Я прилетел в Лос-Анджелес вечером, а на следующее утро Прабхупада вызвал меня к себе. Он был очень серьезен и даже выглядел истощенным. Он спросил: «Тебе уже рассказали?» – «Да, Прабхупада». – «Можешь увезти меня отсюда?» – «Да, Прабхупада». – «Куда ты меня увезешь?» Я подумал и сказал: «Я мог бы забрать Вас во Флориду». – «Нет, это не достаточно далеко». – «А как насчет Европы?» – «Боюсь, что яд проник уже и туда». Я сказал: «Куда бы Вы сами хотели уехать?» Он ответил: «Я хочу уехать в Индию».
У Прабхупады была удивительная способность одним действием достигать сразу многих результатов. Тогда я не понял его плана, да и сам он едва ли до конца его понимал. Несколько лет спустя, в 1977 году, лежа на смертном одре в храме Кришны-Баларамы, он сказал мне, мысленно возвращаясь к этому времени: «Помнишь, как ты увез меня из Лос-Анджелеса? Перед отъездом я пришел к Шри Шри Рукмини-Дваракадхише[74] и сказал: „Дорогой Господь, по Твоему зову я проделал весь огромный путь, приведший меня сюда. Это был долгий и трудный путь. В конце концов Ты дал мне этот замечательный храм. Почему же теперь Ты гонишь меня отсюда?“ Я не мог понять, почему Господь гонит меня прочь, но я понимал, что это Он, а не обманутые ученики, гонит меня отсюда. Теперь-то я понимаю, что Он хотел дать мне этот храм Кришны-Баларамы. Этот храм в сто раз важнее любого другого храма в мире. Но в то время я этого не понимал, хотя и принял все то, что происходит, как волю Господа».
* * *
Смирение – это наше доверие Богу, глубокая внутренняя убежденность в том, что за всеми событиями, которые случаются с нами, стоит Кришна, желающий нам вечного блага. Если мы видим во всем происходящем руку Кришны, то относительное добро и зло этого мира перестают существовать для нас: мы начинаем жить в духовном мире, где царит один закон – закон вечной любви. Но чтобы увидеть даже в этом жестоком и нелепом, на первый взгляд, мире проявление любви Бога, необходимо обладать настоящим смирением, а чтобы без ропота принять все те нелегкие уроки, которые подчас посылает нам Кришна, нужно неистощимое терпение. И когда два эти качества – смирение и терпение, – позволяющие все происходящее с нами принимать как волю Кришны, утверждаются в сердце человека, их плодом становится любовь.
Как избавиться от материальной инфекции
Как распознать настоящего духовного учителя?
«Бхагаватам» утверждает, что гуру должен в совершенстве знать шастры, иметь живой опыт соприкосновения с Богом и быть бесстрастным, то есть свободным от влияния материальной энергии[75]. Но, помимо этого, есть еще один признак: духовный учитель должен всегда оставаться учеником. Шастры отдельно не говорят об этом признаке поскольку это совершенно очевидно: только оставаясь учеником, человек может понять смысл священных писаний, почувствовать присутствие Бога и избавиться от влияния материальной энергии.
Атмататтва:
Все пели рӣ-гуру-чарана-падма[76], а Прабхупада с закрытыми глазами сидел на вьясасане и, подыгрывая себе на караталах, тоже пел. Я шепотом спросил у Локанатхи Махараджа: «Разве эта песня прославляет не Прабхупаду?» Он ответил: «Да, прославляет». Я удивился: «А почему же тогда он сам поет?» Лока-натха ответил: «Он поет то же самое для своего духовного учителя». Еще вчера Локанатха Махарадж хотел внести мое имя в списки на обряд посвящения. Я тогда ответил: «Нет, я еще не готов». Но сегодня, услышав это объяснение от Локанатхи Махараджа, я тут же сказал: «Вноси мое имя в список на посвящение». Тут пришла пора удивляться ему: «Что с тобой? То всё твердил: „Нет, нет, погодите“, а тут вдруг готов?» Я ответил: «Просто я только сейчас понял, что он мой духовный учитель. Я увидел, что он прославляет своего духовного учителя, когда прославляют его. Теперь я понимаю, что он – звено в цепи ученической преемственности. Вписывай мое имя».
