– Твой жених вчера приходил сюда, – неожиданно сообщила женщина, не торопясь уходить. – Хотел покататься. Да я не разрешила.
– Если вы про Петра Рылинского, – сразу нахохлилась я, – то он не мой жених. Не пойду за него замуж, даже если останется последним мужчиной в Рутинии.
Я ожидала, что лошадница, как и Светлана, станет мне выговаривать, но та одобрительно улыбнулась и кивнула:
– И правильно.
– Серьезно? – удивилась я. – Вы на моей стороне?
– А ты ожидала другого?
– Ну, некоторые считают, что я – ветреная дура, меняющая мужчин, как перчатки, а Петр Рылинский – несчастный влюбленный, которого даже репутация не заставила отвернуться от меня.
– Я слышала эти глупые сплетни. – Махнула рукой Мирослава Даниловна. – Только они вряд ли имеют отношение к реальности. Не в такой семье ты выросла.
– Откуда вы нас знаете? – насторожилась я. – Явно не потому, что когда-то продали отцу жеребенка.
– А ты меня, видимо, не узнала, – хитро прищурилась женщина.
– Нет, – осторожно покачала головой.
– Я Мирослава Тригорская.
Растерянно моргнув, я ахнула. Потому что не могла не знать эту фамилию. Тригорские были одним из самых знатных и влиятельных родов в Рутинии. Сильные маги, приближенные к императору, богатейшие аристократы, они только упрочили свои позиции, когда Данила Тригорский женился на двоюродной сестре нашего правителя. А Мирослава, получается, дочь главы рода. Ну конечно, если вспомнить родословные, то Мирослава Даниловна Тригорская – последний, пятый ребенок в семье князя. Замуж она не выходила и в свете появляется редко, поэтому мы никогда не пересекались. Но что же дочь такого знатного рода делает здесь?
– Вижу, ты удивлена, – хмыкнула родовитая аристократка, одетая в простую майку и потертые брюки, к которым кое-где прицепилась солома.
– Удивлена, – честно призналась я. – Не думала, что конным заводом в Прилесье управляет… кто-то вроде вас.
– Еще бы.
– Но... почему? – спросила я.
– Ну… – женщина пожала плечами. – Я всегда любила лошадей. Гораздо больше, чем высший свет. И однажды просто поняла, что не хочу всю жизнь жить по чужой указке, подчиняться правилам и беспокоиться о приличиях, до которых мне нет никакого дела. Поэтому отказалась от всех положенных привилегий и уехала в Прилесье. Чтобы творить тут свою собственную историю.
– Ваша семья поддержала вас?
– Сначала нет. Но потом им пришлось смириться.
– И вы не жалеете? – спросила осторожно.
– Нет. – Она улыбнулась и оглядела свои владения. – Именно тут я на своем месте.
– Здорово, – пробормотала я.
– Твой унылый вид противоречит словам, – заметила Тригорская.
– Нет, это… – покачала головой, смутившись. – Это не из-за вас, а из-за меня. Я сбежала от навязанной свадьбы и думала, что просто проведу в Прилесье каникулы. А теперь… Все стало слишком сложно.
– А чего ты вообще хочешь?
– Не знаю, – вздохнула я.
Да, она уже не первая, кто задает такой вопрос, но ответа у меня по-прежнему нет.
– Хм-м-м… – протянула женщина. – Тебе нужно решить, что слушать: голову или сердце.
– И то, и другое – можно? – усмехнулась я.
– Можно. Но это очень непросто. Постарайся понять, где твое место, Феодора.
– И с кем, – еле слышно добавила я.
Тригорская бросила на меня внимательный взгляд. Сорвала длинную травинку, закусила ее, задумчиво глядя на горизонт, а потом как бы невзначай сказала:
– Я видела тебя недавно. Вместе с Арсением.
– Да, – созналась я. – Мы соседи. И… общаемся.
– Арс не из тех людей, кто легко сходится с другими, – заметила Тригорская.
Я нахмурилась. Почему она заговорила о нем? Просто так, из любопытства, или это личный интерес? От мыслей о личном внутри начинает скрестись нечто, очень похожее на ревность.
– Феодора, – мягко проговорила женщина. – Ты молода, но легкомысленной не кажешься. Поэтому я хочу попросить тебя, чтобы ты относилась к Арсу серьезно и… в общем, не кружила ему голову.
