— Кстати, о новых рангах и заданиях, — произнесла девушка с волосами кислотно-розового цвета, — Несколько эредэ со-виа до сих пор не вернулись с призывов.
— Разве это, так уж, удивительно? — ответила ее собеседница с ярко-зелеными волосами. — Они ведь еще молоды. Первые задания всегда долго выполняются.
— Ты, возможно, права. Но их нет уже неделю.
— По нашему времяисчислению?
— Да. И, согласись, редко кто из эредэ призывается на задание, что должно занимать столько времени.
— Вот здесь я с тобой не соглашусь. Некоторые мои со-виа могут месяцами не появляться в Цитадели. Даже если уйдут в один из Внешних или же Пустых миров.
— Это может быть нормой для вас, кагэми виа Декен. Но мы, виа Халлар, обычно выполняем задания куда быстрее.
— Может, их попросили найти что-то совсем далекое? Не переживай. Кагэми всегда возвращаются в Цитадель. Иначе мы не можем.
— Да. Надеюсь, мои со-виа вернуться в скором времени и расскажут, что же их так задержало.
Девушки продолжили свой разговор, но тему заданий и задержавшихся кагэми уже не поднимали.
Их слова о том, что несколько кагэми задерживаются с возвращением, заставили т'эрку погрузиться в невеселые мысли.
Она волновалась за фурри. Боялась, что с ними может что-то произойти, что они могут не вернуться. За время проведенное в Цитадели, ее друзья уходили на призыв лишь единожды и тогда вернулись довольно скоро. Может ли нынешнее их отсутствие быть непривычно долгим? Или же для них это было нормально, отлучаться на разное время? Могло ли с ними что-то случиться во время отсутствия? Раньше подобная мысль даже не появлялась у девочки, но, до этого момента, она и не знала о том, что для кагэми существуют какие-то нормы по времени. Или же опасность.
А что малышка вообще знала о призывах? Ведь ее саму еще не призывали. Для нее все знания заканчивались на горящих дэнэ эшекей и проходе через зеркало. Но что на самом деле представляли из себя призывы? Что ожидало кагэми по ту сторону зеркала? Юной кагэми даже не у кого было спросить. Или же было.
— Векс, — парень поднял на девочку глаза, — тебя когда-нибудь призывали?
— Да.
— Можешь рассказать, что вообще такое призыв для кагэми?
— Да, — Векс закрыл книгу. — Кагэми живут здесь за счет Цитадели. Цитадель же получает энергию от кагэми. Кагэми получают ее от соглашений, исполняемых во время призывов. Если в каком-либо из миров требуются наши услуги, любое существо может призвать нас, достаточно лишь знать, как именно. Когда происходит подобный призыв, он поступает в Цитадель. Цитадель решает, кто способен лучше выполнить заказ и выбирает исполнителя, на теле которого загораются дэнэ эшекей. Кагэми не отправляются на призыв, который им не по плечу. Это противоречит закону кагэми.
— Закону?
— Да. Есть четыре закона для кагэми. Первый — жизнь кагэми превыше всего. Второй — кагэми не может делать ничего, что может навредить кагэми. Третье — нет ничего превыше соглашения, кроме жизни кагэми. Четвертое — кагэми не вмешивается в судьбу чужого мира.
— И что это за соглашения такие?
— Для каждого виа есть свои призывы, свои соглашения. Для виа Халлар — находить кого-либо или что-либо. Или же служить проводниками между мирами. Для виа Декен — охранять или же сражаться. Для виа Сацуи, — васильковые глаза внимательно смотрели в лицо маленькой девочки, — убивать.
— И никак иначе? — малышка крепче обняла заснувшую на руках Хариту.
— Нет. Виа кагэми есть кагэми, его суть.
* * *
Девочка сидела на ступенях ведущих в Зеркальный зал в ожидании появления фурри. Хоть Векс и сказал, что невыполнимые призывы Цитадель для кагэми не выбирает, малышка все равно было боязно за друзей. Так, опершись спиной о стену и листая сборник матери, юная кагэми сидела уже пару часов. От монотонного действия ее отвлек звук открывающихся дверей. Вот только вышел оттуда не тот, кого она ожидала.
С призыва вернулся шиварец. Девочка успела скрыться за открытой дверью главного здания, пока Ансацу не заметил свою тайро. Мужчина поднялся на площадку, но вместо того, чтобы выйти из здания или же подняться в столовую, шиварец завернул от лестницы налево. Любопытство взяло верх над инстинктом самосохранения, и маленькая брюнетка последовала за Амо. В стене оказался проход и, ведущая вверх, лестница, выбитая прямо в камне. Девочка осторожно поднималась по ней, следя за тем, чтобы не издавать лишних звуков. Спустя некоторое время, малышка вышла на просторный этаж. Его отделка была такой же как и в Зеркальном зале, но по периметру возвышались колоны с подвешенными лампадниками. Девочка спряталась за одной из таких колон и медленно высунула голову. Шиварец стоял на приличном расстоянии от нее перед тремя каменными тронами. На левом из них, слегка сгорбившись, сидела сухонькая старушка, с повязанным на голове черным платком. На правом, облаченный в матово-черные доспехи, вольно раскинулся мужчина лет сорока. Его бороду украшали три маленькие косички. На центральном троне восседала девочка-подросток в легком платьице. Ее прическа по сложности не уступала волосам шиварца.
— Я требую объяснений! — грозно и вкрадчиво произнес Ансацу. Его голос эхом отражался от стен.
— Что ты хочешь узнать от нас, Октуш Ансацу виа Сацуи? — неспешно поинтересовалась старушка.
— Я хочу знать, почему вы повесили ее на меня, о, великие и мудрые Монады, — голос мужчины был полон яда.
— Мы никого на тебя не вешали, Октуш, — отозвался бородатый мужчина. — Это обязанность Амо воспитывать и обучать своего тайро.
— Вот только эта тайро еле держится. Она боится крови, темноты и замкнутых пространств. И это по вашему кагэми виа Сацуи? Она отвергает саму свою природу. Без меня она не протянет в Цитадели и дня. Сущность кагэми разрушает ее. Еще немного и девчонки не станет. С таким же успехом, мы могли вообще не приводить ее суда. У нее один путь — умереть.
— Ансацу, — детским, но строгим голосом оборвала мужчину самая младшая из Монад, — ты ведь знаешь, что это не так. Вспомни, мы почувствовали ее пробуждение больше полутора лет назад по времяисчислению ее мира. И все это время она не только сопротивлялась чужой ей сущности внутри своего организма, но и оставалась в здравом уме.
— Это по вашему «оставалась в здравом уме»? Будучи чисперия она постоянно впадала в сон, вечно испытывала слабость и отвергала любую еду. Если бы я не пришел за ней, чего я не обязан был делать, она бы умерла. Мучительно.
— Но ты спас ее от этой участи, Октуш Ансацу виа Сацуи.
— Спас? По-моему, вы не знаете значения этого слова. Вы возложили на меня ношу, что я не могу и не хочу нести.