Только благодаря этой способности всегда оставаться учеником человек может научиться самому главному – любви. Любить – значит служить. Научившись служить, мы можем учить этому других, и наставления наши, проникнутые смирением и любовью, будут менять сердце ученика изнутри. Есть учителя, которые пытаются поменять своих учеников извне, принуждением, силой, страхом. Принуждение, сила и страх противоречат природе живого существа и потому не могут ничего поменять в нем, как химические лекарства, чуждые организму человека, не излечивают болезнь, а только загоняют ее глубже внутрь, потому что организм отторгает их. Исцелить человека могут только травы и естественные минералы, соприродные ему. Точно так же по-настоящему поменять человека способна только любовь, соприродная душе. Подобно лекарствам из трав, эти наставления, проникнутые любовью, входят глубоко в сердце и навсегда остаются там.
За две недели до посвящения у меня воспалилась слизистая рта, и я не мог толком чистить зубы, а только полоскал рот горячей водой с солью. Посвящение проходило в Дели, на Радхаштами. В маленькой храмовой комнате была установлена огромная вьясасана в виде лотоса. Прабхупада сидел на краю вьясасаны, и я, получая четки, наклонился близко к нему. Он сказал: «Пере-числи четыре регулирующих принципа». Я стал перечислять: «Не есть мяса…» Прабхупада почувствовал запах у меня изо рта, широко раскрыл глаза и спросил: «Ты почему не чистишь зубы?» Я, оробев, ответил: «У меня инфекция». «Инфекция?» – с этими словами он повернулся, взял у Гопал-Кришны мои четки и вручил их мне: «Читай шестнадцать кругов». Получилось так, что слово «инфекция» было диагнозом, а «повторяй шестнадцать кругов» – лекарством от этой болезни. Затем он сказал: «Твое имя будет Атмататтва дас». Преданные застучали в мриданги и закричали: «Харибол!» Я вернулся на свое место, чувствуя себя на седьмом небе от счастья. Я размышлял: «Теперь у меня есть посвящение, есть четки, есть гуру». Слезы сами навернулись мне на глаза.
В тот же вечер на лужайке перед храмом Прабхупада давал дар-шан. Мне хотелось побыть рядом с ним, поэтому я взял опахало и стал омахивать его. Но, похоже, я перестарался, махая опахалом слишком быстро. Прабхупаде стало холодно. Он посмотрел на меня, и я стал махать очень медленно, так, что теперь на лицо Прабхупаде стали садиться мухи. Он пел: джая радха-мадхава… Поморщившись, он снова взглянул на меня, так что сердце ушло у меня в пятки. Я растерялся, не понимая, как мне теперь махать – быстро или медленно. Тут он закончил петь, произнес положенные молитвы: Джая ом вишнупада… – и сказал: «Большое спасибо». Затем, внимательно глядя на меня, он произнес: «Материальная жизнь подобна инфекции». Он приподнял край курты. «Когда у вас появляется язва на теле, вы чешете… и вам поначалу становится легче. Потом снова чешете, и вам как будто становится еще лучше. Потом снова и снова. Затем вы прекращаете чесать. Но не потому, что обрели полное удовлетворение, а потому что язва начала кровоточить». Я не запомнил из его речи ничего другого, но эти слова помню до сих пор. У меня перед глазами проплыла вся моя бурная жизнь. Я вспомнил, как, пытаясь выжать наслаждения из этой жизни, я до крови расчесывал свои зудящие язвы, не в силах остановиться. Этот человек проник внутрь меня, сделал рентгеновский снимок и показал его мне. Своими словами он попал в самую цель, и это оставило неизгладимый след в моем сердце.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