– Я не кружу, – возмутилась искренне.
Мирослава Даниловна странно хмыкнула и вздохнула:
– Арсений – хороший человек. Но ему пришлось пережить кое-что очень страшное. И… – она покосилась на меня. – И, если ты сделаешь ему больно, пеняй на себя.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Пережил страшное… – повторила я. – По вине Петра Рылинского?
Тригорская промолчала, продолжая смотреть вдаль.
– Вы знаете, что случилось? – не отставала я. – Но тоже давали кровную клятву?
– Нет, не давала, – качнула головой женщина.
– Тогда расскажите мне. Обещаю, что дальше эта история не уйдет.
– Не лезь в чужую жизнь, Феодора.
Она сделала шаг, собираясь отправиться в конюшню. Но я шустро пролезла между жердями забора и не позволила лошаднице уйти.
– Зачем тебе это? – нахмурилась Тригорская, когда я заступила ей дорогу.
– Не ради того, чтобы удовлетворить любопытство, – заговорила серьезно. – Я хочу помочь Арсу. Чувствую, что это страшное – оно до сих пор у него внутри. Травит душу, не дает жить спокойно. Да вообще не дает жить.
Мирослава прищурилась, но, видимо, что-то уловила в моих глазах, раз не стала гнать прочь. Вместо этого махнула рукой и побрела через луг. Я пристроилась рядом.
– Ты знаешь, кто такой Арс? – спросила она.
– Да, – закивала я. – Арсений Завьялов, боевой маг, когда-то закрывший прорыв под Светлопольском.
– Верно. Арсений был перспективным боевиком, которого ждала неплохая карьера. Умный, храбрый, рассудительный – он мог далеко пойти, а после того, как отличился под Светлопольском, вопрос о его повышении был почти решен. Но в дело вмешалась страшная случайность.
Она немного помолчала и продолжила:
– Его жена…
– Арс женат? – невежливо перебила я.
– Был. Его жена работала целителем в одном из госпиталей Старограда. Однажды поздно ночью она возвращалась домой после тяжелой операции. И переходя дорогу, попала под колеса одному придурку, который любил гонять по городу на своем навороченном магомобиле. Женщина погибла мгновенно.
– Это был Петр Рылинский? – спросила, холодея.
– Да. Он понял, что натворил, и позвонил отцу. Тот не захотел терять наследничка и прикрыл ему зад. Целиком скрыть преступление не удалось: там были и камеры, и даже свидетели. Но вину на себя взял один из водителей Рылинских. Сказал, что тайком одолжил магомобиль хозяев, покататься, и, отвлекшись, перепутал газ и тормоз.
– И все поверили?
– А как же? Свидетелей подкупили. Самые очевидные записи – уничтожили. Вел дело знакомый Рылинских, который просто не стал копать.
– В голове не укладывается.
Нет, я и раньше была не слишком хорошего мнения о Петре. Его поведение, манеры, даже взгляд – все выдавало в нем человека очень эгоистичного и самовлюбленного. Но такого я не представляла. Рылинский – убийца! Интересно, папа знал об этом? Скорее всего, нет, иначе бы точно не согласился отдать меня за него замуж.
– Арсений приехал из Светлопольска на следующий день, – продолжила Мирослава. – Он не дурак и сразу понял, что случилось на самом деле. Нашел этих самых свидетелей, которые видели на дороге именно Рылинского, и попытался добиться справедливости. Но не смог, слишком уж многое было куплено. Тогда Арс решил просто отомстить и чуть не убил Петра. Трагедию удалось предотвратить только чудом.
– Чудом? – ахнула я. – По-вашему, чудо – это то, что Петр вышел сухим из воды?
– Что Арсений не стал убийцей, – твердо ответила Тригорская. – Иначе бы сам сел из-за такой мрази. Хотя его и так лишили всех званий, привилегий и благополучно забыли про подвиг, который он совершил. Арса никто не поддержал. Побоялись гнева Рылинского и неодобрения императора.
– Император знал?
– Да, ему донесли.
– И он ничего не сделал? – не поверила я.
– Для дяди перспективный наследник близкого соратника оказался важнее простого боевика, – тяжело вздохнула Тригорская. – Арсу достались компенсация и клятва молчания. Всем свидетелям и причастным – просто клятва. Рылинскому – строгий надзор.
