– Салют, Сиенна, это Келл… – Он выдержал паузу. – Ага, это я. Привет.
Он рассмеялся, а я тщетно пыталась разобрать ее слова, но слышала только Келлана.
– Ты видела нашу фотографию? Да, ту самую. Еще не высказалась? Не сделала заявления или еще чего? – Он нахмурился, слушая. – Нас соединяют в романтическом смысле. – Он сдвинул брови. – Ну, для меня это не пустяк. – Он сделал жест, как будто Сиенна стояла перед ним. – Потому что я женат и не хочу, чтобы думали, будто мы с тобой… – Келлан взглянул на меня и помотал головой. – Нет, не официально, но мы считаем себя мужем и… – Вновь помрачнев, он стал смотреть на дорогу. – Послушай, разве нельзя сказать, что мы лишь работаем вместе и наши отношения сугубо профессиональные? – Он улыбнулся. – Отлично, спасибо. Она пообещала все уладить, – сообщил он мне, отключившись.
– И уладит?
Он посмотрел на меня, но очки скрывали выражение его лица.
– Конечно. А почему нет?
Мне не хотелось объяснять, но мы условились быть честными, а потому я со вздохом все же растолковала:
– Потому что она, по-моему, тобой увлечена. Потому что, опять же по-моему, ей хочется, чтобы вас связывали. Потому что мне кажется, что сингл вызовет больший ажиотаж, если между вами будет роман. И еще я думаю, что она отлично умеет манипулировать общественным мнением, чтобы добиваться желаемого.
Келлан безмолвствовал после услышанного, и я решила, что он согласен – хотя бы отчасти. Но затем он произнес:
– И ты считаешь, что желаемое – это я?
Откинувшись на сиденье, я закрыла глаза. Да кто же тебя не желает?
К моему удивлению, Сиенна вскоре выступила с заявлением, уведомив общество о своем одиночестве, которое ей по душе, а что до пресловутого мужчины, так он был «просто близким другом, работающим со мной над проектом, который полюбится поклонникам».
Она выполнила просьбу Келлана, но я не была уверена, вышел ли из этого толк. Никто, похоже, не поверил, что «близкий друг» действительно был «близким другом». Все сочли это иносказанием – мы, дескать, близки, но не хотим пока об этом заявлять. Интерес к синглу только разгорелся. Я знала, что первый альбом Келлана будет классным, но не могла и представить столь энергичной суеты вокруг его релиза, подогретой домыслами и сплетнями о личной жизни Келлана и Сиенны.
Дженни, Кейт и Шайен сочувственно выслушали мои жалобы. Сестра посоветовала не переживать. Когда я спросила, видела ли она фото, Анна ответила:
– То самое? Да, примерно через неделю после возвращения. Келлан, кстати, там обалденный! – Она вздохнула. – Жаль, что он не развернулся к объективу. Надо им было дождаться, когда он будет выходить.
– Почему ты мне сразу не сказала? – проворчала я, вспомнив, как Номер Первый расчистил перед выходом тротуар.
Анна протяжно выдохнула:
– Потому что знала, что ты распсихуешься, а фотография – это ерунда.
– Анна, из них лепят пару. – Я лежала в постели, созерцая ночник. – Это не шуточки.
– Брось, чепуха. Какое тебе дело, что подумают люди? Мы с тобой знаем, что у него с ней ничего нет. Черт, да я все время торчала рядом и точно видела! Чепуха это, Кира.
– Дурное предзнаменование.
Я заметила на подушке Келлана лепесток, подобрала его и потерла шелковистую поверхность меж пальцев. Этот был кораллового цвета – из свежего букета, доставленного накануне горничной. Келлан отправился на пробежку и оставил мне лепесток, написав на нем: «Скоро вернусь».
Анна снова вздохнула, но уже сочувственнее:
– Дурное, если таким назовешь. Не сходи с ума из-за безобидной фотки. Ну, представь себе самое неприятное – что это может быть?
Конечно, сестра была права. Однако стремление мира полюбоваться шашнями твоего мужа на стороне немного нервирует.
* * *
За несколько недель до выхода альбома ребят погнали в ураганное рекламное турне. Им предстояло побывать во всех крупных городах едва ли не каждого штата континентальной части США. От графика впору было рехнуться. Безостановочные перелеты, радиоинтервью и частные выступления. Бывало, что на день в их планах стояли концерты в трех разных городах. Я вымоталась при одном только взгляде на маршрут. Если справимся, гастроли перестанут быть проблемой.
Первой остановкой была популярная радиостанция в Лос-Анджелесе. Нет, не просто популярная – номер один в городе, и прозвучать впервые сингл должен был именно там, в присутствии ребят. Я обмирала в предвкушении. Хотя было ясно, что песня лишь подогреет интерес к мнимому роману Келлана и Сиенны, я не могла дождаться, когда голос Келлана разлетится в эфире. Нереальное событие!
Понимая, что жизнь вот-вот превратится в сплошной кошмар, мы с Келланом наслаждались каждым мигом спокойного уединения. Келлан устроил мне экскурсию по городу и показал кое-какие забегаловки, где некогда выступали «Чудилы». Я без труда представила Келлана только-только со школьной скамьи, сдирающим трусы с фанатеющих голливудских старлеток. Такие «свидания» наверняка были для него простейшим делом.
Келлан показал мне и достопримечательности: Диснейленд, «Морской мир», Аллею Славы, – однако мне больше нравились бдения у бассейна в студийном доме. Особенно когда там не было никого, кроме нас. Однажды солнечным августовским днем, за несколько суток до начала суматошного этапа карьеры Келлана, мы наслаждались приватным купанием. Я устроилась на лесенке, уходившей в бирюзовую воду, и разгоняла ногами мелкие волны. В ноздри лез запах хлора и солнцезащитного крема. Тишину нарушали лишь редкие птицы, щебетавшие неподалеку в листве. Я радовалась покою, зная, что долго он не продлится.
Под водой ко мне приблизилась тень, и я придержала ноги. Тело проплыло поверх моего. Остановившись на уровне моего пояса, Келлан высунулся из воды и криво ухмыльнулся:
– Ау!
– Ау, – пробормотала я, закусывая губу.
Его волосы были отведены с лица, по щекам стекали струйки. В глазах отражалось солнце, усилившее глубокую синеву. Он был прекрасен и в этот редкий момент целиком принадлежал мне.
Вздохнув, я села и обвила его шею руками, а ноги автоматически сомкнулись на талии. Он опустился на колени, удерживая меня на мелководье. Как было бы хорошо, если бы удовольствие было явлением природы вроде солнечного тепла или прохладного ветерка жарким днем! Со вздохом я положила голову Келлану на плечо и растворилась в нем.
Едва Келлан отстранился, чтобы взглянуть на меня таким же умиротворенным взором, из дома вышел Гриффин. Он дошагал до лесенки, нахмурился и поскреб в затылке, как будто обдумывал некое действие. Затем он пожал плечами и постучал по поручням, разделявшим ступени.
