– Человек, который видел, как он был убит? – переспросила Тея. – Значит, показания против меня дал один из кучеров!
– Да, – подтвердил адвокат. – Сейчас он сержант королевского полка и, насколько я понимаю, станет главным свидетелем обвинения.
Тея попыталась вспомнить кучеров, но в ее памяти возникли только две туманные фигуры, которые сначала прятались под деревьями, а потом поспешно подняли гинеи, которые им бросил разбойник, и удалились, выполняя его приказание.
– И все обвинение основано на словах одного этого человека? – спросила она.
– Вас арестовали только на основе его показаний. Этого, в сущности, недостаточно, но сэра Филиппа понудила действовать некая дама, чья власть при дворе порой стоит выше приличий и должных процедур.
Адвокат говорил так сухо, что Тея поняла, сколь мало он симпатизирует леди Каслмейн.
– Я уже заявил протест по этому поводу, – продолжал адвокат. – Однако он не будет иметь особого значения теперь, когда появились новые свидетельства против вас, так что принятые меры оказались оправданными.
– Понимаю, – тихо отозвалась Тея.
Адвокат заглянул в свои записки.
– Был допрошен священник, который совершил ваше бракосочетание. Насколько я понял, его показания не оставляют сомнений в том, что церемония происходила в полночь, как и сказано в обвинении.
– Я этого и не отрицала.
– Трудность теперь заключается в том, чтобы доказать существование вашего разбойника. Никто не пытается утверждать, будто вы собственноручно убили своего мужа. Но если обвинению удастся доказать, что вы наняли убийц, то случившееся будет расцениваться как убийство.
По мере того как адвокат излагал дело, Тея убеждалась в том, насколько хитроумно действовала леди Каслмейн. Девушка была уверена, что кучер рассказал правду: у него не было оснований сомневаться, что карету остановил разбойник, как и подозревать, что поединок не был честным: два джентльмена, одинаково умело владеющие шпагой, сражались на дуэли в соответствии с многовековыми традициями.
Очевидно, именно леди Каслмейн извратила его рассказ, чтобы осуществить свой план мести. Однако Тея понимала, как трудно будет объяснить, что у нее действительно оказались деньги Христиана Дрисдейла.
Пока вопрос о происхождении ее состояния не поднимался, но Тея не сомневалась: рано или поздно выяснится, что Христиан Дрисдейл вез в карете собранные им налоги. А тогда любой человек сможет сообразить что к чему. Ведь к моменту реставрации почти все семьи роялистов лишились своих денег, а о конфискации поместий маркизата Стейверли было всем известно.
Немало людей, знавших ее отца и его братьев, выражали удивление по поводу того, что Тея оказалась богатой наследницей. Их любопытство было настолько явным, что с тем же успехом они могли бы напрямик спросить ее, откуда у нее деньги.
Тея понимала, что, как только это любопытство прорвется наружу, ее оправдания, и без того не слишком убедительные, станут еще сомнительнее. В сущности, в суде будут рассуждать очень просто.
Христиан Дрисдейл, немолодой сборщик налогов, увлекся хорошенькой дочкой одного из аристократов, в доме которого бывал регулярно. Девушка, не решаясь признаться родным в том, что хочет выйти за него замуж, согласилась бежать с ним в ночь. Однако она просто позарилась на его состояние, поэтому наняла убийц, которые выволокли жениха из кареты сразу же после свадьбы, закололи и помогли его жене скрыться с добычей.
В такую историю было легко поверить. Конечно, решила Тея, у кого-то она сама вызовет сочувствие как член семьи, неизменно преданной Стюартам, но немало найдется и готовых поверить в то, что она способна на преступление. Многих добропорядочных людей в Англии раздражала разнузданная погоня за удовольствиями, которая стала почти законом среди обитателей Уайтхолла.
Ио снова и снова Тея утверждалась в своем намерении, что бы ей ни грозило, не выдать своего возлюбленного, который спас ее от жизни, которая была бы страшнее смерти.
– Итак, опишите того разбойника, – требовал ее адвокат. – Какого он роста?
– Не помню, – солгала Тея.
– Что на нем было надето?
Тея снова покачала головой.
– Но ведь вы должны были запомнить хотя бы цвет его камзола! – не сдавался мистер Добсон.
– Боюсь… боюсь, что я забыла. Я… я на него почти и не смотрела.
Адвокат медленно положил перо, всем своим видом показывая, что готов с досадой швырнуть его на пол.
– Обвинение утверждает, – проговорил он ледяным тоном, – что вы с этим разбойником ушли в лес, пока слуги рыли могилу для того, кто только что стал вашим мужем. Вы пробыли там с ним довольно долго, а вернулись на поляну, опираясь на руку разбойника.
– Я… я ничего этого не помню! – пролепетала Тея.
– Но уходили вы в лес с тем человеком или нет?
– Я… я не помню.
– Леди Пантея, вы скрываете от меня правду! – выкрикнул адвокат. – Я отказываюсь понимать, зачем вы пытаетесь защитить того человека, почему не хотите описать мне его. Но вы делаете именно это. Вы его видели, вы с ним разговаривали, вы были с ним в лесу и в то же время утверждаете, что ничего о нем не помните. Полагаю, у вас есть причины для подобной уклончивости, но какими бы они ни были, я умоляю вас рассказать мне все: если вы не будете откровенны, то дело можно считать проигранным.
Тея поднялась на ноги.
– Я хочу сказать вам нечто, мистер Добсон, – проговорила она негромко. – Наверное, вы сочтете меня неблагодарной и, возможно, даже сумасшедшей, но, поверьте мне, это отнюдь не так. Я просто делаю то, что считаю правильным.
Мистер Добсон, я больше не нуждаюсь в ваших услугах.
Адвокат изумленно воззрился на нее, а потом резко проговорил:
– Вы хотите сказать, что предпочитаете воспользоваться услугами другого поверенного?
– Нет-нет! – поспешно ответила Тея. – Вы сделали все возможное, чтобы мне помочь. И, не сомневайтесь, я очень ценю ваши труды. Но я решила, что не стану пользоваться услугами защитника. Я постараюсь как можно лучше ответить на те вопросы, которые мне будут задавать, но я предпочитаю, чтобы мои интересы никто не представлял.
– Это безумие! – с трудом выговорил адвокат.
– Я опасалась, что вы подумаете именно так, но я твердо решила. Я буду присутствовать на суде и, насколько возможно, буду стараться себя защитить.
– Но… но это же невозможно! – пролепетал мистер Добсон.
– Закон это запрещает? Мне не разрешается самой представлять свое дело? – спросила Тея.
– Нет, законом это не запрещено, и вы можете поступать, как пожелаете, но только сумасшедший может пойти на такое!
– Тогда считайте меня сумасшедшей, – улыбнулась Тея. – Но так будет лучше. Я не могу ответить на ваши вопросы. Я не могу сделать то, что вы хотите, поэтому мне не хотелось бы втягивать вас вдело, которое вы с самого начала считаете безнадежным.
