— Наташка, о чем ты говоришь? Он еле шел. У него была только одна цель — убежать как можно дальше и остаться в живых. Он был в таком виде…
Если бы ты только видела, как жалко он выглядел.
— Но ты же сама была невменяемая! Ты же в тот момент находилась в состоянии шока. Ты знаешь, как это называется?
— Как?
— Убийство в состоянии аффекта.
— Это еще доказать нужно.
— Будет нужно — докажем.
— Ага. Каким образом?
— Света, в конце концов, у тебя есть Илья.
— А при чем тут Илья? — в недоумении развела я руками.
— И ты еще спрашиваешь, при чем здесь Илья?
— Спрашиваю. Только, пожалуйста, не говори, что он мой будущий муж. Я не хочу это слышать.
— Не буду.
— Спасибо. Ты очень любезна.
— Он от тебя теперь всю жизнь не отделается. Ты ему вон сколько крови отдала! Сама стала на труп похожа. Он наймет тебе хорошего адвоката и тебя вытащит. Ты избавила его от наглого воришки-братца. Да он тебе по гроб жизни должен! Он весь суд купит, с его-то деньгами. Не бери в голову! Да с Ильей тебе в этой жизни вообще бояться нечего!
— Наташа, а если Илья не выживет? — холодно задала я вопрос.
— Как? — захлопала глазами Наташка.
— Так. У него же состояние тяжелое и даже критическое. Кто меня из тюрьмы вытаскивать будет?
— А если выживет?
— Если даже и выживет, то пока еще он придет в себя… Пока встанет на ноги… Время пройдет, а меня не сегодня, так завтра арестуют.
Не говоря мне ни слова, Наталья тут же вышла на дорогу и остановила одиноко проезжающую мимо нас машину, назвав при этом адрес моей дачи и предложив водителю хорошую сумму.
— Наталья, ты что? — не удержалась я от вопроса.
— Едем на дачу! — скомандовала она и живо села на заднее сиденье.
— Зачем?
— Садись, я сказала!
— Быть может, ты мне все-таки хоть что-то объяснишь?
— Садись! Время — деньги. Тебя водитель ждет.
Я попыталась воспротивиться, но, посмотрев на суровый Наташкин вид, не стада ей возражать и села в машину.
— Наташа, в чем дело? Ты понимаешь, что я себя плохо чувствую? Я еле на ногах стою. Какая к черту дача? Сейчас свалюсь вот тут прямо, и все.
— Едем! — вновь прокричала Наташка и постучала водителя по плечу. — Включите нам музыку, пожалуйста.
— Музыку?
— Маэстро, музыку! — как и всегда, понесло Наталью. — Заводи шарманку, шеф! Да как можно громче! Народ хочет зрелища и песен!
Немного испугавшийся ее напора водитель посмотрел на нас в зеркало заднего обозрения, покосился на Наташкину повязку на голове, тщательно прикрепленную пластырем, прокашлялся и поехал, не забыв при этом включить какую-то легкую, успокаивающую воспаленные нервы музыку.
Натальи хватило на пару минут молчания.
Она вновь постучала водителя по плечу и ехидно спросила:
— Мужчина, вы что включили?
— Музыку, — в недоумении ответил тот и вновь покосился на Наташкину перебинтованную голову.
— Нам такая музыка не нужна! — тут же заявила она. — От такой музыки на сон тянет. Вот, у меня уже глаза непроизвольно закрываются. Включите что-нибудь повеселее и погромче.
— Погромче? — почему-то удивился мужчина.
— Мне со своей подругой потолковать нужно так, чтобы вы не слышали.
— Пожалуйста. Только вы не забывайте, что это моя машина и я тут хозяин.
— А вы не забывайте, что мы платим деньги за то, что вы нас на ней катаете. В народе говорят: кто платит, тот и заказывает музыку.
Как только заиграла громкая и довольно живая музыка, Наташка наклонилась ко мне как можно ближе и закричала прямо мне в ухо:
— Света, бери себя в руки! Я понимаю, что ты себя плохо чувствуешь, но ты должна набраться сил и еще продержаться. Не забывай, что у меня тоже голова пробита. Если бы ты только знала, какие ощущения я при этом испытываю. Мне кажется, что у меня голова Скоро взорвется и разлетится на мелкие кусочки.
— Зачем мы едем на дачу?
— Будем избавляться от трупа, — совершенно хладнокровно ответила Натка.
— Что? — я не знаю, как не свалилась в обморок, но перед глазами все поплыло и закружилось в каком-то скоростном, сумасшедшем ритме.
— Что слышала. Опередим нашу доблестную милицию. Пока она раскачается, мы его так запрячем, что и следа никто не найдет.
— Что ты имеешь в виду?
— Не переживай Я уже все спланировала. У тебя есть лопаты?
— В доме есть. Вернее, в сарае.
— Две или одна?
— По-моему, две. Я точно не помню.
— Ладно. Даже если одна, то будем копать по очереди.
— Кого копать-то?
— Землю, — не моргнув глазом ответила Наташка, создавая впечатление, будто она говорит о совершенно банальных и простых вещах.
— Землю? — Я вновь ощутила, как по моему телу пробежала легкая нервная судорога.
— Ну да. Она после дождя еще мокрая. Считай, что нам повезло.
— Повезло?
— Ну да. Копать легко будет. Должны быстро управиться. Закопаем его к едрене фене, и дело с концом. Похороним, одним словом. Говорят, что, когда человека хоронишь, нужно в гроб положить его любимую вещь. Поверье такое. У нас гроба нет, но ничего страшного. Мы ему прямо в землю положим его любимую игрушку — его злосчастный пистолет.
Пусть на том свете балуется.
— Наташка, ты что такое говоришь?
— Я тебе дело говорю. Цени. Ты видела, чтобы еще кто-нибудь так о своей подруге заботился?
— А если милиция уже там?
— Скажешь тоже! Да пока милиция чухнется…
Она там не раньше чем через три года появится. Шутка, конечно.
— О боже…
Я откинулась на спинку, закрыла глаза и с ужасом подумала о том, как мы будем закапывать мертвого Влада. От этого я почувствовала себя еще хуже, и меня замутило с такой страшной силой, что я тут же открыла окно и высунула голову наружу.
— Ты что? — наклонилась ко мне перепугавшаяся Наталья.
— Плохо мне.
— А кому сейчас хорошо? Давай держись.
— Я стараюсь.
— Плохо стараешься. Ты прямо позеленела вся.
— Наташка, знаешь, о чем я подумала?
— О чем?
— Лучше бы я маленькой умерла.
— Дура ты! — только и смогла произнести Наталья. — Дура, потому что только дурак может произносить подобные вещи.
— Сама такая! Я сегодня в первый раз в жизни подумала о том, что я жить не хочу.
— Куда ты денешься! Кстати, если ты на своей свадьбе не сделаешь меня свидетельницей, то я на тебя знаешь как обижусь…
Повернув голову в Наташкину сторону, я посмотрела на нее горько и осуждающе и процедила сквозь зубы:
— Наталья, отвали от меня со своей свадьбой. И никогда мне больше про нее не говори!
— А ведь я и обидеться могу… Я к тебе со всей душой, а ты мне говоришь «отвали».
— Отвали! — еще раз повторила я то же слово.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
