весомый для моего мужа. – И эта органическая еда уже в печёнках сидит. Можно заказать бургер из Мака? От одного вреда не будет, а если беременной хочется, то немножко можно.
И я смотрела на мужа таким умоляющим взглядом, что он разрешал. Не чаще раза в неделю. И только один бургер. Но большой.
А сам лопал то, что приготовила ему Лариса и Яна. Как эта девица, ходившая последние недели тиши травы- ниже воды, меня раздражала!
Я ужасно ревновала к ней Ветра и поэтому сделалась настоящей стервозиной.
– Ты готовишь невкусно, – говорила я, даже если кривила против истины. И стыдно не было.
– Это у вас вкус изменился, Злата Алексеевна. Я готовлю самое полезное для вас и будущего ребёнка. Вы ведь не хотите стать неповоротливой к концу беременности?
Промолчать Яна не могла, пыталась укусить в ответ. Я могла бы доносить о её поведении Ветру, но не хотела, чтобы он думал обо мне плохо.
Как о ябеде или мелочной стерве, вываливающей на его и без того занятую голову женские склоки и свары.
Скоро этой Яны здесь не будет, я всё равно победила.
Но ревновала я не только к горничной, но и к Кате.
Секретарша Ветра была девушкой стройной, но совершенно не запоминающейся. Увидишь такую – через минуту забудешь, как выглядит. Но, надо отдать ей должное, одевалась Катя с изумительным вкусом.
Как-то я набралась наглости и попросила дать пару уроков по стилю. Мои откровенные платья мало подходили для работы в офисе, а ничего другого в гардеробе не было. Конечно, можно было поехать и купить, что захочу, но в голове поселилась мысль о том, что я даже не знаю, с чего начинать.
Серая юбка-карандаш и белая блузка? Нет, это скучно, а я не хотела слиться в глазах Ветра с толпой работников его фирмы. Но и выглядеть, как дорогая куртизанка тоже не желала.
Моей навязчивой идеей стало превратиться в ценного сотрудника, по крайней мере в такого, чтобы Ветер мог мной гордиться, а не опасаться, как бы где не напортачила.
Конечно, я не собиралась делать карьеру, лишь хотела показать Ветру, что могу быть разной. Не только капризной или соблазнительной, но и ответственной да исполнительной.
– Возьмите брючный костюм. На вас любой хорошо сядет, Злата Алексеевна, – сказала Катя, когда я обратилась к ней с просьбой. – Только классический, не новомодный. У нас здесь люрекс и кислотные цвета не приветствуются.
В итоге я попросила Андрея свозить меня в торгушку, где и обновила гардероб. Выбрала серо-жемчужный костюм и такой же, но тёмно-синего цвета с горизонтальной полоской.
Приталенный силуэт, брюки в обтяжку – в зеркале не было и намёка на беременность. Жаль со всем этим расставаться.
Я ощущала себя ребёнком, у которого вдруг отняли конструктор и всучили куклу. Мол, это тебе больше к лицу, играй, что же ты не рада?!
Ладно, пройдёт. Наверное, когда я почувствую беременность в полную силу, всё станет по-другому. Как на картинках с улыбающимися беременными, умилённо гладящими свои огромные животы.
Но купила я не только офисные костюмы, но и бельё. Чулки с подвязками, кружевные трусики, вполне целомудренные и в то же время сексапильные, мягкие бюстгальтеры, поддерживающие грудь, но не сдавливающие её.
Оторвалась по полной. Даже корсет приобрела, на будущее. Чёрный с красной шнуровкой, он будет вдохновлять меня и не позволит растолстеть.
Хвастаться покупками перед мужем я не спешила. Завтра с утра оденусь в один из костюмов, вот он удивится!
Но Ветер оглядел меня хмурым взглядом, и ничего не сказал, уткнулся в ноутбук, лежащий на коленях. Он работал и по дороге в офис и даже тогда, когда все остальные отдыхали.
А ближе к обеду, хлопнув себя по бедру и удовлетворительно хмыкнув, попросил сделать нам по чашке зелёного чая.
– Я люблю тебя. Белоснежка! – шепнул Ветер, когда его просьбы была исполнена. И, потянув меня за запястье, усадил на колени.
Я сразу почувствовала его возбуждённый член и, повернувшись лицом к мужу, принялась медленно его целовать.
Губы скользили по губам, наши ласки были почти целомудренны. Его рука скользнула мне под пиджак и сдавила грудь. Я вскрикнула, от боли потемнело в глазах.
– Что случилось? Прости меня, я совсем потерял голову. Поедем домой, – Ветер обнимал меня и заглядывал в лицо. Боль уже прошла, с некоторых пор моя грудь стала чувствительной и болезненно реагировала на любое прикосновение.
Боль, похожая на укус пчелы, давно истаяла, но мне нравилось видеть испуг Ветра. Он лично отвёз меня домой, поминутно спрашивая о состоянии и интересовался, не надо ли вызвать врача, я лишь слабо улыбалась и говорила, что переволновалась. Но сейчас уже всё в порядке.
– Не надо меня опекать, я не хрустальная, – произнесла я, когда мы вошли в дом. На шум входной двери вышла Яна с полотенцем, перекинутым через плечо.
На горничной был надет белоснежный передник, а чёрная форма соблазнительно обтягивала округлости бёдер и ягодиц. Ясно, что Яна так выряжалась неспроста.
И я решила показать ей, кто здесь кто. Не криком или язвительностью, а хитростью и слабостью.
– Помоги мне подняться, – тихо попросила я Ветра, приклонив голову к его плечу.
Такому надёжному и родному, ведь с каждым прожитым вместе днём, даже проведённым в ссоре, я всё больше ощущала, как мы прорастаем друг в друга корнями, сплетаемся ветвями, будто дуб и плющ.
Муж легонько подхватил меня на руки и понёс вверх по лестнице. Я слышала биение его сердца, а на душе негромко мурлыкала свернувшаяся клубочком и распушившая хвост радость. Вдыхать любимый запах Ветра, такой прохладный с тонкими нотками кожи и чёрного перца хотелось снова и снова, так и тянуло крикнуть, чтобы время остановилось.
Ветер опустил меня на постель, снял обувь и укрыл одеялом.
– Поспи, Белоснежка!
