— Экий ты хвастливый! Ворог не будет спрашивать, он просто…
— Мы обо мне будем разговоры вести или по делу?
— А можливо и по делу. Почто вы сию землю своей называете? С каких прав?
— А с прав первооткрывателя, мы первые тут обосновались, значит, наша эта земля будет.
— Хм, чудно ты говоришь, ну да ладно. Был я ранее воеводой в Енисейском острожке, хлопотал о постройке острожков в Красном Яру и на Каче-реке, а сейчас послан из Москвы для сыску серебряных руд на Тунгуске-реке. Памяти обо мне спущены в Поместный, Стрелецкий и Ямской приказы. Так что по царёву приказу я тут.
— Понятно. Короче, я предлагаю так: или вы уходите сейчас все, или ты идёшь со мной до нашего воеводы.
— А если я сейчас задам вам трёпку, а голову твою на копьё посажу? — прищурил глаз Хрипунов.
И казаки в подтверждение зашумели, бренча железом. Раздались выкрики, определяющие, каким именно способом следует умучить этого наглеца, а особливо предателя Кузёмку.
— Ладно, смотри. — Новиков, с трудом сохраняя хладнокровие, замахал снайперу на правом фланге.
Тот вышел из-за куста, а за ним показался его напарник. Новиков, отойдя чуть назад, указал снайперу на небольшой валун перед своими ногами. Мгновение спустя по валуну со свистом чиркнула пуля. Таким же образом с валуном обошёлся и снайпер с левого фланга. Хрипунов явно был впечатлён.
— А ежели я на твою голову покажу вместо валуна этого, то не успеешь насадить мою на копьецо-то. Ну и на сладкое, смотри внимательно. Только… господа казаки, прошу не стрелять в меня от неожиданности, а я в землю шмальну. — Новиков не спеша переставил на калаше режим одиночных выстрелов, сделал шаг назад и произвёл четыре выстрела, периодично выбивая фонтанчики песка.
Казаки, конечно, не стали разбегаться в припадке ужаса перед оружием двадцать первого века, да и воплей гнева не последовало. Но лица их стали каменными, и они заметно подобрались, как стянутая пружина. Новиков испугался, что они всё-таки бросятся на него, а потом и на остальных, слишком уж решительны были их лица — у них не было совершенно никакого страха перед автоматическим оружием.
— Ну что же… — Хрипунов явно оценил всю незавидность их положения, а именно: толпа казаков на открытом и полностью простреливаемом месте, — я пойду говорить с вашим воеводой.
— Отпускай тогда всех своих казаков на струги. И пускай ждут тебя на том островке. Мы тебя к ним потом отвезём. Ты согласен на такие условия?
— Да, я согласный. Оружие вам оставлять?
— Оставляй себе, я же не в плен тебя взял, а в гости.
Новиков повернулся и не спеша пошёл к своим, закусив нижнюю губу и ожидая удара в спину. Нет, он так и не поверил этим людям до конца. Хрипунов сверлил тяжёлым взглядом удаляющегося от него этого спокойного и уверенного воина, потом, не глядя на своих товарищей, поднял одну из гильз. Внимательно осмотрев, положил её в карман и, тяжко вздохнув, стал догонять уходящего к лесу полусотника. Дождавшись, пока два струга казаков отвалят от берега, направившись к назначенной им стоянке на ангарском острове, Вячеслав, после небольшого роздыха и поправки нервов, объявил о продолжении похода.
Опять загрузили струг и отправились вверх, против течения Ангары. При входе в Байкал гребцам пришлось напрягать все свои силы, преодолевая сильное течение. И только выйдя в озеро, можно было расслабиться и побалагурить. Наконец показалась заветная бухточка, а пока шли к причалу, встретили несколько рыбацких лодок, из каждой людям на струге приветливо махали. На берегу были выставлены жерди, где ровными рядами вялился улов.
Недалеко от причала возилось несколько человек, в основном тунгусы. Была парочка учёных, осваивающих плетение сетей. Они и послали в посёлок паренька-тунгуса известить Смирнова о прибытии гостей.
Посёлок встретил гостей выкопанным рвом у пологой северо-западной части стены. Копать ров с других сторон нужды не было: на востоке возвышался холм, с южной стороны — частокол, а казарма вообще выходила на обрыв, из которого подняться было невозможно. Западная стена, ворота и надвратные башенки уже были обложены светлым кирпичом, а чуть поодаль, к северу от ворот, виднелись строительные леса, прилепившиеся к частоколу. Похоже, Смирнов сделал правильные выводы из нападения и теперь нехило укрепляется. Вячеслав с видимым одобрением наблюдал за сушащимися рядами кирпичей, ждущих обжига, и штабелями очищенной древесины.
