Я утомил тебя. Завтра придут две претендентки на место Яны. Выбирай любую, но помни, что людей нельзя тасовать, как карты. Выбор должен быть осознанным и окончательным.
– Ты тоже так выбирал меня?
Я с улыбкой посмотрела в его глаза, но муж был серьёзен.
– Нет. Я увидел и захотел тебя. Всю. Навсегда. Ты была такой чужеродной в этом клубе, будто инопланетянка. А теперь спи.
И он вышел, прикрыв дверь. Мне всё хотелось безумной и бесконечной ласки, но без налёта пошлости или далекоидущих горизонтальных желаний. Лишь объятий, поцелуев, признаний. И романтики.
Наверное, это что-то гормональное. Раньше я такой не была. Но раньше я и не знала Ветра.
***Ветер
Банкет по поводу дня рождения матери Белоснежки проходил в одном из лофтов Москва-сити. Я сам помог родителям жены организовать торжество, взяв с них обоих слово, что Белоснежка об этом не узнает.
И тем самым превратился в идеального зятя. Хотя причина скрывать свою помощь у меня была: скажи я Белоснежке прямо, она бы подумала, что лишний раз хочу подчеркнуть разницу в социальном статусе между нашими семьями.
Моя женщина, Злата, Белоснежка, была сейчас очень уязвима, накручивала себе того, чего нет и в помине, а заодно искала повод для семейной драмы.
А я уставал. И ловил себя на мысли, что когда-то не сдержусь и оттрахаю её так, как она того добивается: жёстко, не обращая внимание на протесты и слёзы. Причиню боль.
Мы оба любили практиковать такое время от времени. Она убегала, а я догонял, но сейчас, когда жена носит нашего первенца, эти игры стоит отодвинуть на потом.
И вот теперь я смотрел на неё, одетую в светло-голубое струящееся платье, и думал, как мне повезло обладать этой греческой богиней. Любить её и владеть телом и душой моей черноволосой нимфы.
Как бы она ни сопротивлялась, в душе мы оба признавали, что никуда друг от друга не денемся.
Между нами искрилось, я всегда точно знал, в какой части зала она находится. Следил, с кем разговаривает. Даже ревновал, если это был мужчина, но легонько, не всерьёз.
– Завидую я ей, – раздался совсем рядом знакомый женский голос. – На меня ты так никогда не смотрел.
Я обернулся, заранее зная, что скажет Света Ласкова. Двадцать шесть лет, а ума, как у курицы.
– А зачем мне смотреть на тебя? Мы не были парой.
– Могли бы и стать, если бы ты не увидел Злату.
Светка стояла рядом, улыбалась, потягивая коктейль и стреляла густо накрашенными глазками по толпе, разбрёдшейся по залу.
– Не могли. И ты это сама понимаешь.
Девица улыбнулась и придвинулась чуть ближе:
– А знаешь, мне с тобой понравилось. Даже твоя грубость, есть в ней что-то такое, первобытное. Звериное, я словно невольница, захваченная королём пиратов. И он похищает мою невинность на столе, пахнущем пивом и селёдкой.
Улыбка Светки стала ещё шире. Хищный оскал, я бы сказал. Невинность там давно похитили, классе в девятом.
– Зачем ты сюда явилась? – холодно спросил я, и решительно, но так, чтобы не привлекать внимания, отодвинул захмелевшую бывшую подругу Белоснежки от себя. – И не дыши на меня дешёвым перегаром.
– Наши родители хорошо общаются. Я не раз помогала Злате, таскала её повсюду за собой. В тот день, когда вы познакомились, она планировала переспать в туалете с кем-либо. Даже указала мне на одного мажора. Хотела лишиться невинности с незнакомцем. Что, не ожидал? Твоя Злата такая же блядь, как и я. Только менее смелая. Трусливая. Ты вообще уверен, что ребёнок от тебя?
– Заткнись, ты говоришь о моей жене! – прошипел я, ухватив светловолосую мерзавку за запястье.
Я знал, чего она добивается: привлечь к нам взгляды людей, устроить сцену, а потом перевести всё в шутку. Словом, испортить праздник родителям Белоснежки, чтобы потом заявить о том, как ей стыдно. И она не помнит ничего толком, перебрала, наверное.
– Если ты не заткнёшься здесь и сейчас, – улыбался я Светке, краем глаза примечая, что на нас уже смотрят, – то я достану те фотки с групповухой и предъявлю твоим родителям лично. А ещё твоему новому жениху, вон тому красавчику с синем костюме, который сейчас идёт сюда. Ну, всё уяснила?
– Я не со зла, – шептала она, прижимаясь к моей руке. – Просто соскучилась и ревную. Пожалуйста, позвони мне. Трахни меня, как раньше.
И сунула в карман пиджака визитку. Блюдь, сука! Если бы была на то моя воля и подходящая ситуация, пихнул бы Ласкову с лестницы.
Дело не в том, что она блядь, а в том, что всегда шла по головам, подставляя тех, кто рядом.
Из пьяного бреда бывшей подруги жены я понял, что она хотела подставить Белоснежку. Тогда , в клубе.
Напоить, возможно, предложить что-либо покурить, а потом подстроить всё так, чтобы девушку изнасиловали какие-то ублюдки. И утешать несчастную утром: не реви, мол, не беда, с целкой всё равно лучше расстаться как можно раньше. А тут и не помнишь боли…
У меня кулаки сжались, чтобы заехать твари по морде, но я взял себя в руки. Ни к чему, всё обошлось.
Я сдал Светку на руки её подоспевшему бойфренду, боксёру с квадратным лицом, не обременённым интеллектом, и поспешил к жене. Хотелось обнять её, прижать к себе и сказать, что никто не посмеет даже косо посмотреть в её сторону.
– Что такое? – тихо спросила она.
– Твоя бывшая подруга наговорила о тебе гадостей. Не расспрашивай, пересказывать не буду, просто держись от неё подальше, она тебе завидует.
– Света просто запуталась. Бог с ней, только не надо сцен, прошу тебя, не порти праздник.
Посмотрел в её лицо, провёл пальцем по скуле
