– За Малахов, ваше-ство…
– Низко кланяюсь тебе! – И генерал снял шапку.
– Покажи молодым, как дерется и умирает русский солдат. Капитан, после боя представьте мне старика. Я тебе именного Георгия дам, если жив будешь…
– Рад стараться, ваше-ство…
– Экие молодцы! Пошел бы я с вами, да нужно новичков поддержать… Вы-то уже у меня обстрелянные, боевые… Прощайте, ребята… Увидимся в редуте. Вы меня дождетесь после?
– Дождемся, ваше-ство.
– Ну то-то, смотрите, дали слово, держать надо…»
А. Н. Куропаткин в своей книге «Ловча и Плевна» дает следующую полную красок и захватывающего интереса картинку боя 30 августа. В частности, он пишет:
«Успех боя окончательно заколебался. Тогда генерал Скобелев решил бросить на весы военного счастья единственный оставшейся в его распоряжении резерв – самого себя. Неподвижно, не спуская глаз с редутов, стоял он верхом, спустившись с третьего гребня на половину ската до ручья, окруженный штабом, с конвоем и значком.
Скрывая волнение, генерал Скобелев старался бесстрастно-спокойно глядеть, как полк за полком исчезали в пекле боя. Град пуль уносил все новые и новые жертвы из конвоя, но ни на секунду не рассеивал его внимания. Всякая мысль лично о себе была далеко в эту минуту. Одна крупная забота об успехе порученного ему боя всецело поглощала его.
Если генерал Скобелев не бросился ранее с передовыми войсками, как то подсказывала ему горячая кровь, то только потому, что он смотрел на себя, как на резерв, которым заранее решил пожертвовать без оглядки, как только наступит, по его мнению, решительная минута. Минута эта настала. Генерал Скобелев пожертвовал собою и только чудом вышел живым из боя, в который беззаветно окунулся. Дав шпоры коню, генерал Скобелев быстро доскакал до оврага, опустился или, вернее, скатился к ручью и начал подниматься на противоположный скат к редуту № 1. Появление генерала было замечено даже в те минуты, настолько Скобелев был уже популярен между войсками. Отступившие возвращались, лежавшие вставали и шли за ним, на смерть. Его громкое – «Вперед, ребята!» – придавало новые силы…
…Генерал Скобелев, добравшись до редута, скатился с лошадью в ров, высвободился из-под нее и из числа первых ворвался в редут. Внутри и около редута завязалась короткая рукопашная схватка. Упорнейшие турки были перебиты, остальные отступили назад к своему лагерю, лежавшему в 300 саженях к северу от линии редутов. Другие отступили к редуту № 2.
Интересен следующий эпизод: схватка еще не всюду была кончена, как офицеры и солдаты, шедшие на редут за Скобелевым, как за знаменем, окружили его и умоляли идти назад, умоляя поберечь себя. Тяжело раненный майор Либавского полка тащил его за ногу из седла. Лошадь, на которую Скобелев сел, была повернута и выведена из редута.
В эти минуты каждый от сердца готов был прикрыть своею грудью начальника, раз уверовал в него и видел его личный пример, личное презрение к смерти…»
В течение ночи Михаил Дмитриевич несколько раз обращался к командованию с просьбой о подкреплениях, но ему было у том категорически отказано. На главном командном пункте опасались контрудара противника на правом фланге и сосредотачивали там войска. Это быстро разгадали турки. Сковав демонстрационными действиями главные силы русских, они 31 августа постарались уничтожить прорвавшиеся войска Скобелева. Те отразили четыре яростные атаки, но дальнейшее их сопротивление в данных условиях становилось безнадежным. Докладывая обстановку, Скобелев писал: «Редуты представляли к этому времени страшную картину. Масса трупов русских и турок лежала грудами. Внутренность редута была особенно наполнена ими. В глубокой траншее, связывающей редуты, продольные выстрелы неприятельские клали сразу десятки людей, и груды трупов, заполнивших траншею, чередовались с еще живыми защитниками. На редуте № 2 часть бруствера, обращенного к Плевне, была сложена из трупов…»
Тяжелым было положение русских и в тылу редутов. Позже Куропаткин так писал об этом: «Участок позиции между третьим гребнем (Зеленых гор. – Авт.) и редутами представлял картину тоже тягостную: тысячи раненых и трупов лежали на этом участке. Сотни тел солдат Калужского полка, убитых еще 27 августа, лежавшие вперемешку с турецкими трупами, разлагались и заражали воздух».
В 16.30 турки начали пятую в тот день атаку Скобелевских редутов. Видя бесперспективность дальнейшей обороны, Михаил Дмитриевич дал команду начать отход. Только комендант редута «Кованлек» доблестный майор Горталов не пожелал оставить свой объект. С небольшой группой солдат-добровольцев он удерживал его еще некоторое время, пока все защитники не полегли под пулями и клинками врага. Всего за дни боев войска русского левого фланга потеряли убитыми и ранеными 6500 человек, что составляло 44 процента офицеров и 41 процент нижних чинов от их первоначального состава.
Как и следовало ожидать, третий штурм Плевны также не удался. Несмотря на потерю более 16 тысяч человек, русские и румынские войска не смогли прорвать турецкую оборону. Турки определили свои потери в 3 тысячи человек.
1 сентября состоялся военный совет. Подавленный рядом неудач, Николай Николаевич предлагал снять осаду Плевны и отступить в Румынию. Этому решительно воспротивился Милютин, считавший, что дело далеко не безнадежно. В конце концов было принято решение «держаться и укрепиться на прежних позициях до прибытия ожидаемых подкреплений, а затем предпринять систематически постоянную атаку неприятельских укреплений». Для осуществления этого плана было решено вызвать из Петербурга известного военного инженера, героя обороны Севастополя генерала Э. И. Тотлебена.
Скобелев, подводя итоги третьего штурма, едва не плакал от досады.
– Каких солдат зря положил! Неужели в окружении Государя нет ни одного здравомыслящего человека?
О бое под Плевной Верещагин позже писал:
«Для меня лично, может быть, я и ошибаюсь, нет сомнения в том, что Скобелев взял бы Плевну 30 августа. Но что было делать? Когда с ничтожными сравнительно силами он занял после трехдневной битвы турецкий редут, буквально висевший над городом, орудия которого до того беспокоили Плевну, что Осман-паша решил отступить, если не удастся отобрать его, когда М.Д. умолял о посылке подкреплений, – ему не дали их, а прислали лишь небольшую поддержку из одного разбитого накануне полка! Разумеется, Осман-паша, никем не беспокоимый с других сторон, с огромными силами напал на бедного «белого» генерала, в продолжение многих дней без устали и победоносно водившего солдат на штурмы, разбил, выбил и прогнал его даже за старые позиции…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
