равно за неё невольно становится страшно. Что жизнь человека перед этим сияющим первородной магией чудом? Низко склонившись, она опускает в колодец свои амулеты один за одним. Большинство только касается белесого свечения, некоторые она опускает чуть глубже и что-то считает, секунды, должно быть. Последний заряженный амулет перекочевал в карман куртки, и Шерли тихонько прошептав неизвестную мне молитву запросто умылась сиянием, будто это просто густой туман. Белое марево стекает искорками по ее одежде, еще долю секунды сияет на волосах.
— Иди, заряди свой.
— Но я не умею, моя госпожа.
— Просто подержи его недолго над сиянием. Как только станет тяжелым, забирай. Главное, не урони.
— А то, что?
— Вылетит обратно и получишь им в лоб. Этот источник умеет плеваться и очень не любит, когда в него что-то роняют. Потом не сможешь умыться.
— Умыться?
— Как я сейчас. Существует легенда, что магия колодца способна чуточку влиять на наши мечты, делая их более материальными, исполнимыми, что ли. Загадай, умойся, и будет тебе счастье. Только много не желай, и лучше желать такое, что, действительно, может сбыться.
— Хорошо, спасибо, я понял.
Что мне сейчас загадать? Красивая женщина рядом, и между нами есть некая связь. Прошлый мир и уклад жизни такой ясный, такой хрупкий, такой строгий рухнул и разбился подобно полному бокалу вина. Вино осталось вином, только израненным мелкой, хрусткой стеклянной крошкой под каблучком. И стало отравленным. Прошлого не вернуть. Помечтать о свободе? Быть может. А лучше о том, чтобы самому принять себя таким, каков я есть ныне, каким я, так или иначе, стал. По крайней мере, теперь у меня будут свитки, с которыми я наконец-то смогу спокойно работать, не отвлекаясь ни на что кроме нее, Шерли. Мечтать о свободе, похоже, пустое, только здесь на краю колодца, искрящегося магией, я понял, что прошлого больше нет. И прежним я никогда не стану. Подобно вину в том бокале навек отравлен неугомонной Шерли.
Непослушной рукой сдернул диск с шеи, протянула его над колодцем. Секунда за секундой он становится тяжелее, будто бы наполняясь некоей внутренней сутью, распирающей его, переполняющей. Еще секунда, и набор веса закончен, спешно пытаюсь приткнуть оберег в карман. Ладони несмело касаются светлых лучей, исходящих из его недр.
— Хочу быть свободен и счастлив подле моей госпожи, которая взяла власть над душою и сердцем своею хваткой рукой.
Свет хлынул в лицо, перебивая дыхание, острыми искрами осыпался по груди, проникая под самую кожу. Чудится, что я никогда не смогу больше вдохнуть. С огромным трудом, сипя, делаю, наконец, резкий вдох. Голос девчонки неожиданно весел.
— Что же ты такого пожелал, раз тебя так пробило.
— Я…
— Ни в коем случае не говори, а то мне придется делиться с тобой своими желаниями, иначе, не сбудутся, говорят. А я не хочу. Пойдем, пора возвращаться. Дело сделано, нужно еще успеть вернуться в столицу первыми. Чует мое сердце, там не спокойно.
— Вы умеете предвидеть?
— Я? Нет, конечно. Простое деловое чутье, ничего более. Хватай мой рюкзак и пойдем.
На дороге нам встретился хмурый, как обиженный муравьед, Грег в пожеванной куртке размера на два больше него самого.
— Доброе утро. Как прошла ночь?
— Как видишь. Дай мне пройти.
— Да я особо и не мешаю.
— Трактирщик выставил счет за погром. В золоте! Мне! И даже не этим твоим ухажерам ушастым. Что они, вообще, нашли в тебе? Ведь ты даже не полукровка, и двое темных женаты! Я точно знаю. А они обычно семью берегут, знаете ли.
— Иди, Грег, иди. Колодец ждет, постарайся не рухнуть, а то висеть тебе на ближайшей сосне.
— Это еще почему?
— Колодец посторонними предметами умеет плеваться, как ты, должно быть, знаешь.
Ответом стал ледяной взгляд исполненного мрачной ярости зверя. Ох, не к добру.
На второй этаж я влез уже вполне сносно, карабкаясь по каменной кладке, причем первым. В коридор, на шум, высунулось голова темного эльфа. Знаком, он приказал подойти к нему ближе.
— Мышь!
— Вы подозвали меня, чтоб оскорбить?
— Много мышей! Все пропало. Отпросись у своей госпожи, купи нам одежду. Любую. Мы дадим золотой за хлопоты. Помоги, все же ты тоже эльф, хоть и лунный, да еще и отличный воин. Мы нашли гоблинов, убитых тобой у ручья.
— Может, мне стоило бы позвать трактирщика? Одолжить что-то у него, чтобы добраться до лавки?
— Последний плащ забрал мастер Грег. Все его вещи тоже погибли в неравном бою с этими тварями. Кто-то, определенно, зачаровал мышей!
— Насколько я знаю, это невозможно. Вероятно, они просто оголодали, сейчас не сезон, постояльцев нет.
— Адриан, что случилось? — Шерли бодрой походкой направилась к нам. Я выставил ногу, не дав темным захлопнуть дверь. В конечном итоге они вчера тоже нарушили наш отдых и увидели меня и девушку обнаженными.
— Ба! Кружавчики нынче не в моде. Это искры так попортили одежду? Я слышала взрывы сквозь сон.
Темный побагравел.
— Вы крепко спите.
— У кого совесть чиста или сдана на хранение за ненадобностью, тот всегда крепко спит. Залатать?
— Вы умеете шить? — сколько надежды в голосе. Я бы не рискнул на их месте отдавать Шерли вещи на штопку. Повезет, если будет что надеть, а если нет, будут сидеть тут, пока мы не уйдём достаточно далеко.
— Я умею магичить. Идеального результата не обещаю, но дыр видно не будет.
— Мы будем вам безмерно благодарны. Если вы позволите закрыть дверь, я передам всю одежду невольнику. Он, хотя бы, мужчина.
— Нет, так дело не пойдет. Вытряхивайтесь всей толпой в коридор и вставайте вдоль стеночки, иначе ничего не получится. Точно вам говорю — стянет не там где надо. И возьмите с собой что-нибудь на заплатки. Вот эту дыру у вас на груди мне, точно, будет ничем не закрыть.
— Пусть стянет. Я сейчас все отдам.
— Так вы не влезете же! Мы, когда с кладбища как-то с друзьями возвращались после полуночи…
— Откуда?
— Ну, с воинского, упырей усмиряли, практика была в академии, так вот, одежду тоже решили стягивать, как получится, она тогда еще не досохла, а магией сушить побоялись, чтоб не спалить. Первый курс, что вы хотите. Короче, возвращались почти голые под иллюзией. Так что или к стенке, или я ухожу.
— Нам надо посовещаться.
— Я считаю до пяти, время пошло!
— Мы согласны, только выберем ткань на заплатки. Может, у вас что-то найдется? Тут кроме штор ничего нет. Мыши съели.
— У меня? Это — форменная наглость. Хотя? Адриан, принеси покрывало. Трактирщику за него заплатите сами.
— Разумеется, госпожа Шерли. И ваши
