Не ожидала, что однажды встречу героя своих девичьих грез вот так, в деревне, и даже не узнаю. Хотя в этом вряд ли было что-то странное. Немногочисленные фото Завьялова печатались в газетах слишком мелкими и нечеткими, чтобы хорошо запомнить лицо. Да и выглядел он раньше вроде бы совсем по-другому. Не был таким хмурым и уж тем более с сединой в волосах.
И как Арсений здесь вообще оказался? Что случилось с его карьерой? Почему его словно забыли? Интуиция подсказывает, что именно в этом кроется причина ненависти между Арсом и Рылинским.
– Феодора? – напомнил о себе Илья.
– Да, – спохватилась я.
– Так ты знаешь его?
– Знаю, – кивнула, решив не скрывать. – Ты же понимаешь, что я теперь точно не успокоюсь, пока не разберусь, в чем дело?
– Конечно, – спокойно отреагировал Илья.
– Ты только брату своему не говори, что я спрашивала, хорошо?
– Не скажу. Да не сильно мы общаемся, если честно. Я, скорее, сам по себе.
– А чем Петр вообще занимается в Прилесье? – заинтересовалась я.
– Да ничем, – пожал плечами однокурсник. – Сидит у себя в комнате. Гуляет по округе. Вчера, вон, за цветами тебе ездил, с утра пораньше.
Я только поморщилась. Может, кого-то этот романтичный жест и впечатлил бы, но не меня.
– Извини, – неловко пожал плечами однокурсник, видя мою кислую физиономию. – Я тут никак не помогу.
– Ладно, – улыбнулась Илье. – Было приятно поболтать, но мне пора.
– Заходи в гости, – пригласил тот. Но сразу добавил: – Хотя нет, в гости не надо. Лучше погуляем по деревне как-нибудь.
– Погуляем, – пообещала я. Кажется, у меня еще будут вопросы, которые захочется ему задать.
Расставшись с Ильей, я отправилась домой. Но дойдя почти что до самой калитки, замерла от странного ощущения: ощущения чужой магии. Никогда не чувствовала ее так сильно, как сейчас, поэтому замерла настороженно, оглядываясь по сторонам. Рядом был маг, и очень сильный. Великие Предки, неужели опять по мою душу? Нападение? Похищение? А может, что похуже?
– И долго еще будешь там стоять? – раздался знакомый голос.
На меня словно ведро воды выплеснули. Предки, лучше бы похищение.
– Папа? – пискнула я, втянув голову в плечи. Потом отвесила себе мысленный подзатыльник, прочистила горло и уже увереннее позвала: – Где ты?
– Зайди во двор.
Стараясь не дрожать трусливо, я шагнула за калитку. Сразу стало понятно, что магия, которая меня смутила, – это купол, созданный отцом против любопытных. За ним стало хорошо и видно мощный отцовский магомобиль, и самого родителя, стоявшего на крыльце.
– Привет, – сказала я.
– Здравствуй, дочь, – прищурился отец. – Впустишь в дом?
Я кивнула и торопливо полезла за ключами. Для мага уровня Андрея Домбровского ничего не стоило взломать мою дверь пустяковым заклинанием, но то, что он не стал этого делать, показалось хорошим знаком. Может, папа приехал не воевать, а мириться?
В дом он входил, как настоящий хозяин, осматриваясь по сторонам и кивая каким-то своим мыслям. Я провела папу в гостиную и предложила, будто мы были на светском рауте, а не в деревне:
– Не желаешь выпить чаю?
– Нет, благодарю. У меня не так много времени.
Он остановился у стола, не став садиться. Я тоже осталась стоять. Папа и так гораздо выше и мощнее. Не хочу давать ему дополнительное преимущество.
– Так зачем ты приехал?
– Узнать, как долго все это будет продолжаться. – Отец сложил руки на могучей груди.
– Что «это»? – Я отзеркалила его жест. – Жизнь в Прилесье? А ты готов сменить гнев на милость и позволить мне вернуться в Староград без свадьбы с Рылинским?
– А ты все еще сопротивляешься, – поморщился папа.
– Ну извини, мне не хочется губить свою жизнь.
– А вот это, по-твоему, не губить? – Он обвел рукой гостиную, явно имея в виду не только ее, но и все Прилесье. – Собираешься жить в деревне? Ты, дочь рода Домбровских?
