— Мы очистили деревню, сэр, — доложил Харпер.
— Можно уходить, — сказал Шарп удовлетворённо, ведь враг оказался настолько медлительным, что дал ему время отвести своё войско.
Он отправил Харпера и большую часть «зелёных курток» к Висенте, приказав взять с собой дюжину французских лошадей. Каждая из них стоила в деньгах целое состояние, которое они могли бы заполучить когда-нибудь, если воссоединятся с армией. Шарп, Хэгмэн и ещё шестеро заняли позиции вдоль стены и принялись стрелять с такой скоростью, с какой позволяла быстрая зарядка винтовок. Это означало, что они не использовали пыжи, а просто вкладывали пули в ствол. Шарп не заботился о точности, он хотел, чтобы французы слышали выстрелы, видели плотное облако порохового дыма и не знали, что их враг ушёл.
Он потянул спусковой крючок, и кремень рассыпался на бесполезные осколки. Закинув за плечо винтовку, он отступил под прикрытием дыма, увидел, что Висенте и Харпер уже углубились в виноградник, и прокричал оставшимся стрелкам немедленно уходить. Хэгмэн приостановился, чтобы выстрелить в последний раз, и только тогда побежал. Шарп был с ним, отступая последним. Всё так легко получилось, французы, казалось, повержены, — и именно тогда Хэгмэн упал.
Сначала Шарп думал, что Хэгмэн споткнулся об один из металлических колышков, к которым драгуны привязывали своих лошадей, но вдруг увидел кровь на траве, и что Хэгмэн выронил винтовку, а пальцы его правой руки медленно сжимаются и разжимаются.
— Дэн! — Шарп упал на колени и увидел крошечную рану над левой лопаткой Хэгмэна.
Шальная пуля карабина, несмотря на дым, нашла свою цель.
— Не останавливайтесь, сэр, — прохрипел Хэгмэн. — Я готов.
— Пошёл к чёрту, — прорычал Шарп и перевернул Хэгмэна на спину.
Спереди раны не было, и это означало, что пуля засела внутри. Хэгмэн захрипел и сплюнул пенистой кровью.
Шарп услышал, что Харпер кричит ему:
— Ублюдки приближаются, сэр!
Всего лишь минуту назад, подумал Шарп, я поздравлял себя с тем, как легко это вышло, и вот всё рухнуло.
Он поднял винтовку Хэгмэна, закинул на плечо рядом с собственной и поднял старого браконьера.
Хэгмэн задыхался и всхлипывал, его голова тряслась.
— Оставьте меня, сэр.
— Я не оставляю вас, Дэн.
— Больно, сэр, болит…, - всхлипнул Хэгмэн.
Его лицо было смертельно бледно, изо рта полилась струйка крови. Рядом с Шарпом оказался Харпер и забрал Хэгмэна из его рук.
— Оставьте меня здесь, — еле слышно сказал Хэгмэн.
— Заберите его, Пат!
Из виноградника позади них начали стрелять винтовки и мушкеты, пули свистели в воздухе. Шарп подтолкнул вперёд Харпера и последовал за ним, пятясь, видя, как синие французские мундиры появляются в облаке дыма, оставленного их собственным неровным залпом.
— Давайте, сэр! — крикнул Харпер, сообщая Шарпу, что Хэгмэн уже находится в относительной безопасности среди виноградных лоз.
— Несите его на север, — сказал Шарп, скрываясь в винограднике.
— Рана плохая, сэр.
— Несите его! Заберите его отсюда.
Шарп наблюдал за французами. Три роты пехоты вышли на пастбище, но не предприняли попыток последовать за Шарпом на север. Они должны были видеть колонну португальских и британских солдат, движущуюся через виноградник в сопровождении дюжины захваченных лошадей и толпы напуганных крестьян, но не преследовали их. Видимо, захватить Барка д’Aвинтас было для них важнее, чем прикончить людей Шарпа. Даже когда Шарп устроился на холмике в полумиле к северу от деревни и принялся наблюдать за французами через подзорную трубу, они не попытались приблизиться, чтобы разобраться с ним. Они могли с лёгкостью преследовать его, но вместо этого порубили лодку, спасённую Шарпом из горящего сарая, и сожгли обломки.
— Они перекрывают реку, — объяснил Шарп Висенте.
— Перекрывают реку? — не понял Висенте.
— Хотят быть уверены, что лодки есть только у них. Им не нужны португальские или британские войска, которые могут пересечь реку и напасть на них с тыла. Это означает, что будет чертовски трудно найти другой способ переправиться.
Шарп направился к Харперу. Руки ирландского сержанта были в крови.
— Как он?
Харпер покачал головой.
— Очень плохо, сэр, — уныло сказал он. — Думаю, проклятая пуля у него в лёгком. Когда он кашляет, идут кровавые пузыри. Бедный Дэн.
