— Все эти “верные” друзья так считают. Заявляют во всеуслышание, что преданнее них никого на свете нет. А потом в трудную минуту пропадают без вести, пока их за шкирку не оттащишь от вонючего пойла, которым те полоскали себе глотку в самой обшарпанной дыре…
— Я был убит горем! — попытался оправдаться профессор Теон.
— За два дня до того, как это горе произошло?
— Ты же знаешь, мы, дроу, имеем хорошее чутье на несчастья…
— Именно поэтому ты так стремительно смылся тогда, — закатил глаза Сант.
Это было впервые, когда я стала свидетелем подобного! Он ведь обычно такой сдержанный и отстраненный, а тут столь явно проявил по отношению к кому-то презрение. Интересно, что за отношения связывают этих двоих?
— Но ничего, я даже рад, что в итоге тебе удалось избежать заточения, ведь иначе ты не смог бы мне помочь здесь. Но теперь твоя полезность исчерпана, — сказал Мастер и посмотрел на меня, пытаясь оценить, мою реакцию на его слова. — И пока у меня есть эта возможность, я, пожалуй, поспешу вернуть подаренное тебе бессмертие. Ты ведь не возражаешь, Милли?
— Но я же умру! — в ужасе воскликнул профессор Теон.
Сант беззаботно пожал плечами.
— Может и нет. Ты же темный эльф. Вдруг этот ваш священный пень будет к тебе благосклонным и пощадит твою никчемную жизнь.
Несмотря на явную провокацию со стороны Мастера, дроу выглядел испуганным до глубины души. Таким жалким я и представить себе его не могла.
Я понимала: Сант не тронет своего прислужника. Если бы хотел убить его, точно не стал бы растрачиваться на пустые угрозы и без лишних слов исполнил бы задуманное. Но несмотря на это понимание, с каждой минутой внутри меня росло и крепло беспокойство. Мне стало тревожно за безопасность профессора Теона.
В конце концов я не выдержала.
— Прекратите! Что вы тут устроили, профессор Сант?! Я не позволю вам и пальцем его коснуться! В чем бы профессор Теон ни провинился, уверена, он уже давно искупил свои грехи и теперь заслуживает спокойной безопасной жизни.
Оба мужчины повернулись ко мне. И выражения их лиц меня поразили.
Сант не скрывал своей досады, хотя мне показалось, что на мгновение в его чертах промелькнуло некое довольство, словно я повела себя именно так, как он ожидал.
В глазах профессора Теона стояли слезы радости и облегчения.
— Ох, Милли! Я верил, что ты будешь на моей стороне! — от переизбытка чувств он схватил меня за руку и стал целовать ее. — Пусть даже я совершил за свою жизнь столько непростительных ошибок, но ты всегда будешь милосердна ко мне...
Мастеру это не понравилось, и он сердито вырвал из захвата дроу мою руку, а потом ревностно стал гладить ее в тех местах, где только что касались чужие губы. Будто бы стирая возможные отпечатки поцелуев.
Я застыла, как громом пораженная, не пытаясь воспротивиться его действиям. Снова эта Милли, но из уст уже совсем другого человека. Снова это слово подняло бурю в моей душе, но эти эмоции уже были совсем другими, отличными от предыдущих.
Если Сант вызывал во мне тепло и нежность, то Теон будил странную радость и веселье. Будто я встретила старого друга после долгой разлуки…
— Ну хватит вам, зачем вы ссоритесь? — с мягким укором произнесла я и почувствовала, будто уже не впервые говорю эту фразу именно таким тоном. Возможно когда-то я так же ругала Лестара и Ронни? Между ними подобные препирательства тоже не редкость.
Как ни странно, мужчины послушно прекратили ругаться. Профессор Сант вновь принял холодный высокомерный вид и приказал:
— Оставь нас. Займись делом.
— Каким? — глупо спросил Теон.
— Каким-нибудь. У тебя что, работы нет?
Преподавателя полетов вдруг осенило, и он воскликнул:
— О, понял-понял! Тогда приятно вам поворковать наедине! Вы же к драконам? Только там...
— Прочь! — начал злиться Сант.
Профессор Теон быстро поклонился и покорно направился в сторону замка, хотя в выражении его лица не было и капли смирения и послушания. Губы скривились в ехидной улыбке, а напоследок он весело подмигнул мне, как тогда, в нашу первую встречу, и крикнул:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Только не давай ему спуска, Милли! И не позволяй ему слишком многого!..