— Молодец, полковник, — ухмылялся в усы инженер.
Хрипунов хмуро обозревал стены посёлка, которые уже было не взять просто так, лихим наскоком, а только с помощью артиллерии и долгой осады.
Глава 10
Посёлок Новоземельский Лето 7137 (1629)
Смирнов, Соколов и Хрипунов сидели за столом. Поначалу троица сохраняла молчание, каждый из них не решался начать сложный разговор. Наконец Смирнов нарушил тишину:
— Яков Игнатьевич, мы разграничили землю с Енисейским острогом.
— Я уже говорил, что мне нет дела до енисейцев!
— Насколько я знаю, здешние места выше Уды — место сбора ясака енисейскими людьми, так?
— Так, — буркнул Хрипунов.
— Вячеслав сказал мне, что вы брали ясак на нашей земле.
— Я послан на Ангару искать серебро из самой Москвы!
— Ну а какое нам дело до Москвы? — перефразировал казака Смирнов.
Тот аж задохнулся от возмущения:
— Государь наш, самодержец Всероссийский, великий…
— Подожди, в чём великость? У кого сейчас Киев?
— Ляхи…
— Смоленск?
— Сызнова ляхи, а почто…
— Корела?
— Свеи взяли! Почто ты о об этом?
— Яков, ты же сам говоришь: великий, мол. Вот когда всех оккупантов из Руси выгонит — тогда и будет великим.
— Поганые вещи ты городишь и язык твой поганый! Да вас всех на дыбу… Не может царь за всем уследить, когда ворогов полно со всех сторон!
— Ладно, Яков, не будем о грустном. Короче, дела такие: от Уды-реки вся местность — наша. Вы тут ясак не собираете. Мы не лезем за Удинский острог. Мы поставим форт… острог то есть, напротив Удинского острога вашего енисейского воеводства. Говорить теперь там будем. В следующий раз мы не будем разговаривать, если вы пойдёте собирать ясак на нашей Ангаре. А что сегодня собрали — нам отдаёте. Всё, такие условия.
— Ну что ж, Бог вам судия. На Москву я отпишу про ваши безотчественные басни. А далее сил моих нет находиться тут.
Смирнов развёл руками и глянул на Вячеслава:
— Тогда не будем вас задерживать. Завтра с утра вас отвезут к вашим товарищам.
Вячеслав выглянул за дверь и позвал морпеха, караулившего на входе:
— Отведи казака в башню, он отдыхать будет.
Инженер вернулся за стол. С минуту друзья сидели молча. Смирнов ладонями потёр лицо и, подняв красноватые глаза на Вячеслава, произнёс с хрипотцой:
— Ну, что делать будем дальше, Андреич?
Тот, помедлив, не совсем уверенно ответил полковнику:
— Ты не думаешь, Андрей, что мы несколько перегнули палку в общении с представителями Москвы? Нужна ли нам прямая конфронтация? Мы не сможем сдержать тот вал, что будет накатывать на нас, а с каждым годом он будет всё сильнее.
— Думаешь, мы не сможем отбиться?
— Да, Андрей, именно это я и думаю. А если казаки подтянут артиллерию, а если прибудут войска? А что делать, когда у нас кончатся боеприпасы?
— Ну, допустим, с войсками тут у них не получится — ты сам слышал, в Московском царстве сейчас полнейшая задница и Сибирь осваивают полуофициально, силами казачьих ватаг. А пушки нам самим надо клепать — трубы бурильных установок используем. Вот только заряды где брать да затвор какой ставить — я об этом думаю.
— Намекаешь на московского литейщика? А будет ли он с тобой сотрудничать?
— Думаешь, не будет?
— Ну, допустим, будет. И что, ты будешь воевать с Россией?
Смирнов опустил голову:
— Не знаю, Андреич. Не знаю. Надо выстроить отношения. Стать чем-то, что больше нуля… А потом и разговаривать. Пока нас не смогут выбить отсюда — это факт. У нас есть время. Посмотрим. И кстати, это тебе с литейщиком разговаривать, а не мне. Заберёшь его с собой, у тебя база для производства будет.
Вячеслав, подумав, кивнул. В конце концов, это логично, к тому же рядом железо.
— Ладно, Андрей, давай на более приятные темы. Я знаю, у тебя, кроме Мышкиной, ещё несколько девушек в интересном положении. Ты детский сад собираешься открывать скоро?
— Отличная идея, Вячеслав. Нет, я серьёзно. А что? Построим детский сад и школу в одном доме — в разных половинах. Будет чем женщин занять, да и ребята Радека не все себя нашли — некоторые руками работать совершенно не могут, но башка у них варит. Вот пусть со школой и возятся. А сейчас — за учебники принимаются. Нам же знания надо сохранить и передавать дальше — детям, внукам!
