— Присмотри за ним!
После этого, держа наготове нож, он вихрем промчался по комнатам, заглянул на кухню, в ванную и туалет. Наставник не врал — в квартире он был один. Воронцов вернулся, забрал у Бориса оружие, сунул его в кабуру, сел на диван и сказал, обращаясь к сидевшему напротив Наставнику:
— Вы вчера в клубе призывали людей к государственному перевороту! Не качайте головой, это было именно то, о чем я говрю! Сегодня утром на Чистых Прудах произошел инцендент, в результате которого погиб охраняемый мною человек… и ещё куча народа! Между этими событиями есть связь, и я уверен, что вам о ней известно! У меня крайне мало времени, и шутить я не намерен! Быстро выкладывайте все, что вы знаете!
Олег Александрович улыбнулся:
— Вас ввели в заблуждение, Сергей Степанович! Вас и вашего… Простите, мы не знакомы!
— Вам незачем знакомиться! — оборвал его Воронцов: — Говорите, или я вас заставлю!
— Вы что же, пытать меня будете? — усмехнулся Наставник: — Кто вы, Воронцов? ФСБ? ГРУ? Контрольная комиссия? Военная разведка? Или ЦРУ?
Сергей поскучнел, взял стоящий возле застывшего в напряжении Бориса «дипломат», щелкнул застежками:
— Вот тот самый полумифический Прибор, о котором ходит столько слухов! Его создал мой погибший клиент, сотрудник НИИЭАП! Теперь вы будете говорить?
От Воронцова, внимательно наблюдавшего за Наставником, не укрылось, что тот занервничал. Забегали глазки, задрожали руки… Однако Олег Александрович взял себя в руки и как можно более равнодушным тоном сказал:
— Что за прибор? О чем вы мне говорите все это время?
Сергей понял, что просто так Наствник ему ничего не скажет, достал «беретту», передернул затвор, упер ствол в большой, сразу покрывшийся испариной лоб Наставника:
— Я считаю до трех! У вас моя жена, у меня — Прибор! Я не остановлюсь ни перед чем! Говорите! Раз!
Олег Александрович комично скосил глаза на пистолет, отчего сразу стал похож на отнюдь не блещущего внешним интеллектом Саввелия Краморова, и с его лица слетело всякое показное равнодушие. Теперь оно выражало только страх!
— Два! — мертвым голосом признес Воронцов.
— Я… — проблеял Наставник, видимо, сдаваясь.
— Три!!!
— Я скажу! Я мало знаю, но я скажу все! Только уберите оружие! Так, знаете ли, как-то не ловко!
— Не ловко гадить в бутылку! — безжалостно добил Наставника молчавший до этого Борис, и тоже попал — Олег Александрович затравленно посмотрел на него, последняя надежда потухла в его глазах, видимо, он решил, что второй «налетчик» — вообще зверь.
Воронцов убрал пистолет, расслабился, приготовившись слушать.
— Я просто Наставник! Я получаю материалы для работы и все дерективы из Центра! — начал Олег Александрович дрожащим голосом…
— Ну и как ты думаешь, сможет этот Связной связать нас с заправилами Центра? — спросил Борис, когда они выезжали из двора-колодца в переулок, ведущий к Ленинскому проспекту. Воронцов утвердительно кивнул, задумавшись — сейчас его беспокоило, не хватятся ли Наставника раньше, чем они доберуться до Связного.
Наставника они оставили в подвале одного из подготовленных к сносу домов, о котором вовремя вспомнил Борис. Олега Александровича, особо не мудрствуя, примотали скотчем к трубе недействующего водопровода, причем не освободиться, не позвать на помощь он не мог… «После того, как все уладиться, мы тебя освободим!», — пообещал ему напоследок Борис, обматывая спеленутое тело ещё несколько раз — на всякий случай!
Связной, как сообщил Наставник, жил в своем доме на окраине Москвы, практически возле Кольцевой дороги. Только он знал, как можно выйти на Центр, на руководство всей организации, в которую входили «КИ»-клубы. Раз в неделю Наставник приезжал к нему и получал всю необходимую информацию…
На улице совсем стемнело. Борис гнал джип по Ярославскому шоссе, к выезду из города, а Воронцов проверял снаряжение — у него осталось всего две обоймы патронов, а кто знает, какие ещё «подарки» приподнесет им сегодня судьба?
ГЛАВА ВТОРАЯ
«Не ищи рогов на голове зайца
И волос на панцире черепахи»
Древнекитайская мудрость
Дом связного, добротный «пятистенок» за высоким, глухим забором, они нашли сразу — по указаному Наставником знаку, понятному только посвященным — на столбе внутри двора, хорошо видная от дороги, крутилась вертушка, вроде бы — обыкновенный флюгер с пропеллером, а на самом деле…
— Борька, ты сиди в машине, не лезь! Я сам! Мне одному проще, да и тебе «засветки» меньше!
