— А теперь давай бегом отсюда! И первой же Деве, какую встретишь, продолжала Авиенда, — скажешь, что ты сделала. Бегом, сорда!
Причитая и ломая руки, Изендре побежала вон, рассыпая звон и стук украшений. Едва она выскочила из комнаты, Авиенда обернулась к Ранду:
— Ты принадлежишь Илэйн! И не смей прельщать других! Тем более эту… женщину!
— Ее? — обалдел Ранд. — По-твоему, я?… Поверь, Авиенда, окажись она даже последней женщиной на земле, я удрал бы от нее на край света! Лишь бы от нее подальше!
— Эва, как ты заговорил! — фыркнула девушка. — Ее уже семь раз секли — семь! — за то, что пыталась втихомолку залезть к тебе в постель. Без чьей-то потачки она бы так не упорствовала! Отвечать она будет перед Фар Дарайз Май, и не Кар'а'карну лезть в это дело. А тебе случившееся сегодня станет очередным уроком наших обычаев. И запомни: ты принадлежишь моей почти сестре!
Не дав Ранду и словечка вымолвить, она твердым шагом вышла из комнаты. Лицо у Авиенды было такое, что юноша подумал: Изендре может не дожить до утра, коли Авиенда нагонит ее в коридоре.
Глубоко вдохнув и медленно выдохнув, Ранд потянулся и отодвинул поднос с вином в угол комнаты. У него не было ни малейшего желания пить то, что ему принесла Изендре.
Семь раз пыталась пробраться ко мне? Должно быть, Изендре узнала, что он заступился за нее. Каковы были ее дальнейшие рассуждения, сомневаться не приходится: коли Ранд поступил так за улыбку и томный взгляд, то что же он сделает за большее? Юноша вздрогнул, правда, не только от этой мысли, но и от вползшего в комнату холода. Да он скорее пригреет в своей постели скорпиона! Если Девам не удастся убедить Изендре поумерить свои аппетиты, видимо, придется сказать ей, что ему все о ней известно. Только так можно положить конец ее проискам.
Задув светильники, Ранд в темноте заполз на тюфяк, не раздевшись и не сняв сапог, потом пошарил вокруг и натянул на себя все одеяла. Юноша заподозрил, что, не разведя огня в камине, еще до рассвета не раз мысленно поблагодарит Авиенду. Почти бессознательно — это уже вошло в привычку — Ранд выставил стражей из Духа, оберегавших его сны от постороннего вторжения. Затем ему в голову пришла мысль, которая его позабавила. А ведь он мог сначала улечься в постель, а потом погасить светильники — с помощью Силы. О том, что многие простые вещи можно делать с помощью Силы, он раньше как-то не задумывался.
Некоторое время Ранд лежал под одеялами, согревая постель теплом своего тела. Как в одном и том же месте может быть так жарко днем и так холодно ночью? Подобное было выше его понимания. Сунув руку под куртку, он ощупал незаживающий рубец на боку. Со временем эта рана, которую Морейн так и не сумела до конца Исцелить, доконает его. Ранд был уверен — в ней его смерть. Кровь его на скалах Шайол Гул. Так гласят Пророчества.
Нет, не сейчас. Не буду думать об этом нынешней ночью. У меня еще есть немного времени. Но если теперь печати можно соскрести ножом, будут ли они держать так же крепко, как раньше?.. Нет. Не сегодня.
Под одеялами стало теплее, и Ранд поерзал, устраиваясь поудобнее — безуспешно. Надо бы помыться, сонно подумал он. А Эгвейн сейчас, наверное, в той палатке-парильне. То и дело, когда сам Ранд залезал в такую палатку, вместе с ним туда пытались войти несколько Дев — они чуть по земле от хохота не катались, когда он настойчиво не пускал их внутрь. Кто бы знал, как неудобно раздеваться и одеваться в клубах жаркого пара!
Наконец пришел сон, а вместе с ним — надежно защищенные сновидения, куда нет доступа ни Хранительницам, ни кому другому. Но от своих мыслей разве спрячешься?.. Три женщины постоянно вторгались в его сны. И вовсе не Изендре — не считая того короткого кошмара, едва не разбудившего его. Ранду снились то Илэйн, то Мин, то Авиенда. Снились и порознь, и вместе. Одна Илэйн смотрела на него как на мужчину, но все трое видели в нем человека — того, кто он есть. Не считая того кошмара, все его сновидения были приятными.
Глава 5
У Хранительниц Мудрости
Хоть Эгвейн и стояла в самом центре шатра, вплотную к маленькому очагу, она дрожала от холода, наливая воду из объемистого чайника в большой, с голубыми полосками тазик. Полог палатки она опустила, но холод просачивался сквозь настеленные в несколько слоев многоцветные ковры, а тепло от очага будто уносилось прочь через дымовое отверстие в крыше, оставляя после себя лишь запах горящего кизяка. Зубы девушки так и норовили сорваться на дробь.
Поднимающийся над водой пар начал понемногу рассеиваться, поэтому Эгвейн обняла саидар, — на миг — и направила Огонь, подогревая воду. Наверное, Эмис или Бэйр могут мыться и холодной водой, хотя они обычно парились. Ну, я не такая выносливая, как они. Я же не в Пустыне росла. И не собираюсь замерзнуть насмерть, моясь холодной водой, если мне того не хочется. Но чувство вины не покидало девушку, пока она намыливала мочалку пахнущим лавандой мылом, которое купила у Хаднана Кадира. Хранительницы Мудрости никогда не требовали от нее чего-то такого, но у нее возникло чувство, будто она их обманывает.
Отпустив Истинный Источник, девушка с сожалением вздохнула. Даже ежась от холода, она тихонько посмеялась над своей глупостью. Удовольствие от наполняющей ее Силы, восхитительный поток жизни и восприимчивости ко всему окружающему — вот в чем таилась опасность. Чем больше зачерпываешь саидар, тем больше хочется, и, если не приучить себя к самодисциплине, есть угроза зачерпнуть больше, чем сумеешь удержать, тогда или погибнешь, или сама себя усмиришь. А тут уж не до смеха.
Это один из твоих крупных недостатков, строго выговаривала себе Эгвейн. Тебе всегда хочется сделать больше, чем тебе полагается. Лучше бы тебе помыться холодной водой, глядишь, и научишься самодисциплине. Только столь многому нужно и хочется научиться, что целой жизни не хватит. Ее наставницы всегда отличались осторожностью, и Хранительницы Мудрости, и Айз Седай в Башне; а ведь было так сложно удержаться, когда девушка знала, что во многих отношениях уже превзошла их. Они ведь не понимают, сколь на многое я способна.
Порыв обжигающе-морозного воздуха ударил Эгвейн, дым от очага закружился по палатке; женский голос произнес:
— Если вы позволите…
Эгвейн вздрогнула, пронзительно взвизгнула и только потом сумела выкрикнуть:
— Закрой! — Она крепко обхватила себя руками, чтобы не прыгать от холода. — Входи или выйди, но только закрой!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