— Я не оставлю его, — сказал Шарп упрямо.
Он бросил Тэрранта, и его дружки — такие, как Вильямсон, — будут недовольны, что Шарп не сделал того же и с Хэгмэном. Но Тэррант — пьяница и бузотёр, а Хэгмэн весьма полезен. Он был самым старым и здравомыслящим среди стрелков Шарпа, его авторитет помогал сдерживать горячие головы. Кроме того, Шарпу понравился старый браконьер.
— Сделайте носилки, Пат, — сказал он, — Понесём его.
Носилки соорудили из курток, в рукава которых вставили два ясеневых шеста. Пока шла работа, Шарп и Висенте, наблюдая за французами, обсуждали, как ускользнуть от них.
— Пойдём на восток, к Амаранте, — португальский лейтенант разровнял землю и нацарапал щепкой схему. — Это Дору. Здесь Порту. Мы вот здесь. — Он показал на берег реки рядом с городом. — Самый ближний мост в Амаранте. — Он сделал пометку значительно дальше к востоку. — Мы можем быть там завтра или днём позже.
— Они тоже могут, — мрачно буркнул Шарп, кивнув на французов в деревне.
Из рощицы, где французы так долго готовились к атаке на людей Шарпа, появилась пушка. Ее тащили шесть лошадей, на трёх ехали стрелки в тёмно-синей форме. Двенадцатифунтовое орудие было прицеплено к двуколке, служившей осью для тяжёлого ствола. Позади запряжённая четырьмя лошадьми повозка везла запасное колесо орудия и гробоподобный снарядный ящик, на котором ехали полдюжины стрелков. Даже на расстоянии в полмили Шарп слышал звон цепей и стук колёс. В молчании он наблюдал, как на дороге появились гаубица, потом второе двенадцатифунтовое орудие, а потом и отряд гусар.
— Думаете, их направили сюда? — тревожно спросил Висенте.
— Нет, — сказал Шарп. — Они нами не интересуются. Они идут в Амаранте.
— Если они хотят попасть в Амаранте, эта дорога им не подойдёт. Она никуда не ведёт. Им нужно двигаться на север к главной дороге.
— Они не знают этого, — предположил Шарп. — Они движутся на восток по любой дороге, которую находят.
Из-за деревьев появился ещё один отряд пехоты и артиллерийская батарея. Маленькая армия двигалась в восточном направлении, и была лишь одна причина, по которой её послали на восток: они собирались захватить мост в Амаранте и защитить левый фланг французов.
— Амаранте, — уверенно сказал Шарп. — Ублюдки направляются туда.
— Значит, мы не можем идти в Амаранте, — заметил Висенте.
— Можем, только не по этой дороге. Говорите, есть главная дорога?
— Здесь, — Висенте нацарапал на земле другую дорогу к северу от них. — Она высоко в горах. Там, вероятно, также французы. Вы действительно хотите идти в Амаранте?
— Я должен пересечь реку, — сказал Шарп. — Там есть мост и португальская армия. То, что туда направляются проклятые лягушатники, ещё не означает, что они захватят мост.
А если они это сделают, подумал он, то можно последовать на север от Амаранте, пока не будет найдено место переправы за далёким берегом Тамега, которого ещё не достигли французы.
— Можно добраться до Амаранте не по дороге? Пройти полями?
Висенте подтвердил:
— Мы пойдем на север, в деревню, вот сюда, — он указал на пустое место на своей схеме. — Затем повернём на восток. Деревня находится на краю холмов, за ними начинается… Как это сказать?… Дикая местность. Мы бывали там.
— Мы? — спросил Шарп. — Поэты и философы?
— Мы собирались там, — ответил Висенте. — Проводили ночь в таверне и возвращались. Я сомневаюсь, что там будут французы. Там нет дороги в Амаранте. Вообще никакой дороги.
— Итак, мы идём в деревню на краю дикой местности, — подвёл итог Шарп. — И как же она называется?
— Вила Реаль де Зедес, — пояснил Висенте. — Она получила своё название, потому что тамошние виноградники когда-то принадлежали королю. Теперь они — собственность…
— Вила Реаль де — что?…
— Зедес, — Висенте был озадачен тоном и усмешкой Шарпа. — Вам знакомо это место?
— Незнакомо, но там я хотел бы найти девчонку.
— Девчонку? — выражение лица португальского лейтенанта стало неодобрительным.
— Девятнадцатилетнюю девчонку, — ответил Шарп. — И верите ли вы этому или нет, но это — моя обязанность.
Он обернулся, чтобы посмотреть, готовы ли носилки, и внезапно напрягся от гнева.
— Что, черт возьми, он здесь делает?
Шарп имел в виду французского драгуна, лейтенанта Оливье, который наблюдал, как Харпер осторожно укладывает Хэгмэна на носилки.