Замолчать и ускорить шаг его заставила только алая молния, выпущенная в его сторону Мастером.
34. Знак судьбы
Когда мы вошли в стойла, нас встретил знакомый полумрак и тишина, нарушаемая лишь шорохом множества крыльев и тихим рыком, издаваемым драконами.
Вновь я посочувствовала этим гордым и красивым животным, которым приходиться ютиться здесь, как шпротам в банке. Ветер и солнце их дом, а не деревянные стены…
Первым делом мы подошли к Изумрудику, которого я не навещала уже довольно давно. Тот был явно рад моему появлению, но вел себя сдержанно, словно не мог позволить себе слишком бурную реакцию. Лишь легонько ткнулся носом мне в руку в знак приветствия и отступил на несколько шагов.
Профессор не стал подходить со мной к дракону, оставшись в стороне. Его взгляд ничего не выражал, но при этом внимательно наблюдал за моими действиями и поведением моего питомца.
Не желая торопиться, я спокойно накормила и напоила Изумрудика, а потом так же неспешно почистила его чешую. Что-то мне подсказывало, что Сант привел меня сюда вовсе не за этим, но он меня не торопил, позволяя насладиться обществом моего дракона и заставляя забыть обо всем.
Только чей-то знакомый голос, доносящийся из глубин помещения, вскоре вернул меня к действительности.
— Ну вот и все, теперь ты в порядке. Посидишь здесь пару дней, и вновь сможешь летать.
В ответ раздалось печальное урчание.
Я вспомнила, что накануне, в конце занятия по полетам, когда все наперегонки спешили приземлиться, драконица Сапфира влезла в самую гущу толпы и поранила заднюю лапу. Чтобы взлететь, дракону нужно оттолкнуться от земли мощными лапами и прыгнуть как можно выше, чтобы затем во всю ширь расправить свои крылья. Из-за больной лапы, Таире это пока было недоступно.
Выходит, речь шла о ней. О других раненых в последнее время драконах я не слышала.
Вскоре показался и сам хозяин драконицы.
Он шел с опущенной головой, явно о чем-то задумавшись. А потом поднял взгляд и, увидев профессора Санта, вздрогнул от неожиданности и изменился в лице. На короткий миг я даже подумала, что он сейчас тоже, как и многие другие, склонится перед мужчиной в уважительном поклоне.
Но его действия меня удивили.
Сапфир, напротив, приосанился и гордо вскинул голову, с вызовом глядя преподавателю прямо в глаза. Они обменялись короткими сухими приветствиями, а потом друг перевел взгляд на меня. Вместо того, чтобы просто улыбнуться мне или махнуть рукой и сказать что-нибудь привычное, тот сделал в мою сторону долгий кивок, больше напоминающий поклон, мельком взглянул на мерцающий на моей груди кулон и, как ни в чем не бывало, пошел дальше.
Мы ведь виделись всего несколько часов назад! Что могло с ним произойти за такое короткое время? И почему он поклонился мне? Мне! А не стоящему рядом Старшему!
Когда Сапфир скрылся за входной дверью, профессор беззлобно рассмеялся.
— И с каких это пор мелочь стала такой догадливой? Уж точно не в родственников пошел.
Эти двое определенно успели побеседовать после собрания студсовета и обсудить многие вещи. Очевидно одногруппнику удалось каким-то образом убедить Санта позволить ему занять место организатора новогоднего бала. Но сделать это так, чтобы еще и оставить о себе неплохое впечатление? Что он ему сказал?
Видя мое недоумение, профессор ухмыльнулся, но ничего не стал объяснять, а просто повел меня дальше, в самый конец прохода. Остановились мы только перед уже знакомыми звездными драконами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Мужчина, не таясь, подошел прямо к ним и тепло поприветствовал своих питомцев прикосновением к сияющей чешуе. Но при этом не произнес ни слова.
Сами драконы тоже не издавали ни звука, вели себя тихо, но было заметно, что очень соскучились по своему хозяину. Драконица была более раскованной. Она крепко обвила хвостом ногу мужчины и склонила голову к его лицу. Самец, который был значительно крупнее самки, стоял позади и не сводил глаз с профессора.
