— Возможно, Дрейк так и думает, но я с ним согласен, — пробормотал Фиат.
Я быстро запихнула талисман обратно; при звуке этого бесстрастного, но угрожающего голоса по моей спине побежали мурашки.
— Это не важно; предмет, о котором я говорю, имеет гораздо большую ценность. Можно даже сказать, он бесценен.
— И что же это такое? — спросил он резко, хотя тело его расслабленно лежало на подушках.
Я покачала головой:
— Этого я не могу тебе открыть, скажу только, Дрейк пойдет на все, чтобы его заполучить, а я единственный человек, которому известно, где спрятано это сокровище.
— И почему ты предлагаешь такую большую ценность мне? — поинтересовался Фиат, лениво чертя пальцами змеек на диванной подушке. — Почему ты хочешь украсть ценную вещь у своего супруга?
— Я предлагаю ее тебе потому, что ты единственный в Париже виверн, кроме Дрейка. — При этих словах фиат напрягся. Я поспешила загладить обиду: — Но что еще важнее, я хочу, чтобы эта вещь находилась в надежном месте, у существа достаточно могущественного для того, чтобы не дать Дрейку завладеть сокровищем. Судя по тому, что я слышала, ты именно тот, кто мне нужен.
Откинувшись на спинку дивана, он грациозно склонил голову в благодарственном жесте, поглаживая пальцами подушку; это движение выглядело в высшей степени сексуальным.
— Как верно ты отметила, я обладаю огромным могуществом. Но я по-прежнему не понимаю, почему ты не хочешь, чтобы твой супруг владел этим загадочным сокровищем, и, поскольку ты закрыла доступ к своим мыслям… — (Я снова ощутила его натиск, но мои ставни выдержали.) —…мне придется попросить у тебя объяснений.
Я поднялась и прошлась по комнате, рассматривая предметы, которыми Фиат украсил столы и стены. Здесь было меньше золота, чем в доме Дрейка, больше старых полотен, но тем не менее я поняла, что нахожусь в квартире богатого коллекционера.
— Мотивы своих действий я хочу оставить при себе. Мне просто нужны гарантии того, что, если я скажу тебе, где этот предмет, он будет надежно спрятан в твоей сокровищнице и Дрейк не сможет его украсть.
Не успела я глазом моргнуть, как он уже стоял передо мной — виверн, разъяренный до предела. Я отступила, он шагнул за мной; глаза его почернели, голос превратился в тихое шипение.
— Ты нанесла мне оскорбление, Страж. Моя сокровищница надежно защищена от грабителей, какими бы могущественными они ни были. Я — il drago blи. Никто никогда не отнимет у меня мои сокровища!
— Приношу свои извинения, — сказала я как можно более покорным, мирным тоном. Меньше всего я хотела разозлить единственное существо в Париже, которое могло спрятать Око подальше от Дрейка. — Я совершенно не хотела тебя оскорбить. Я просто должна быть уверена. Но ты убедил меня: то, что я доверю тебе на хранение, будет в полной безопасности.
Фиат поправил небольшую икону, стоявшую на мраморной полке.
— А что ты хочешь в обмен на это?
Я улыбнулась, довольная, что мы перешли к вопросу, в котором я разбиралась гораздо лучше, чем он.
— После того как я сообщу тебе, где искать предмет, я хочу с твоей помощью уехать из Парижа, уехать из Франции. Мой паспорт и прочие вещи забрала полиция, и хотя я уверена, что скоро они поймут, как ошибались насчет меня, это займет некоторое время. В обмен на то, что ты заберешь ценный предмет в свою сокровищницу и поклянешься мне, что никогда никому его не отдашь, ты достанешь мой паспорт и личные вещи и поможешь мне выбраться из страны.
Он облокотился на полку и задумчиво уставился на меня:
— Я не вор. Об этом лучше попроси своего супруга.
Я сделала глубокий вдох:
— Это значит, что ты не можешь мне помочь уехать отсюда?
Фиат какое-то время размышлял, не сводя с меня взгляда.
— Это легко. Я вполне могу помочь тебе бежать. Но по-прежнему любопытно, почему ты просишь так мало за вещь, которая, по твоим словам, не имеет цены. Я пожала плечами:
— Мне больше ничего не нужно. Он поджал губы:
— Это ты так говоришь, но я думаю, что ты скрываешь от меня часть правды. А мне не нравится, когда меня обводят вокруг пальца, сага, даже если это делает красивая женщина. Ты пришла сюда, рассказала мне интересную историю, но закрыла от меня свои мысли, ты настаиваешь на присутствии своего демона и отказываешься сообщить подробности о своей вещи. Я не вчера родился.
Именно в этот момент на пороге появился Джим с волочащимся по полу поводком:
— Привет, ничего себе берлога! А это династия Мин?
— Джим! — предупреждающим тоном сказала я, когда демон поставил передние лапы на столик из черного дерева, чтобы рассмотреть изящную китайскую вазу.
