Как я ненавижу людей! У этих чудовищ есть законы, осуждающие на смерть неимущего, если он для сохранения своей жизни возьмет что-нибудь у своего брата, имеющего в изобилии. Как вы находите этот закон? Хорошо, что вы не люди, а то, согласно этому закону, три четверти из вас были бы приговорены к смертной казни!.. Люди, однако, обосновывают подобные законы замечательными рассуждениями, которые меня больше не удивляют с тех пор, как я обнаружил, что человек вообще злое и жестокое существо, расставляющее самому себе западни и делающее зло самому себе ради одного удовольствия делать зло. Действительно, рассуждая здраво, разве не было бы проще для всеобщего счастья, чтобы все было общим? Если бы вы знали, дорогие братья, как дорого обходится собственность человеческому роду, сколько с ней сопряжено умственных и телесных страданий, жестокости и крови, вы ужаснулись бы! Люди убивают себя работой. Их точит и грызет беспокойство. Они выслеживают друг друга и убивают. Другие люди ловят убийц и препровождают их закованными в города, где им ломают руки и ноги{60}. Они ведут между собою войны, режут, жгут, насилуют. Они судятся и тратят на судебные издержки больше того, что оспаривают друг у друга. Словом, закон собственности, безумный, варварский, безрассудный, злой закон, противный религии, реформированной Иисусом, и даже религии Моисея, — источник всех бед человека, — закон, который ставит по большей части этого царя природы ниже нас. Человек, менее просвещенный, чем я, — хотя я просвещен им же, но не имею и не могу иметь его предрассудков, — имел глупость провозгласить закон, который постоянно и во все время должен причинять несчастие огромному большинству людей, не делая в то же время более счастливыми знатных и богатых, между тем как в условиях равенства рангов и состояний, общности имуществ и предписываемой религией братской дружбы люди пользовались бы тем благополучием, о котором животные имеют представление, увы, только в тех странах, куда еще не проник человек. Я не знаю, однако, больше таких стран, после того как человек проник в южное полушарие.
Таким образом, благодаря своим законам люди обрушиваются друг на друга, заковывают себя в цепи, заключают себя в темницы, куда не может проникнуть небесный свет, бичуют себя, клеймят каленым железом, уродуют, ветшают, колесуют, жгут, обезглавливают, пытают, режут на куски, сажают на кол, вспарывают животы, вырывают глаза, заставляют жариться на солнце[32]. Почему? Потому что среди них есть негодяи, которые завладели всем, так что другие вынуждены вырывать у них часть, иногда даже убивая их.
Однако, убивают они или не убивают, наказание одно и то же. Этот гнусный закон об одинаковом наказании для простого вора с большой дороги и для убийцы уже поверг в отчаяние сто миллионов несчастных. Но не беспокойтесь, человек-тигр, провозгласивший этот закон, его не изменит. Этот варвар радуется, что благодаря этому закону оказывается двое убитых вместо одного. Ведь легко можно понять, что вор, не рассчитывая на более легкое наказание, не преминет убить свою жертву для того, чтобы устранить свидетеля своего преступления и обезопасить себя. Люди говорят друг с другом лишь при помощи колесований и виселиц. Не думайте, что они пытаются исправлять тех, кого осуждают. Осуждающий счел бы это недостойным себя. Судя по себе, он считает человека столь злым, что не видит иного средства исправить его от самых незначительных недостатков (вроде присвоения и других пустяков), кроме казни. Но самое гнусное — это то удовольствие, какое они получают, заставляя мучиться несчастных, пытая их. Люди, несмотря на свой разум, столь глупы или столь жестоки, что подвергают обвиняемых пыткам, чтобы добиться признания, которое, как они заранее знают, всегда может быть вырвано при помощи пыток!.. К счастью, они совершают это преступление против природы лишь по отношению к себе подобным… Не лучше ли было бы исправлять разумное существо при помощи разума? Но это было бы с их точки зрения слишком долго. Все их каратели — богачи. Самым же большим преступлением в глазах богачей является воровство. По их мнению, не существует наказания, способного искупить это преступление. Кроме того, все эти богачи относятся к бедному с большим презрением, к тому же крайне ленивы, и поэтому предпочитают скорее убить его, чем исправить. Я никак не могу только понять (очевидно оттого, что я только обезьяна), почему убийцы, воры и все вообще бедняки менее злобивы, чем богатые; ведь если бы они были исполнены такой же злобы, то богатые давно были бы истреблены. Все они, в конце концов, люди, все они злые существа, все они убийцы, воры, мучители. Почему же бедняк является таковым в меньшей мере, чем богатый? „Fiat lux!“[33]{61}, как говорит иногда племянник моей хозяйки.
