Каждый из этих трех источников наделял храмовников стремлением к смерти. Среди мучеников храмовники почитали Одина и Бальдра, Христа и убитого Али, почитаемого шиитами двоюродного брата Мухаммеда. Многие рыцари из военных орденов были по происхождению норманнами и викингами, и все были христианами, открытыми мусульманским и восточным верованиям. Их организация и учение были сходны с организацией и учением ассассинов. Один из историков ордена храмовников истолковывает их знамя и боевой клич Босеан как искаженное кельтское слово, означающее рай; то есть, они бросались в битву с той же целью, что суфии и ассассины. Разумеется, безрассудное и неистовое мужество, повлекшее за собой гибель почти всех рыцарей в нескольких сражениях на Святой Земле, подтверждает их желание погибнуть, чтобы попасть на небо.
Будучи рыцарями меча и мастерка, храмовники как строители восприняли еще одно древнее наследие принесения кровавой жертвы. С незапамятных времен религиозные церемонии в храмах освящались ритуальным убийством животных, иногда людей. Римляне обвиняли друидов в ритуальных убийствах, хотя сами очищали свои храмы убийством животных. Во времена Гомера человеческая жертва могла даровать благоприятные ветры или благосклонность богов. Позднее, в практике античных и ближневосточных строителей, было обычным делом заклание ягненка или петуха и погребение его костей под краеугольным камнем. Акт кровопролития ложился в основу здания.
Эти древние корни проглядывают и в масонской легенде о смерти Хирама, зодчего Храма Соломона, отчасти принесенные с Ближнего Востока крестоносцами. В древнееврейской легенде даже говорилось, что все строители Соломонова Храма были убиты, "чтобы не построили другого храма для идолопоклонства, Хирам же был взят на небо, как Енох". Каббалистическая литература сохраняла эту легенду, и, возможно, она дошла до средневековых гильдий через вернувшихся крестоносцев. Вошедшая в своей окончательной форме в опрос, производившийся при посвящении в третью степень масонства легенда о Хираме обнаруживает христианские, каббалистические и мусульманские влияния, — причем все они входили в наследие храмовников. "Рыцари Креста, — утверждал один из историков масонства, — были фанатичными строителями: развалины их церквей до сих пор рассеяны по Святой Земле. Естественно, европейские строители должны были привлечь для исполнения работ большее количество местных рабочих, которые, разумеется, знали легенду о Храме. Вернувшись в Европу, строители привезли эту легенду с собой, и ее с готовностью приняли, так как она полностью соответствовала преданиям, даже практике того времени в Англии".
В показаниях о тайнах масонства, сделанных в португальской инквизиции в 1743 году, Джон Кустос рассказал о ритуале Мученика Хирама, который получил от царя Соломона тайный Знак Ремесла:
"Кое-кто из каменщиков или подмастерьев узнал об этом, и, желая выведать этот тайный знак, трое каменщиков сговорились при первом же случае, когда Хирам придет давать обычные указания, заставить его открыть этот знак, для чего взять под стражу три двери Храма, выходившие на восток, запад и юг; и когда Мастер пришел, каменщику одной из дверей спросил его о знаке; на это Мастер ответил, что не может открыть его, что это запрещено; и что они, проработавшие здесь долго, со временем достигнут того положения, которого хотят; тут каменщик ударил его по голове деревянной дубинкой; когда же Мастер захотел убежать через другие двери, остальные двое нанесли ему удары, один деревянной вагой, другой молотком, тоже деревянным; и от последнего удара он упал мертвым".
После совершения убийства трое каменщиков закопали тело Хирама. Но царь Соломон устроил поиски, приказал пятнадцати другим каменщикам снять все металлическое и надеть фартуки и рукавицы. Они нашли труп. Когда тело пытались достать из земли, было сделано три сигнала рукой:
"Был сделан Знак Подмастерья, то есть взят сустав указательного пальца, который отвалился, так как сгнил; был сделан второй Знак, то есть взят средний палец с целью поднять тело, он тоже отвалился таким же образом, тут они поняли, что необходимо браться за запястье, и, подняв его, тот, кто поднимал, произнес слова "Mag Binach ", что означает "он смердит и утвердился знак Мастера — взять за запястье и сказать нужные слова; по этой причине до сих пор существуют те же жесты, церемонии, знаки, о которых говорилось выше.
