состоянии немого шока, я попробовала сплести хоть какое-нибудь заклинание, послав силы не в руку, а в кольцо. Над камнем загорелась яркая горячая свечка. Бледно-бирюзовая кожа ощутила тепло магии, но не стала впитывать ее, признав в ней часть своего родного тела. Подобных ощущений я не испытывала с тех пор, как повстречалась с Фавнгрифом.
– Это… у меня слов нет!… – от переизбытка чувств у меня слезы выступили на глазах. На руке вместо свечки заплясало новое плетение, сложившееся в светляк, потом в молнию, потом в иллюзорную бабочку. Вне себя от восторга, я кинулась обнимать инквизитора, прижимаясь носом к его шее.
– Спасибо!
– …Это было единственное кольцо, которое я мог надеть на твою руку, не получив отказа, не так ли? – весело прошептал инквизитор, но так тихо, что никто кроме меня не мог слышать. – Так мне за тебя будет спокойнее, – это он сказал уже громко.
– А это тебе, – отпрянув от коварного инквизитора, я вручила ему корзину, внимательно наблюдая за реакцией… только бы щенок понравился! Это не шло ни в какое сравнение с его подарком, но все же я надеялась, что не ошиблась с выбором.
Арланд с полным недоумением на лице сел на диван и раскрыл крышки корзинки, навстречу ему высунулся щенок с бантом на шее. Офигевший инквизитор пялился на щенка, пока тот не выбрался и не полез к нему лизаться, радостно повизгивая.
– Пустынная гончая… – понял он, осмотрев щенка.
– Кто!? – все в ужасе уставились на меня. Видимо, одна я не понимала, что за животное дарю. Судя по глазам окружающих, это было что-то вроде домашнего крокодила.
– В юности, когда еще было время охотиться, я мечтал о таком псе, – ответил Арланд и на его суровом лице медленно расплылась совершенно по-детски счастливая улыбка. – Как… как ты узнала!?
– Так тебе нравится? – спросила я, садясь рядом на диван. Щенок, помнивший меня, полез через колени инквизитора ко мне на руки.
– Конечно нравится! У меня теперь есть собака, и еще какая! – выкрикнул инквизитор и обнял меня, поцеловав в щеку, затем ревниво стащил с моих рук щенка и стал с ним возиться, рассматривая и трепля за ушами. – Как же его назвать?… Глаза голубые, надо же! Собака с голубыми глазами, и где ты нашла такого?… Будет Кречет!
– Странное имя для собаки, – заметила Шарлотта.
– Моя собака, а не твоя, – огрызнулся Арланд. Он по каким-то своим причинам недолюбливал Шарлотту и не скрывал этого. – Кречет – отличное имя для охотничьего пса!
Щенок взвизгнул, когда Лео потянул его за хвост и до крови цапнул оборотня за палец.
– Молодец, не давай себя в обиду, – назидательно сказал щенку Арланд. – Вырастишь, всех тут построишь!
– Тяф! – было ответом.
Разобравшись с подарками, мы отправились на кухню, где началась одна из самых приятных частей праздника – торжественный обед. Леопольд расплывался от удовольствия, когда у всех глаза на лоб вылезали от превосходного вкуса блюд. Даже Люциус разорился на похвалу.
После еды Шарлотта потащила оборотня к их друзьям из театра и университета, а Люська предложила Люциусу прогуляться по городу. Судя по тому, как яро отнекивался чародей и по тому, что Арланд нашел-таки сегодня для ведьмы отдельную однокомнатную квартиру, ночевать Люциус будет не у нас. Да и Лео, скорее всего, тоже.
Мы же с Арландом, оставшись одни в доме, решили помыть посуду и прибраться на кухне, чтобы не заниматься этим утром, а потом пошли сидеть в гостиной вместе с щенком.
После праздничного вина в голове царило приятная расслабленность, развалиться на диване перед камином казалось верхом блаженства.
– Где ты нашел это кольцо? – спросила я, лежа в обнимку с подушкой и любуясь камнем на пальце. Его цвет прекрасно гармонировал с оттенком моей кожи. – Я не знала, что такие бывают.
– Я тоже. В Ордене я узнал, что похожие кольца дают темным магам, которые добровольно согласились ограничить свой дар и уйти в специальное селение на территории белых сов. Кольца фильтруют магию из темной в обыкновенную. Это кольцо я заказал специально для тебя у мастера, он сказал, что сделать такое будет даже проще, чем для темного мага, – рассказал инквизитор. Он сидел на шкуре перед камином и игрался с щенком, посмеиваясь, когда тот неуклюже прыгал и пытался грозно рычать. – Ты счастлива?
– Ты вернул мне руку, черт возьми! Конечно, я счастлива! – я переползла с дивана на шкуру и села рядом с Арландом. – Единственное, что меня беспокоит, это твои слова… Ведь приняв это кольцо я не совершила какой-нибудь важный обряд?
– Нет, никакого обряда не было, – успокоил меня инквизитор. – Но это был намек.
– Намек на что?… – растерянно спросила я, смотря на кольцо.
– На то, что я хочу, чтобы между нами все было законно, и жду только твоего желания. Подумай, ведь это избавило бы нас абсолютно от всех проблем и косых взглядов, – он вздохнул и неожиданно произнес: – На самом деле я тебя не понимаю. Это самое обычное дело, чего ты так боишься? Ты уходишь от темы каждый раз, когда я завожу разговор.
– Пока я на такой шаг не готова, – ответила я, гладя подбежавшего к моей руке щенка. – Это не значит, что я не уверена в тебе: я более чем уверена, что ты всю жизнь будешь параноиком с раздвоением личности; не значит, что я не уверена в наших чувствах: с годами они не станут понятнее. Просто меня от слова «женитьба» трясет. Это как-то слишком…
– Слишком страшно?
– Наверное. В моем мире такие вещи в девятнадцать не происходят, и в тридцать порой тоже, и в сорок… Понимаешь? – я обеспокоенно посмотрела на Арланда.
– Нет, мне не понять дурацких обычаев твоего мира. Можно поддаться чувствам один раз и провести ночь вместе, но так… Это правильно, когда любящие друг друга люди становятся семьей, – ответил инквизитор, беря набесившегося щенка на руки. Вскоре псинка уснула. – Я вырос с этими убеждениями, Бэйр, и я не хочу жить с женщиной, которая может уйти от меня к другому.
– Но я не…
– Я понимаю, – кивнул инквизитор. – Но и ты меня пойми.
– Дай мне еще пару месяцев, а потом… если ничего не изменится, я выйду за тебя, – пообещала я. Впервые Арланд говорил об том так серьезно, впервые я почувствовала, что он готов выбирать только между крайностями, или разлука, или женитьба.
– Я согласен, – инквизитор удовлетворенно кивнул. – До лета. В первый день лета пойдем к священнику из Ордена.
– Даешь мне почти четыре месяца?
– Да.
Некоторое время я сидела, размышляя над жутким разговором. Я не
