Старик открыл дверь и пропустил Анжелику вперед. Она увидела Росселини. Он был в очках и пытливо смотрел на гостью. Это не понравилось Анжелике. Но она сделала вид, что не замечает скрытого подозрения во взгляде Росселини и воскликнула укоризненно:
- Ах. синьор Росселини, как долго вы заставляете себя ждать!
Росселини поцеловал Анжелике руку. Сохраняя некоторую настороженность, он улыбнулся ей и пригласил к маленькому круглому столу, на котором стояла ваза с печеньем и графин с вином.
- Что с Пьетро? - пристально смотря на Анжелику, спросил Росселини, когда они сели за стол.
- О, я так расстроена!.. Не прошло и пятнадцати дней после нашей свадьбы, как бедный Пьетро слег.
- Неудивительно, - спокойно произнес Росселини.
- Как вы сказали?
- Я говорю - неудивительно, что ваш муж заболел. Возраст!.. Гм... сколько ж ему стукнуло в прошлую весну?
Анжелике, конечно, было известно сколько старику лет, но, поняв, что Росселини устраивает ей нечто вроде допроса, она решила не отвечать.
- А я как-то не интересовалась его возрастом, - она покраснела: жену Фраскини должно было смутить напоминание о разнице в их годах.
- Вот как? - сдержанно улыбнулся Росселини, разливая вино по бокалам. Ну что ж, выпьем за здоровье моего друга. - Он поднял свой бокал и, помедлив, добавил: - И вашего супруга... Конечно, раньше всего я должен был поднять бокал за ваше здоровье, синьора, но болезнь Пьетро заставляет меня нарушить обычай.
Он глотнул вина. Гостья произвела на него приятное впечатление: она была и изящна и как-то мило наивна... Молодость!..
- Кстати, что у него за болезнь? - снова спросил Росселини, хотя прекрасно помнил, что старик все время жаловался ему на печень.
- Пьетро говорит - вы с ним друзья по несчастью. У него что-то с печенью. - Анжелика улыбнулась. - Он даже пошутил как-то: "Каждый раз, когда меня мучает печень, я вспоминаю об Эрнесто".
Эрнесто Росселини снял очки. Кажется, он начинал верить, что перед ним настоящая жена Фраскини. Он даже вздохнул облегченно. И тут же спохватился: надо не медля исправить свою прежнюю неловкость; он вел себя так, что жена Фраскини могла обидеться. А этого нельзя было допустить. Фраскини все-таки финансовый король, магнат, миллионер, "персона грата", а Росселини живет всего парой заводиков на побережье да небольшими поставками продовольствия. Правда, Фраскини иногда искренно удивлялся изворотливости и прозорливости Росселини, но все равно - разве их можно сравнивать?
- Поздравляю вас, синьорина, с таким мужем, как Пьетро, - горячо воскликнул он, поднимая свой бокал. - А его мне хотелось бы поздравить с такой женой.
- Благодарю вас... У Пьетро, кстати, есть к вам одно дело. Он никому не хочет доверяться, кроме вас. Дело, как он говорил, выгодное; но только я ничего не поняла. Ваши дела для нас, женщин, всегда останутся непостижимыми! - Анжелика весело рассмеялась. А потом вдруг встрепенулась: Святая Мария! Я, кажется, окончательно потеряла голову!
- Что случилось? - встревожился Росселини.
- Я совсем забыла познакомить вас с моим братом. Он в машине. Вы знаете, он служит теперь в немецкий армии и получил довольно солидный чин майора!..
- О, непростительно с вашей стороны, синьора, держать на улице майора немецкой армии! - Росселини протянул руку к стене и позвонил.
- Вы и не представляете, как он красив в немецкой форме!
- Мы, итальянцы, должны гордиться вашим братом, синьора Фраскини. Росселини прижал руки к груди. - Великая честь для итальянца - служить в немецкой армии!
- И знаете, - доверительно, не без хвастовства сообщила Анжелика, адъютант у брата хоть и простой солдат, но настоящий немец, чистокровный ариец!
В комнату вошел секретарь.
- Пригласите сюда синьора... - Росселини повернулся к Анжелике.
- Антонио. Он еще очень молод. Просто Антонио.
- ...синьора Антонио и его адъютанта.
- Да, вот еще что. Передайте шоферу, чтобы он поставил машину во дворе, - попросила Анжелика секретаря. - На улице сильный ветер.
Секретарь вопросительно взглянул на хозяина.
- Открой ворота! - коротко приказал Росселини. Все шло как нельзя лучше. Сильвио с машиной укрылся во дворе особняка; Мехти и Вася были приглашены в дом. Майор не пожелал взять с собой адъютанта и оставил его внизу.
Когда майор вошел в комнату, Росселини встал и направился ему навстречу.
- Хайль! - неожиданно воскликнул Мехти вместо обычного итальянского приветствия.
Но Росселини это не смутило. Он браво выкинул вперед руку. Не смутило его и то, что майор пренебрег своим родным языком и заговорил с ним по-немецки. (Мехти не в совершенстве знал итальянский язык). Желая продемонстрировать перед онемечившимся майором свою преданность третьей империи, Росселини в разговоре намекнул, что все поставки он выполняет своевременно, и сообщил также, что сумел навести порядок на двух заводах. Потом он выразил уверенность, что в ближайшее время начнется новое наступление немецкой армии по всему фронту, особенно в России.
- И я надеюсь, что синьор Антонио в предстоящих боях докажет фюреру, насколько преданы ему итальянцы! - пылко заявил Росселини.
- Разумеется! - сухо ответил майор.
А внизу в это время происходило следующее. Вася вел себя, как заправский эсесовец, и проявлял дотошную бдительность, заботясь о безопасности своего начальника. Он всюду совал свой нос, велел секретарю впустить в дом Сильвио, чтобы тот немного согрелся. Вася с трудом объяснял старику, чего он от него хочет, немилосердно коверкал итальянские слова: при этом щека его дергалась, а сам он заикался и выводил этим из терпения раздражительного, желчного старика.
После появления Сильвио старику стало легче: Сильвио оказался прекрасным переводчиком, и старик был рад хотя бы тому, что теперь ему все понятно. Он не смог понять только одного: почему молодой немец приставил вдруг к его затылку дуло своего браунинга. Не смея оглянуться, старик бросил умоляющий взгляд на Сильвио. Сильвио посоветовал ему вести себя тихо и доходчиво объяснил, что немец требует ключи от черного хода и ворот. Секретарь немедленно полез в карман, но не успел он вытащить руку, как Сильвио подскочил, схватил его за кисть. Секретарь оказался вооруженным. Миниатюрный пистолет, который Сильвио извлек из его кармана, пришелся юному партизану по душе.
- Ключи! - приказал он старику.
Старик понимал, что с такими желторотыми птенцами шутки плохи. Налетчик постарше и неопытней может быть и не решился бы пустить ему в затылок пулю и поднять шум, а мальчишки этих тонкостей не понимают. Они по любому случаю рады нажать на курок. Сопротивляться было бессмысленно.
Как и остальным его спутникам, Сильвио хорошо было известно расположение комнат. Он без труда отыскал комнату горничной и, показав женщине пистолет, попросил ее не шуметь. На нее, однако, это не подействовало.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
