— Вы об этом, месьор?
— Разумеется, — как о чем-то самом обыденном на свете говорит слепой князь. Проклятье, он видит не только как обычный человек, но, похоже, еще и сквозь любые преграды!.. Даже этот его чернокожий не мог знать о руне у Сони в кулаке! Она не разжимала пальцы с того самого мига, как вышла из башни. Так откуда же…
А слепец тем временем уверенно протягивает раскрытую ладонь. И Соня, мгновение поколебавшись, кладет на нее костяную плашку. Какой-то миг тот трет руну меж пальцев, затем молча передает чернокожему. Темные пальцы на плече тотчас принимаются отбивать новый ритм.
— Ну вот, я так и думал, — легким, небрежным тоном, словно они на княжеском балу беседуют о погоде или обсуждают достоинства розового ларшанского вина, заявляет князь. — Как я и говорил, цена невысока. Это загадка.
— Что?! — от отчаянья Соня начинает думать, что у нее вот-вот лопнет голова. Мало ей загадок в этом треклятом Коршене. Так добавилась еще одна!
— Вам не по душе мой город, медина, — ласковым обманчивым тоном осведомляется князь. Соня не в силах сдержать ироничной ухмылки:
— Нет, почему же, когда я окончательно сойду с ума, то не сумею подобрать лучшего места, чтобы поселиться там до конца дней моих.
— Я рад, что вы так считаете, — все, тем же изысканно-светским тоном отзывается правитель, словно услышал невесть какой лестный комплимент. — Но давайте вернемся к тому, с чего мы начали. Мы говорили о цене вашей свободы.
— Да, и вы изволили заметить, что это некая загадка, — устало подтверждает Соня.
— Не некая. Вот эта загадка. — Руна золотистым светом поблескивает на бледной ладони слепца, словно светится изнутри сама по себе. А князь тоном мудреца, объясняющего непонятливому ученику некую заковыристую науку, терпеливо поясняет: — Все, что случилось с вами за последние дни, медина, суть части одной головоломки. Вы выйдете из темницы на волю, едва лишь сможете сложить их воедино.
Глаза Сони округляются, она не в силах поверить тому, что слышит.
— Что вы имеете в виду?
— Вы все слышали, медина. А я все сказал. Это тоже часть загадки, если угодно. Подумайте о ней на досуге.
— Но дайте мне хоть какую-то подсказку. Какие части головоломки, где мне искать ответ?! — Соня почти готова умолять своего палача, ибо чувствует неотвратимость приговора, который грозит обрушиться на нее. Холодок пробегает по спине. — Я не понимаю, — произносит она в растерянности. И это чувство столь редкое для воительницы, что она не устает ему поражаться.
Слепец, пожимая плечами, медленно поднимается с кресла. Чернокожий бережно, словно заботливая мать, поддерживает его за локоть и ведет к двери. Уже у выхода, оба, словно по безмолвному взаимному согласию, останавливаются и оборачиваются к Соне. Два лица в полумраке, белое и черное…
— Вспомните шлюху и гадалку, медина. Вспомните судьбу, что постигла их обеих. Это будет и вашей судьбой, если вы встанете на их путь.
Дверь захлопывается бесшумно, и Соня так и не успевает понять, кто из двоих произнес эти слова.
В голове у нее буря и ураган. Шлюха… Гадалка… Откуда знает о них князь, откуда он догадался, что в кулаке у нее руна Гельнары? Откуда он мог вообще… Столько вопросов и ни одного ответа. Стражники уводят ее, несопротивляющуюся, прочь из комнаты. Она, словно сомнамбула, идет за ними следом, не замечая пути, и приходит в себя только в башне, под самой крышей; медленно, шагом обреченного подходит к окну-кристаллу, смотрит сквозь него на городскую площадь…
Но там пусто. Виселица нависает над городом черной птицей, в ожидании новых жертв.
Соня опускается на пол, и озноб пробирает ее. Виной тому отнюдь не промозглый холод, струящийся от камней… Ее неудержимо клонит в сон, но внезапно вспоминается шепот, слышанный прошлой ночью
«Бойся чудовищ, что бродят здесь во тьме…» Она засыпает. И пробуждается, когда последние лучи солнца сквозь призму проникают в ее темницу и, причудливо преломляясь, отбрасывают на стены многоцветные отблески. Среди радужного многообразия цветов преобладает багровый. Так что первое, что видит Соня, открыв глаза, это каменные стены, залитые кровью.
Глава десятая
Впрочем, ждать приходится недолго. Кристалл в окне взрывается фонтаном рубиновых осколков. Соня пятится невольно — и с ужасом упирается взором в огромные жирные щупальца, что врываются в камеру сквозь отверстие в стене. Как только эта тварь могла забраться на такую высоту по внешней кладке?!
Раздумывать, однако, времени нет. Сочащиеся бурой слизью губчатые отростки молотят воздух… сперва как будто бы беспорядочно — но неумолимо приближаясь к пленнице, которая жмется к противоположной стене. Каждое щупальце длиной в два человеческих роста и толщиной с руку взрослого мужчины!.. Каково же должно быть само тело?! Впрочем, очень скоро Соня получает ответ на этот вопрос. С влажным хлюпаньем на каменный пол плюхается округлая туша — сравнительно небольшая, можно обхватить руками… вот только делать это у воительницы, естественно, нет ни малейшего желания.
Ей бы сейчас добрый меч! Но увы, все оружие у нее отобрали стражники, прежде чем бросить в темницу. Незамеченным остался лишь узкий метательный кинжал, припрятанный в потайных ножнах на предплечье, — но против этой твари он поможет не лучше швейной иголки! И все же Соня, с упорством обреченного, сжимает бесполезный нож в кулаке. Затем, когда одно из щупалец подбирается чересчур близко, наносит резкий режущий удар.
Ее окатывает зловонной слизью из перерубленного отростка. Но что толку? Полдюжины таких же тотчас устремляются к воительнице. Ей удается спастись лишь ценой отчаянного кульбита. Больно ударившись плечом о стену, она приземляется рядом с дверью. Закричать? Позвать на помощь? Но снаружи тишина. И каким-то шестым чувством Соня знает, что помощь не придет. Она предоставлена самой себе.
По счастью, тварь, похоже, совершенно слепа. Щупальца молотят воздух там, где девушка была пару мгновений назад, но так и не могут обнаружить жертву. Соня бросается к двери. Замок! Это ее последняя надежда.
Конечно, кинжал — самая скверная отмычка из всех возможных, но страх придает ей неожиданную сноровку. Дверь распахивается как раз в тот самый миг, когда липкое щупальце пытается обвить пленницу за шею, отыскав наконец свою жертву… Рубанув ножом мерзкую гадину, Соня поспешно вылетает за порог. Отростки, извиваясь, тянутся следом, и она, с силой налегая на дверь, пытается защемить их в проходе. Может, хоть так удастся ненадолго задержать монстра!..
Не помня себя от ярости, воительница бросается вниз по винтовой лестнице. Кажется, ступеням не будет конца… К тому же, здесь такая темнота, что второпях недолго и шею свернуть… но инстинкт вовремя предупреждает ее о новой опасности. Инстинкт — и тонкий слух. Не зря же говорят, что женщины слышат куда лучше мужчин… По крайней мере, она первой уловила приближение стражника снизу, прежде чем тот успел заподозрить неладное… и встретила беднягу в прыжке, резким ударом ноги под челюсть. Благо, крутая лестница благоприятствует подобным экзерсисам…