Я никогда не кончу, если стану говорить о всех прочих нелепых людских законах, менее опасных по сравнению с теми, которые я описал. Люди разделили землю. Человек не может объехать родную страну. Повсюду ему преграждают путь заборы, изгороди, стены, межевые столбы. Люди присвоили себе право убивать животных. Не все, однако, пользуются этим правом, что объясняется не добротой по отношению к животным, а утонченной жестокостью. Этим невинным существам дают возможность спокойно собраться в одном месте, а в один прекрасный день так называемый хозяин выходит вместе со своими так называемыми рабами (которые ему столь же подчинены, как если б действительно были таковыми), и они обрушиваются на животных, производя среди них ужасную резню. Но если какой-либо другой человек решится убить без разрешения хотя бы одно животное, он становится несчастным до конца своих дней. Его заковывают в цепи и заставляют влачить более жалкое существование, чем то, которое влачат самые несчастные и порабощенные существа из нашей среды. Его заточают на море, где его руки служат средством передвижения кораблей. Это справедливо: зачем он убил животное? Но что же в таком случае следует делать с крупным убийцей?
Каким гнусным существом является человек! Он столь мерзок, что внушает мне отвращение и возмущает меня! Поверите ли, он святотатственно вмешивается даже в священную тайну размножения. Он отравил самое святое удовольствие — любовь. Он провозгласил на этот счет столь безумные, столь невыполнимые законы, что никто их не выполняет. Они способны сделать людей только еще более несчастными. Человек отнял у любви свободу, у любви, свободной по самому своему существу!.. Если бы вся одушевленная природа могла услышать меня, то она задрожала бы от негодования и, быть может, растерзала бы святотатца. Да, человек отнял у любви Свободу! И не с тем, чтобы этому повиновались, а для того, чтобы были преступники и насильники. Как, человек еще презирает некоторых из нас — ядовитую змею, шакала, гиену, тигра, льва, неукротимого понго? Посмотри-ка лучше на самого себя, профанатор, посмотри на себя. Кто из нас настолько гнусен, настолько подл? Кто из нас любит погружаться, как ты, в океан хитрости и неистовств?.. Он идет еще дальше, этот профанатор… Мне придется скоро упомянуть об этом.
Вы знаете, (а может быть и не знаете), что имеются люди двух цветов — черные и белые. Если правильна теория человека Бюффона о теплоте центра земли, то черные люди древнее. И если он даже не прав, то мне все-таки кажется, что это опасное животное-человек — уроженец тех же стран, что и мы, обезьяны. Известным доказательством этого служит наше сходство с ним. Но вот еще более верное физическое доказательство: можно утверждать почти наверняка, что всякое животное ведет свое происхождение из тех мест, где самки рожают без боли. Ну, а человеческая самка рожает без боли только в самых жарких странах. Значит, человек оттуда и происходит, и следовательно, первые люди были негры.
Я уже сказал, что человек зол и особенно по отношению к самому себе. Это можно видеть по всем его законам, которыми он только и делает, что осуждает себя, как бы боясь, что никогда не сумеет сделать себя достаточно несчастным. Но чтобы убедиться в этой истине, нужно посмотреть, как он обращается с неграми, от которых он, по всей видимости, происходит. Это — жестокость, превосходящая всякое воображение, жестокость, которой он не проявляет ни в отношении одного животного. Он как будто боится недостаточно унизить самого себя в существах своего вида. Он издевается над неграми и высмеивает в них все, вплоть до естественных недостатков, общих всем людям. Один колониальный офицер, часто бывающий у нас, видел, как некий господин забавлялся тем, что брызгал в лицо своим друзьям молоком негритянки, которая со слезами умоляла его оставить ей молоко для ее ребенка. Он, несомненно, не поступил бы так со своей коровой. Другой заставлял своего черного раба показывать в возбужденном состоянии......... Особенно им нравится переобременять черных работой, заставлять их гибнуть ради их малейшего каприза или выносить ужасные мучения. Священный акт, посредством которого природа воспроизводит всех нас, профанируется ими гнуснейшим образом: несчастная негритянка насилуется с грубостью… презрением… жестокостью… Малейший недостаток похотливости с ее стороны вызывает варварскую месть. Часто ее подлый господин, после того как он скорее осквернял ее, чем ласкал, краснеет от этой близости и начинает ее избивать. Если же на следующий день она в результате подобного обращения делает попытку убежать, то он способен растерзать ее на части.
