– Привет… – сказал он осторожно, не понимая, как сейчас нужно и должно держаться. Дурацкая ситуация, если честно.
– Вид у вас, гражданин начальник, прямо скажем, озадаченный, – улыбнулась Людмила. – Докладываю, во избежание неясностей: когда вы изволили убыть в страну Морфея, я отправилась в местную командировку, в квартиру старшего лейтенанта Дашеньки Нелидовой из седьмого отдела, где и находилась по настоящее время. Лейтенант Чернобров доклад закончила.
Что о его пробуждении отрапортовали датчики сигнализации, отправив сообщение на смарт Людмилы, Стрельцов и сам догадался.
– Благодарю от лица службы, лейтенант Чернобров! – с каменным лицом отчеканил он, но в конце тирады не выдержал, прыснул смехом.
Дурная ситуация как-то сама собой, незаметно, разрядилась.
Потом они сидели на кухоньке, и уплетали завтрак из продуктов, купленных для вчерашнего ужина, – Стрельцов только сейчас почувствовал, насколько голоден. Он попросил включить новости, Людмила улыбнулась: «Привык к утренним политинформациям?» – но включила.
Экран порадовал новостями большой политики – Государственная Дума надежно, на несколько месяцев, забуксовала на первом чтении закона о сексуальных домогательствах. Неувядаемая старушка Хакамада метала с трибуны громы и молнии – под аплодисменты «Женщин России» и угрюмое молчание парламентариев-коллег. Ее по-девичьи стройная фигура и гладенькое от подтяжек личико позволяли допустить, что для Ирины Мицуовны вопрос до сих пор актуален – особенно со стороны нетрезвых граждан и в условиях недостаточной видимости. Неугомонные журналисты добрались до Жириновского – как, дескать, вы прокомментируете нынешние дебаты? Уж этот скажет так скажет… Седого как лунь почетного вице-спикера Думы подвели под ручки к камерам, в последнее время старик передвигался с большим трудом. И он сказал. Всё, что думал. Мысль оказалась короткая, всего на три слова – но два из них телецензура заменила электронным писком. Ничего, очень скоро журналисты обиняками растолкуют, что именно произнес патриарх отечественного политического Олимпа.
Стрельцов ждал, когда же скажут про «Хеопс», и не дождался. После парламентских новостей на экране появились бравые дезинфекторы – не снимая громоздких антибиологических скафандров, бодро докладывали вице-премьеру: вот-вот, совсем скоро, западные районы Брянской области вновь станут пригодны для проживания. Стоявший рядом глава МЧС подтвердил: так и есть, даже перелетные птицы возвращаются на места гнездовий – а птица ж не дура, на верную смерть-то прилетать? Вице-премьер кивал благосклонно, но в качестве видеоряда к словам комментатора показывали кадры двухлетней давности: брошенные дома-призраки, скелеты мертвых деревьев, лишившихся даже коры, раздувшиеся трупы животных, – и верилось в радужные перспективы слабо.
Утренний выпуск оказался недлинным – в конце его дикторша-виртуалка скороговоркой рассказала о происшествиях минувшей ночи (самое значительное – убийство патруля ДПС под Питером), пообещала в следующих выпусках знакомить с новостями дня, и распрощалась обязательной фразой: «Оставайтесь с нами!»
Людмила налила кофе, Стрельцов отвел взгляд от экрана, но затем вновь повернулся к нему – услышав, что сейчас певица Заноза порадует почтеннейшую публику своим новым клипом. Мелькнула ведь у него вчера ближе к вечеру какая-то догадка, связанная как раз с этой самой Занозой…
Попытался вспомнить, какая именно, – и не вспомнил. Мешала песенка – слова дурные, куплеты строятся вокруг рифм к слову «люблю»: «терплю», «воплю», «скорблю» и даже «гноблю»; но мотивчик прилипчивый… Потом задумался: интересно, изящнейшая попка, которую Заноза навязчиво демонстрирует во всех ракурсах, – настоящая, природная, лишь чуть подправленная инъекциями гель-имплантата? Или же поп-звездочка решилась на ампутацию ягодичных мышц и дорогостоящее выращивание из стволовых клеток нового, совершенного варианта? – желтая пресса активно муссировала подобные слухи практически обо всех женщинах российского шоу-бизнеса, обладающих более-менее приличной фигурой…
Стрельцов взглянул на Людмилу – пожалуй, впервые не как на сотрудницу, на подчиненную, на офицера ФСР, – как на женщину. А ведь она очень даже ничего… отлично выглядит в тридцать два – и всё своё, родное. Короткий халатик Людмилы и поза, в которой она сидела, подтверждали: да, скрывать ей пока что нечего. Даже наоборот…
Женщины значение подобных мужских взглядов понимают прекрасно, никакие слова не нужны, и в ответном взгляде Людмилы тоже многое читалось, и Стрельцов подумал: а может, и в самом деле что-то у них получится, не сейчас, чуть позже, когда закончат нынешнее дело, и выяснится: грудь в крестах или голова в кустах… До тех пор ни к чему, женщины женщинами, а служба службой, – первое правило Буравчика.