– Уж лучше так, чем замуж за нелюбимого.
– Любовь – это то, над чем два взрослых человека должны работать, а не чувства, которые появляются сами по себе.
– Кто бы говорил, – прищурилась я. – Сам-то по любви женился.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Феодора!
Мы так и стояли посреди гостиной, разделенные столом. Воздух начал потрескивать. Я сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, и произнесла:
– Ничего не имею против работы над отношениями, но не с Рылинским.
– Надеешься, что сбежала в деревню и решила этим проблему? – В глазах отца сверкнул холод. – Да, дом я не способен у тебя отобрать. А вот все остальное… Как ты будешь без денег? И без образования? Я ведь могу подключить свои связи.
– Придумаю что-нибудь, – решительно заявила я. – Капусту стану выращивать. У меня неплохо получается.
– Капусту? – окончательно разозлился отец. – Готова возиться в огороде вместо жизни, которая у тебя была?
– А ты готов сломать жизнь собственной дочери только потому, что она отказалась поступать по-твоему? – возмутилась я.
– Ты должна слушаться!
– Не думала, что ты такой тиран.
– Феодора! – громыхнул отец.
За спиной послышалось громкое злое шипение. Вздрогнув, я развернулась. На печи сидел Лих и шипел на отца, демонстрируя полную острых зубов пасть.
– Защитника себе завела? – прищурился папа.
– Кота не трогай. – Я встала так, чтобы закрыть домового спиной.
Тот снова зашипел. Когти царапнули кирпич. Лих злился. Но мне было понятно, что против мага уровня Андрея Домбровского домовой – ничто. Великие Предки, я не хочу, чтобы котик пострадал.
– Ишь ты, – неожиданно спокойно хмыкнул отец. – Ругается он на меня.
Родитель еще раз осмотрелся. Осмотрел меня, явно подмечая и загар, и небрежную прическу, и запылившуюся юбку. В его глазах появилось странное выражение, которое я никак не могла расшифровать.
– Значит, решила жить здесь? Ну, живи.
Сказав это, он развернулся и, как ни в чем не бывало, вышел. Я растерянно хлопнула глазами, потом спохватилась и бросилась следом.
– Уходишь?
– Да, – коротко ответили мне.
– Так, может, и Петра Рылинского с собой заберешь? – набралась я наглости.
Отец замер почти у самой калитки и обернулся.
– Петр здесь?
– Да. Приехал и действует мне на нервы.
– Хм… – задумчиво протянул папа.
Подумал немного, кивнул сам себе, сел в магомобиль и уехал. Купол с тихим хлопком лопнул, обдав меня дождем невидимых иголочек. Я проводила отца взглядом, чувствуя себя очень непонятно, и вернулась в дом. Лиха там уже не было.
Заварив себе чай, принесла его в гостиную и села за стол. Как ни странно, в горячий летний полдень у меня озябли пальцы, и пришлось греть их о кружку. Наверное, это все от нервов. Встреча с отцом породила очень противоречивые эмоции. С одной стороны, он вроде бы решил оставить меня в покое и не стал давить еще больше. С другой, было очень обидно от того, что он вообще начал это делать. Я любила свою семью. И мне казалось, что папа – строгий, властный папа – тоже нас любит. Но если так, почему он наплевал на мое мнение?
Неужели папа думает, что я не в состоянии понять, хорошо мне будет с человеком или плохо? Очень зря. В конце концов, мне двадцать один, а не двенадцать. Я никогда не творила глупостей и не давала повода считать себя наивной дурочкой.
Басовитое мурлыкание заставило отвлечься от невеселых мыслей. Лих выскользнул из спальни и нагло запрыгнул прямо на стол. В зубах домовой нес комок черно-белого меха. Бросив на меня хитрый взгляд, он положил комок на скатерть и отошел.
– Ну и что это? – поинтересовалась я. – Что мне нужно с ним…
Комок шевельнулся, заставив меня подавиться словом. Мех встопорщился еще сильнее, и из него вытянулись лапки с тонкими, почти прозрачными коготками.
– О Великие Предки! – ахнула я. – Ты принес мне… котенка?!
Тот сладко, по-кошачьи, потянулся, раскрывая розовую пасть в смачном зевке. А потом распахнул глаза. Большие, янтарно-желтые, они посмотрели на меня неожиданно внимательно.
