— Ничего нового и важного? Я зря рисковала своей шенгенской визой? — Саша улыбнулась, бросив на него быстрый взгляд и стараясь не думать о том, почему он предпочел сменить тему.
— Здесь еще подчеркнуты слова о том, что Голем — исполнитель. Его создали для выполнения грязной работы, но не для сложных манипуляций с чужим разумом. Кстати, раввин, с которым я вчера разговаривал, сказал мне примерно то же самое.
— То есть все это делает не он, а как бы кто-то через него?
— Скорее, дело вообще в чем-то другом. Удел Голема — грубая сила. Если кто-то и толкает людей на все эти безумства, то не он.
— Тогда я вообще не понимаю, что происходит, — Саша мрачно посмотрела в свою чашку, где кофе оставалось уже меньше половины. — Мы не заметили никого, кто еще мог бы участвовать в этом деле, кроме Голема. А что с фотографиями на доске? Они что означают?
— Здесь не очень понятно, — Войтех переключился к нужной фотографии. — Краткая информация по трем жертвам. Потом еще два каких-то… слова? Не знаю, это не чешский, даже не латиница. Не представляю, что они означают. Смущает другое. Здесь каждая жертва подписана словом «хозяин».
— Хозяин? Это еще что за паразитология?
— Черт его знает, — Войтех потер лоб, сделал еще несколько глотков кофе, а потом посмотрел на часы. — Скоро прилетит Нев, я обещал его встретить, но вчера забыл взять у Карела машину. Придется сначала доехать до него. Составишь мне компанию или у вас с Иваном есть еще планы по незаконному проникновению?
— Нет, с Сидоровым я больше никуда не пойду, — поежилась Саша, — и так вчера натерпелась страха. Нас там чуть не застукали, между прочим. Так что я с удовольствием составлю тебе компанию.
— Тогда подожди меня тут пять минут. Я быстро схожу в душ, переоденусь и поедем к Карелу.
Войтех быстро вышел из гостиной, и спустя полминуты в коридоре хлопнула дверь ванной. Саша еще какое-то время бездумно перелистывала вчерашние снимки. Чем дальше, тем запутаннее казалось это дело, и тем меньше они все что-то понимали. По-хорошему, следовало бы еще раз навестить «друзей» из исторического общества, желательно с Войтехом, чтобы тот мог разобраться, что искать. Толку с того, что они побродили там с Ваней? Вполне возможно, что-то важное, написанное на чешском, лежало перед самым их носом, но они даже не обратили внимания. Однако вряд ли им еще раз так повезет. Начались рабочие будни, там наверняка куча народа, да и неизвестный растяпа Даниэль Коварж уже должен был заявить о том, что потерял пропуск. Судя по тому оборудованию и обстановке, которое они там видели, депортация и черная метка в визовой истории покажется им удачным исходом, если их там обнаружат.
Саша потерла лицо руками, чувствуя непреодолимое желание курить. Отсоединив свой смартфон от ноутбука, она захлопнула крышку последнего, и тут же за ним обнаружила стопку каких-то фотографий. На первом снимке в глубоком кресле сидел примерно двухлетний малыш с большими, невероятно серьезными глазищами и пухлыми щеками. Удивленно приподняв брови, Саша взяла фотографии в руки. Она никогда не понимала, как люди видят сходство между маленькими детьми и уже выросшими людьми, но сейчас мгновенно узнала эти светлые глаза. Черты лица у Войтеха со временем изменились, но глаза остались такими же серьезными. И складку между бровями, когда он о чем-то думает или недоволен, она тоже узнала.
Саша почувствовала, как губы сами собой расползаются в улыбке, а в уголках глаз уже почти готовы были появиться слезы не то умиления, не то обиды. Значит, вчера он еще помнил о ней и о своем обещании показать ей свои детские снимки, если окажется в Праге. Она отложила фотографию двухлетнего малыша в сторону и посмотрела на следующую, где Войтеху было уже около шести или семи, в одной руке он сжимал букет цветов, другую вложил в ладонь высокой стройной женщины с такими же строгими глазами. Взглядом и выражением лица он явно пошел в мать.
На третьем снимке он был еще старше, уже не с таким серьезным лицом, с отцом и походным рюкзаком за плечами. Четвертый снимок сделали, видимо, в то время, когда он учился в военной академии, трое молодых людей, среди которых Войтех теперь узнавался уже очень легко, были одеты в небрежно расстегнутую военную форму, а лица их сияли улыбками. И, наконец, на последней фотографии он снова находился в компании двух человек, уже других, в другой форме. Саша догадалась, что этот снимок сделан незадолго до полета в космос, лицо Войтеха снова приобрело серьезность и какое-то вдохновение, которого ни на предыдущих фотографиях, ни в жизни Саша никогда не видела.
Она так увлеклась, что даже не заметила, как взрослый настоящий Войтех появился на пороге гостиной.
— Теперь мы квиты, — тихо заметил он, подходя ближе.
Саша бросила на него быстрый взгляд, а затем принялась торопливо собирать фотографии обратно, чувствуя себя неловко, как будто увидела то, что не предназначалось для ее глаз. Это казалось ей странным. Что-то похожее она должна была бы чувствовать час назад, когда без спроса нагрянула к нему в гости, а не сейчас. Ведь эти снимки он наверняка принес специально для нее.
— Никогда бы не подумала, что у тебя были такие щеки, — она не сдержала улыбку. — И что ты вспомнишь о своем обещании показать мне фотографии.
— У меня вообще отличная память, — Войтех вздохнул. — Иногда я об этом жалею. Если ты уже успела все посмотреть, то можем ехать.
— Да, конечно, — Саша поднялась, аккуратно положила фотографии на то же место, где взяла. — Только отвези меня куда-нибудь за сигаретами по дороге, курить хочу ужасно.
2 мая 2013 года, 13.50
Osadní, Holešovice, Praha 7
Прага, Чешская Республика
Ваня прикрепил к стене скотчем последний листок и отошел на два шага, чтобы оценить результаты своей работы. Теперь на стене в гостиной Войтеха была полностью воссоздана доска из конференц-зала исторического общества.
— Надеюсь, Дворжак, ты все равно собирался делать в своей квартире ремонт, — с ухмылкой заметил Ваня, бросив взгляд на еще более задумчивого, чем обычно, Войтеха, но тот либо не услышал, либо не посчитал нужным ответить.
— Не понимаю, чем нам это поможет, — заметила Лиля, по привычке меряя шагами комнату.
— Эти чуваки из общества явно что-то знают, — ответил Ваня. — И я хочу понять что.
— Они определенно выделяют среди всех погибших этих троих, — констатировал самый очевидный факт Войтех. После бессонной ночи его мозг работал с трудом. — Они называют их «хозяевами». У Саши возникли ассоциации с паразитологией, но если уж предполагать что-то подобное, то я бы скорее поставил на вирус: последняя жертва контактировала со вторым «хозяином» слишком мало. Сомневаюсь, что он принялся облизывать окровавленные руки после этого.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