«Дурак ты… – сказал он себе мысленно в припадке самокритики. – Сидишь, как павиан в зоопарке, за решеткой из надуманных правил… Плюнул бы хоть раз на них, а?»
– Спасибо, всё было очень вкусно, – сказал он Людмиле вслух, и самому отчего-то показалось, что интонация у невинных вроде бы слов очень двусмысленная.
– Заходи еще… Желательно – выспавшийся.
Х-м-м… А вот тут никаких намеков и двусмысленностей, всё открытым текстом. Может, и вправду плюнуть? Прямо здесь и сейчас?
Он не плюнул…
Вместо этого швырнул Людмилу на пол, в угол кухни, – сильным толчком, вместе с табуреткой. А сам рухнул в другой, на лету потянувшись за пистолетом. Потому что хлипкая дверь квартиры с грохотом ввалилась внутрь…
Через секунду началась пальба.
Заброшенная дорога на границе Ленинградской и Псковской областей, 16 июня 2028 года, утро
Нормальные герои всегда идут в обход, – так, по крайней мере, утверждалось в одной старинной песенке. Можно допустить, что ежели те самые герои имеют в своем распоряжении механические средства передвижения, то они едут в объезд. По нормальным, накатанным дорогам.
Из чего автоматически следует, что героем меня назвать никак нельзя. Или можно, но ненормальным. Не то чтобы совсем чокнутым, но чересчур доверчивым.
В данном конкретном случае я доверился системе глобального позиционирования и бортовому компьютеру «гарпии», пользующемуся услугами помянутой системы. И в результате своей доверчивости теперь трясся по рытвинам и ухабам некоей чудовищной пародии на дорогу, которую компьютер с особым цинизмом именовал «улучшенной».
А началось все с невинного желания срезать путь. Существенно срезать, почти на полторы сотни верст – не хотелось возвращаться по своим следам в Питер, а затем оттуда ехать к доктору Литвинасу. Компьютер не спасовал перед поставленной задачей, трудолюбиво рассчитал оптимальный маршрут – шестьдесят километров которого пришлись как раз на здешнюю «улучшенную» дорогу.
Нет, я подозревал, что последнее ее улучшение проводилось давненько: места вокруг безлюдные, несколько заброшенных, вымерших в начале века деревень, – и всё. Но понадеялся, что полноприводная «гарпия» справится с попавшимися на пути препятствиями. Она справлялась… Пока. Но чем дальше, тем с бо́льшим трудом. И рано или поздно…
Ну вот, сглазил… Накликал.
Дорога здесь ныряла в широкую и протяженную лощину, по дну которой протекал почти пересыхающий летом ручеек. Весной же он, разбухнув от талых вод, наверняка катился полноводным потоком. Естественно, для пропуска воды под насыпью дороги была проложена дренажная труба соответствующего диаметра, а то и пара труб… Да вот беда – забились те трубы, а прочистить их никто не озаботился. И насыпь дороги поневоле стала плотиной, дамбой, – нет сомнений, слева от нее по весне живописным озерцом собиралась вода и перехлестывала через край, размывая отсыпку и разрушая покрытие.
Сейчас, летом, озерцо превратилось в болото, почти пересохшее и отнюдь не живописное. Дорога под ним не просматривалась…
И что теперь? Катить обратно и давать-таки крюка? Наверное, я так бы и поступил – но через болотце тянулись две колеи, оставленные колесами, однако явно не легкового автомобиля. Кто-то здесь проезжал не так давно, а уж «гарпия» не уступит проходимостью грузовику… И я рискнул.
Включил полный привод, разогнался на относительно ровном участке и бодро влетел в болотце. Поначалу казалось, что авантюра увенчается успехом: колеса наполовину утонули в грязи, но под ней ощущалось нечто твердое – остатки покрытия, надо понимать; и «гарпия» довольно уверенно ползла вперед. Но затем коса нашла на камень… Вернее, на камень напоролось брюхо машины – толчок, скрежет под днищем – и всё, приехали, ни вперед, ни назад…
Однако странно… Притащить каменюгу таких приличных размеров вешние воды никак не могли. А если не камень, то что? Загадка природы.
Две камеры нижнего обзора не показали ничего – экран бортового компьютера демонстрировал сплошную черноту, хоть я и пустил в ход омыватели. Наверное, объективы были не просто залеплены – полностью погрузились в жидкую грязь.
