прикладываясь к квасу.
– У меня