И они отнесли тело Мастера к Царю, Царь велел похоронить его, тело сопровождали каменщики и подмастерья с теми знаками, что названы выше; и было приказано выгравировать на его гробнице следующие слова: "Здесь лежит Хирам, Великий Мастер вольных каменщиков"".
Орудия убийства Хирама были определены как двадцатичетырехдюймовая мерная линейка, угольник и молоток или деревянная кувалда. Все эти символы присутствуют на масонских надгробьях, лежащих бок о бок с разбитыми надгробьями храмовников на старых землях ордена в Восточной Шотландии, неподалеку от залива Ферт-оф-Форт, в Балантродохе или Темпле, в Пентленде, Керри и Уэсткерке, на надгробьях храмовников изображения мерной линейки, угольника, молотка и циркуля соседствуют с мечами крестоносцев. Последующая казнь троих убийц Хирама тоже сохранилась в масонской обрядности: один был предан смерти поставленным на левое колено, другой на правое, третий на оба.
Происхождение легенды о Хираме возводится также к библейскому рассказу о пьяном Ное, обнаруженном тремя его сыновьями. Усматривались также аналогии с убийством Томаса Беккета[60] тремя рыцарями, с предательством тремя изменниками-храмовниками Жака де Моле, последнего Великого Магистра ордена, и его последующей смерти. Но самое прямое соотнесение в Средние века представляет собой легенда о Подмастерье, которого убил молотком мастер за создание в Росслинской часовне спиральной колонны, часто встречающаяся в масонской символике. Голова этого Подмастерья, или Хирама, с раной на лбу, вырезана на стене Росслинской часовни. "Не может быть почти никаких сомнений в том, что эта легенда связана с возведением в третий градус, — говорится в недавно вышедшей "Энциклопедии масонства". — и, как следует из этого изображения, она уже существовала в тот ранний период хотя бы отчасти".
Легенду о Хираме связывают также с грехопадением Адама. Соломонов Храм отождествляется с Эдемским садом. Трое заговорщиков — с изгнавшими Адама тремя ангелами, вооруженными огненными мечами. В лекциях о "Значении масонства" использована цитата из послания святого апостола Павла: "Разве не знаете, что вы храм Божий, и Дух Божий живет в вас?" (1 Кор. 3:16). Три великих Мастера-Строителя — царь Соломон; Хирам, царь Тирский; и Хирам Абифф — предзнаменуют собой Троицу — христианскую и гностическую. Однако сам по себе Хирам Абифф представляет Архитектора, "которым все сотворено", деяния, предпринятые Сыном Человеческим, и Разум Святого Духа. "Таким образом, трагедия Хирама Абиффа не является упоминанием о жестоком, но заурядном убийстве отдельного человека. Эта притча повествует о космической, всеобщей утрате; является аллегорией нарушения божественного плана". Кроме того, она служит ярким свидетельством того, каким образом учениям Ближнего Востока удалось повлиять на самые могущественные ремесленные организации Запада, особенно на территории их раннего дома — Шотландии.
СОЛОМОНОВ СУДВ одном раннем катехизисе для возведения масона в третий градус[61] содержались такие вопросы:
Вопрос: Как называется твоя ложа?
Ответ: Килвиннингская.
Вопрос: Как поставлена твоя ложа?
Ответ: В длину от востока до запада, как Иерусалимский Храм.
Вопрос: Где была первая ложа?
Ответ: В притворе Соломонова Храма.
Вопрос: Есть источники света в твоей ложе?
Ответ: Три: северо-восточный, юго-западный и восточный коридоры. Один обозначает Мастера-масона, другой Слова, третий товарища по ремеслу…
Вопрос: Что является ключом твоей ложи?
Ответ: Хорошо подвешенный язык.
Вопрос: Где находится ключ от твоей ложи?
Ответ: В костяной коробке…
Вопрос: Сколько там точек братства?
Ответ: Пять. Первая — ступня к ступне. Вторая — колено к колену. Третья — сердце к сердцу. Четвертая — рука к руке. Пятая — ухо к уху. Существуют знаки братства; после рукопожатия ты будешь признан настоящим масоном.
Вопрос: Где находятся эти слова?
Ответ: В Третьей книге Царств, глава седьмая, стих двадцать первый, и во второй книге Паралипоменон, третья глава, последний стих.
