и бросили в машину, словно животное. Все смотрели, и никто не вступился за нее. Вообще никто!
Мне казалось, что я просто оказалась в плохом сне.
Сати прекрасно понимал, что что-то идет не так. Я пыталась его успокоить как могла. Я рассказывала ему сказки, которые помнила. Про рыцарей и драконов. Он довольно скоро уснул у меня на руках. Я жалела, что у меня нет мобильного телефона: папа, должно быть, страшно волновался.
Когда стемнело, я разбудила брата:
– Пойдем, Сати.
Он потер глаза.
– Мы пойдем домой?
Я кивнула:
– Нам нужно быть очень осторожными, хорошо?
– Почему, Луижа?
– Знаешь, как в прятках. Нельзя, чтобы нас заметили.
Сати улыбнулся. Ему эта идея понравилась.
Я надвинула на лицо капюшон накидки, и мы быстрым шагом пошли по маленьким улочкам. Нам навстречу попалось несколько человек, но они не обратили на нас внимания. Старшая сестра с младшим братом за руку возвращаются домой в пятницу вечером. Все нормально. Даже слишком.
Я услышала сообщение, доносившееся из громкоговорителя на полицейской машине: «Сокрытие Темных уголовно наказуемо». Им были известны наши имена и адреса, они, наверное, поджидали меня, и действительно, когда мы подошли к нашей улице, я увидела две полицейские машины, припаркованные неподалеку от нашего дома. Я, наверное, могла бы как-то схитрить, но я не хотела впутывать во все это Сати, не хотела, чтобы папу арестовали.
Поэтому я решила пойти к Патрисии. Потому что никто не смог бы догадаться. Конечно, я не могла быть уверена, что она согласится нас спрятать. Мне было известно ее мнение насчет Кошек, оно было подозрительно схоже с позицией Лиги.
В окнах ее квартиры горел свет; на тротуаре было несколько прохожих. Я позвонила в домофон.
– Да?
– Патрисия, это Луиза.
Молчание.
– Лу?
– Да, это я.
– Но… но что ты здесь делаешь? Ты знаешь, что папа с ума сходит от беспокойства?! Он мне звонил и…
Я не дала ей договорить:
– Патрисия, я не знаю, куда пойти. Со мной Сати.
Снова молчание. Я уже смирилась с тем, что она оставит нас на улице, но она в конце концов сказала:
– Никуда не уходите. Я сейчас спущусь.
Через несколько минут дверь открылась.
У Патрисии был испуганный вид. Оглядев улицу, она впустила нас в дом.
– Спасибо.
Она мне не ответила и махнула рукой, чтобы мы шли за ней.
– Поднимайтесь поскорее. Четвертый этаж.
Я взяла Сати на руки и пошла по лестнице вслед за Патрисией.
Мы почти дошли до площадки второго этажа, как вдруг распахнулась дверь одной из квартир. На лестницу вышел довольно молодой мужчина с мусорным ведром в руках.
Патрисия была чуть впереди, и мы с мужчиной столкнулись нос к носу. Его глаза округлились от удивления. Я одернула капюшон накидки, но это было бесполезно: он заметил шерсть, которая покрывала мое лицо, заметил мои клыки и желтые глаза.
Патрисия, стоя выше на лестнице, покусывала губы.
Мужчина покачал головой.
– Что вы здесь делаете? – спросил он сухим тоном.
Я не знала, что ответить. В разговор вмешалась Патрисия:
– Все в порядке, она со мной. Она просто заскочила на пару минут, не беспокойтесь.
Мужчина поджал губы и посмотрел на мусорное ведро, которое держал в руке, словно забыл, зачем вышел из квартиры. Качая головой, он оставил мусор на лестничной площадке, развернулся и зашел обратно в свою квартиру. Я заметила, что, закрывая дверь, он доставал из кармана мобильник.
Патрисия подошла ко мне. У нее на лице был написан ужас.
– Лу. Он вызовет полицию.
– Я знаю.
– Что будем делать?
Мне нужно было уходить, другого варианта не было.
– Вы сможете присмотреть за Сати?
– Конечно, Лу.
Услышав это, мой брат скуксился:
– Нет, не хочу к Патрише!
Я обняла Сати и вдохнула его запах.
– Послушай, Сати, ты пойдешь с Патрисией, хорошо? Она отведет тебя домой.
– А ты, Луижа?
– Мне нужно кое-что сделать. Но я хочу, чтобы ты сказал папе, что я его люблю. И что я скоро вернусь. Хорошо?
Сати не мог понять, почему я оставляю его с Патрисией. Он вцепился в меня:
– Нет, я останусь с тобой, Луижа!
– Все, Сати, мне пора идти, – сказала я.
Я с тяжелым сердцем поставила Сати на пол, попрощалась про себя с его телом, с его запахом.
Я сжала зубы, чтобы сдержать слезы.
Патрисия взяла Сати за руку и наклонилась ко мне:
– Мне очень жаль, Луиза.
– Не переживайте. Поцелуйте папу за меня. Скажите ему, что со мной все в порядке… И… спасибо.
Патрисия кивнула.
Я сбежала по лестнице и вышла на улицу.
У меня в голове было лишь смутное представление о том, что я буду делать дальше.
Мне нельзя было возвращаться домой. У меня не было подруги, которая могла бы меня спрятать. О том, чтобы пойти к Тому, не могло быть и речи; это обернулось бы для него большими неприятностями. Я была одна, совсем одна.
Я бродила по городу. Обходила стороной прохожих и яркие неоновые вывески.
Улицы уже украсили к Рождеству. Над моей головой мигали звезды и огромные снежинки. Это казалось мне такой нелепостью. Я вспомнила, как раньше мы с папой, мамой и Сати гуляли по городу, любовались гирляндами и елками в огоньках. Это был настоящий праздник. Как будто разноцветные лампочки могли преобразить серые улицы, заставить меня ненадолго забыть о том, что родители на самом деле больше не любят друг друга и что я уже почти не ребенок. Мы прогуливались вчетвером и со стороны были похожи на счастливую семью. Наверное, на несколько часов мы и вправду становились счастливой семьей. Я переставала дуться на маму, родители брались за руки, а у моего младшего брата при виде Дедов Морозов, подвешенных на балконах, от удивления округлялся рот. Но теперь все эти воспоминания казались мне невероятно далекими, и праздничные украшения не могли заставить меня забыть все, через что мне пришлось пройти. Я думала о Саре, которую на моих глазах полицейские избили дубинками. Обо всех Кошках, которых согнали за ограду завода. О девушках, которые пока прятались в подвалах, на чердаках или на окраинах города.
Накануне я пришла за стадион, но лагерь Кошек сровняли с землей. Я совершенно не представляла, где они могут быть. Я пошла в сторону торгового района, не надеясь, что это мне поможет. Я подумала, что, наверное, могу спрятаться в охотничьем домике Тома в лесу.
Я уже прошла мимо темного парка, как путь мне преградили двое мужчин в белом.
Я была готова бежать. Бежать или отбиваться. Но мужчины не двигались с места. Они просто смотрели на меня, скрестив руки.
Я слишком поздно почувствовала запах человека, который подходил ко мне сзади.
Меня ударили прямо в левый висок.
Я без сознания повалилась на землю.
* * *
Открыв глаза, я увидела скамейки, качели, деревья. Я была в парке.
Вокруг меня стояла дюжина мужчин в белом. У них даже не были закрыты лица. Я узнала полицейского, которого видела тогда в отделении. Потом я увидела Фреда: у него все лицо было в шрамах от моих когтей. Мужчины