— Почему это тебе одному проще? — сварливо осведомился Борис, остановив джип на обочине.
— Потому-что когда я один, мне не надо постоянно думать, случилось с тобой что-нибудь или нет! — ответил Воронцов и вылез из машины.
Сергей отлично понимал, что дом Связного наверняка нашпигован всякой электроникой сверх меры, а по словам Наставника, никого незнакомого он к себе не впускает. Значит, в дом надо проникнуть скрытно, тихо и попытаться застать хозяина врасплох… Н-да, легко сказать!
Он подошел к забору левее ворот, огляделся, прислушался, но гул машин сзади, на Кольцевой, заглушал все другие звуки. Сергей осторожно, крадучась, двинулся вдоль забора, обходя дом кругом. Забор, помимо дома, ограждал ещё и довольно большой огород, в котором росло несколько яблонь.
«Интересно, у них тут фрукты зреют какие — с высоким содержанием свинца, или оцинкованные? Со МКАДа, небось, столько дряни несет, что их и есть-то нельзя!», — подумал Воронцов, и удивился собственному спокойствию — видимо, появившаяся надежда спасти Катю заставила нервы прийти в норму — истерика могла испортить все дело.
Забор, метра два с половиной высотой, поверху был опутан колючей проволокой, но не это беспокоило Сергея. Есть ли во дворе собака? Если есть, то он своим лаем предупредит хозяина, а это в планы Воронцова не входило, поэтому он решил перелезть забор со стороны огорода, прокрасться к окнам и попытаться выяснить, что происходит в доме.
«Наставник говорил, что Связной живет один, но у него часто бывают другие Наставники или курьеры из Центра! Не нарваться бы на целую кучу народа — вдруг опять придется стрелять!», — размышлял Сергей, доставая пистолет, проверяя, легко ли вынимается нож из нарукавного чехла, затем он быстро подтянулся на руках, заглянул за забор и обмер — весь заснеженный огород покрывал высокий, густой, сухой бурьян, тихо шелестящий на легком мартовском ветру! Один шаг по такому — и хрусту будет на всю округу!
«Придется действовать по другому!», — подумал Сергей: «Но как? Залезть на крышу? Плюнуть на все и просто постучать в дверь? Попробывать осторожно прокрасться вдоль забора, так, чтобы не задеть бурьян?».
Все способы не годились — слишком велик был риск провалить дело. Сергей поозирался, и вдруг заметил электрический кабель, ведущий от столба в стороне от дома прямо на крышу. Кабель, как и положено, был подвешен к металлическому тросику, один конец которого прикреплялся к столбу, а другой — к «гусаку» возле чердачного окна.
Воронцов перебежал к столбу, на ходу снимая ремень, свернул из него петлю, закрепил на правой руке — левая, раненная, вряд ли выдержала бы вес тела. Столб, бетонный, круглый, торчал из снега, как ствол какого-то диковенного дерева. Сергей завел ременную петлю за него, натянул, уперся ногами в бетон и по-индейски полез наверх, рывками передвигая ремень.
Столб, имевший в высоту от силы метров пять-шесть, все же существенно превышал высоту дома, и поэтому тросик с кабелем имел приличный наклон — градусов двадцать, как на глаз определил Воронцов.
Добравшись до верха, он ухватился руками за перекладину, к которой крепились чашечки изоляторов, действуя одной левой, достал из кармана тюбик с оружейной смазкой и щедро полил ремень, потом поменял на секунду руки, скрипя зубами от боли — рана, покрывшаяся уже корочкой, заныла, запульсировала — видимо, снова пошла кровь.
Воронцов перекинул ремень через тросик, ухватился за свободный конец, и заскользил к дому, моля лишь об одном — чтобы изрядно проржавевшая струна тросика выдержала!
Уже над территорией огрода, над бурьяном, Воронцов застрял — одна из металлических жилок тросика задралась и затормозила скольжение, но это препятствие не помешало Сергею — зацепившись за тросик ногами, он просто «перепрыгнул», перекинул ремень через препятствие и продолжил свой путь по воздуху, вскоре мягко затормозив ногами возле самого «гусака» — изогнутой металлической трубы, в которую уходил кабель.
Ходить по крыше Воронцов не рискнул — хозяин мог услышать шаги и скрип снега. А вот проникнуть на чердак можно было попытаться, благо, чердачное окно было прямо перед ним. Маленькое, сантиметров сорок на пятьдесят, наглухо прибитое к раме, вместо стекла оконце было закрыто листом крашеного пластика.