Фиат шагнул ко мне, и моя сигнализация замигала красными огнями. За какую-то секунду ситуация изменилась, и если только, что я находилась в выигрышном положении, то сейчас Фиат представлял реальную угрозу.
— Может, тебе просто нужно немного времени на размышления? — предложила я, боком обходя его и направляясь к Джиму. — Спешить некуда. Даю тебе время- ну, например, до завтра, до обеда. А сейчас я пойду, и ты сможешь все спокойно обдумать.
— Я буду думать столько, сколько захочу, — ответил он, буквально излучая мужское высокомерие и самодовольство. Ох уж эти драконы! Неразумные существа. все до единого. — А что касается тебя — о твоем уходе не может быть и речи, сага. Ты здесь, в моем доме, в моей власти. Если Дрейк оказался настолько глуп, что позволил тебе сбежать, то могу тебя заверить: со мной такое не пройдет. А для начала сделай одолжение, отдай мне свой талисман.
Все оказалось еще хуже, чем я думала. Тяжелый взгляд Фиата сказал мне, что время переговоров окончено.
— Джим? — тихо окликнула я демона, пятясь к двери. Джим вздохнул:
— Думаю, ты хочешь, чтобы я снова провернул свой старый трюк?
— Если тебе не трудно, — попросила я.
— Сага… — Фиат, покачав головой, двинулся ко мне.
— Когда? — спросил Джим.
— Сейчас же! — завопила я, бросаясь к вазе династии Мин, схватила ее и бросила в сторону Фиата.
Дракон с диким воплем прыгнул влево, а мы с Джимом метнулись вправо, выскочили из комнаты и понеслись по коридору к входной двери. В этот момент из какой-то комнаты вывалился блондин-бегемот по имени Ринальдо, который приволок меня сюда. Демон прыгнул на него. Я побежала дальше, выкрикивая имя Джима, распахнула дверь и, вылетев из квартиры, помчалась вниз по широкой винтовой лестнице. У меня за спиной раздавались какие-то крики, но я не стала оборачиваться, чтобы узнать, что нужно преследователям. Я прыгала через ступеньку, сердце мое готово было вырваться из груди, дышать было больно. Когда я находилась уже у двери на улицу, мимо меня промелькнула какая-то черная тень.
— Иногда… тебе… приходят в голову… ужасно… глупые мысли, — задыхаясь, проговорил Джим, когда мы, сбежав по ступенькам, очертя голову ринулись в гущу толпы.
— Не буду… спорить, — едва дыша, ответила я, остановившись на минуту, чтобы найти подходящее укрытие.
Оглянувшись, я поняла, что мои худшие опасения подтвердились: три человека, и среди них Ринальдо, выскочили из парадной у нас за спиной.
— Сюда! — крикнул Джим, направляясь к небольшому зданию, на котором красовалась белая с синим вывеска с надписью: «Visite des Ugouts de Parish.
— Что это? — успела спросить я, прежде чем мы устремились к зданию.
— Сточные трубы, — проорал Джим, проскользнув под барьером, преграждавшим путь безбилетникам.
Я подбежала к турникету, выхватила из кармана несколько бумажек и, сунув их билетеру, пробормотала извинения, затем перепрыгнула через турникет. Я рванула внутрь вслед за Джимом; он крикнул: «Ступеньки!» Оказалось, что сразу за дверью находилась лестница; я едва успела посмотреть под ноги. Я загремела вниз вслед за демоном; за спиной слышались какие-то вопли. Без сомнения, отряд драконов Фиата тоже миновал турникет.
— Но почему сточные трубы? — прокричала я в сторону тускло освещенных ступеней.
Каждый раз, достигнув очередной площадки, я замечала черный хвост Джима, летевшего вниз.
Я извинилась, прошмыгнув мимо семьи из четырех человек, — они спускались по лестнице на более умеренной скорости. Люди в изумлении уставились на Джима, который крикнул мне в ответ:
— Вода! Стихия синих драконов — воздух. Они не переносят воду!
Отвратительный запах ударил мне в нос, когда я перескочила через последние ступеньки и распахнула тяжелую металлическую дверь, находившуюся внизу. Мы оказались в просторном каменном туннеле со сводчатым потолком, освещенным слабо мерцавшими лампочками; перед нами тянулся проход, скрывавшийся во тьме. Запах был ужасен — не верьте, если вам будут говорить, что парижская канализация не пахнет, — она пахнет, да еще как! — но я успела только поморщиться, прежде чем Джим окликнул меня из туннеля, ведущего налево. Я побежала за ним по каменному коридору. В потолок через равные промежутки были вмонтированы лампы. Посредине свода проходила толстая синяя канализационная труба, рядом — несколько других, поменьше. Я бежала следом за Джимом вдоль стены — центральная часть туннеля представляла собой стальную решетку, под которой ревел поток воды. Сточной воды.
