– Ашот, не томи! Что у него с лицом, – заинтересованно протянул я, – ранен? обожжён?
– Ай, нэт, командир-джан, намного хуже! Оно у него шире плеч и аж блестит! Сидит он на складе на тумбочках и табуретки так нежно перебирает. Говорю ему, ефрейтор-джан, дай табуретки – вот накладная. Он на меня как на барана какого-то смотрит, губы кривит, а тут солдатики с госпиталя дивизионного пришли, легко раненные с санитаром – им тоже табуретки нада. Я раненых пропускаю, думаю, им нужнее, успею еще. А ефрейтор смотрит на них, плюёт сквозь зубы и орёт:
– Задолбали, зелёные человечки! Идите нахрен отсюда!! нет у меня табуреток!!!
– Санитар стоит, а он на него орёт. Солдатики раненые развернулись, плюнули и отошли. Я говорю, ефрейтор-джан, не ори, дай табуреток офицерам на столовую. А он опять в крик:
– Нахер ваших офицеров! Распустить их к чертям собачьим!! нету табуреток, вали отсюда!..
– Я тогда ему одну табуретку поломал, прямо об него. Взял сколько мне надо, и солдатики с госпиталя помогли, и им дал табуреток. Короче, расставил стулья и пошёл к начальнику разведки дивизии. Говорю, товарищ подполковник, ай, призывай меня на службу, забери меня в разведку. Он посмеялся, говорит, ай, не смеши Ашот, иди! А на следующий день мне уже начальник тыла за своего ефрейтора дело уголовное шьёт и следователь с прокуратуры пришёл. И вместо того, чтобы в армию призвать, дело уголовное заводят, а я сижу, почём свет ругаюсь, – Ара опять отвлекся и начал ловко перекладывать жареную яичницу на тарелки. Разложил красиво и аккуратно украсил маленькими варёными рачками.
– Ай, гляньте, лейтенант-джан, креветок Гриша-водолаз наловил – крупные, хорошие, американцы любят их, а нам бы почему не покушать, свежие, только с моря.
Я с опаской оторвал хвостик и, следуя советам умудренного кулинара Ары, попробовал креветку. Ну в принципе ничего, раковую шейку напоминают, только маленькие, есть можно.
Мелконян отложил в сторону блокнот, принял блюдо, попробовал и с удовольствием принялся поглощать пищу.
– Ашот Багдасарович, так ты расскажешь, дорогой, чем дело-то закончилось? – прошамкал он с набитым ртом.
– Ай, следователь с меня показания берёт, начальник тыла орёт, этот ефрейтор, об которого табуретки поломал, уже водителем у начальника тыла, оказывается, работает. Чувствую, пропал Ашот! А тут подъезжает УАЗик с начальником разведки и с нашим особистом.
Начальник разведки говорит, – посмотрел я, Ашот Багдасарович, твоё личное дело. Ты что молчал, где срочную службу служил?
Говорю, а зачем кому что-то рассказывать, не положено. Особист наш начальника тыла и следователя в сторонку так отводит. И всё! через неделю я уже и призван был, и на Камчатку отправлен. Сразу по приезде говорят – в столовую пойдешь? У тебя характеристики с производства хорошие. Нет, говорю, спасибо, Ашот уже столовой поруководил, чуть за табуретки преступником не стал! Я уж лучше разведчиком. Вот все и решилось – дополнительную проверку прошёл и в группу к лейтенанту Пехотин-джану попал!..
Я эту историю уже пару раз слышал, но Ара каждый раз рассказывал с новыми эмоциональными окрасами и поэтому слушать всегда было интересно, как будто в первый раз.
Перекусив, я забрал у Мелконяна схему и начал рассматривать, мысленно накладывая на ранее виденную картинку.
По словам мичмана, глаз у него зацепился за одну деталь. Сперва он принял подразделение охраны за специально отряженную для этих целей группу морских пехотинцев из гарнизона. Но постепенно, наблюдая, понял, что это совершенно другое подразделение. Форма одежды отличается, порядок передвижения немного другой, численность постов, манеры досмотра горняков, поднимающихся из шахты. Короче, охраняется не как военный, а как важный государственный объект стратегического назначения. Так, вот ещё одна задачка для мозга. Придётся снова рыться по мозговым полочкам и переворачивать воображаемые папочки. Кто в Соединенных Штатах Америки занимается безопасностью. Федеральное Бюро Расследований, так? Так.
Вспоминаем занятия по иностранным армиям и театрам военных действий. Нет, ничего в памяти не всплывает. Так, а занятия по агентурной подготовке и методам, силам и средствам противодействия иностранных государств вражеским разведкам? Почему в голове засела цифра семьдесят семь? Ну, второй курс родной Тамбовской спецухи. Прыжки, водолазная, учения, стажировка в должности командира первичного добывающего органа специальной разведки. Нет, не то. Ага, вспоминаю. В тысяча девятьсот семьдесят седьмом году в Соединённых Штатах было организовано новое структурное силовое подразделение для различного вида акций – как оно там называлось? – Спешал Вэпонс энд Тактикс. Ага, вот они-то и могут здесь выполнять задачи по недопущению захвата объекта государственной важности. Информации нам по ним мало давали, помню только одно – вояки ещё те. Если это они, то повозиться с шахтой придётся. Вскорости должны появиться Рыхлый с водолазом, будем ждать новых сведений.
О появлении Рыхлого известил имеющий отличное поварское чутьё Бахраджи. Он просто достал две отложенные тарелки с пищей и, чуть раздув костерок, принялся их разогревать и кипятить чай. На мой недоумённый взгляд ответил:
– Командир-джан, Ваня с Гришей идут, кушать хотят, надо разогреть для них.
– Ты откуда взял, что они уже идут? – встрепенулся я и подал знак Мелконяну, который сразу же убежал к месту подъёма.
– Ай, от махорки Рыхлого воняет жутко, за версту слышно, – ответил Бахраджи, меланхолично помешивая яичницу из чаячьих яиц. – Командир-джан, кипяточку для кофе тебе сделать?
Из темноты появились Рыхтенкеу и минёр Гриша. Ара и на этот раз не ошибся.
– Привет, командир, – Рыхлый как обычно широко улыбался, даже глаз не было видно, – как у вас тут, спокойно всё, хорошо ли армяне вас кормят?
– Ээээ… дарагой, хватит болтать, ложи «мосинку», командир сказал сперва кушать, потом рассказывать.
– Ай ладно, давай свои блюда, – согласился Иван. Ара подал каждому из разведчиков по металлической тарелке с яичницей, украшенной креветками, и продолжил кипятить воду для кофе.
Разведчики, не торопясь, с достоинством молча задвигали челюстями. Первый насытился Иван. Отказавшись от кофе, он сам заварил себе чая, причём из какого-то пучка травы, который вынул из кармана комбеза.
– Вот травка хорошая, усталость, однако, снимает отлично. И вкусная. Получше, чем грузинский чай. Вот нашему начальнику столовой принёс, пусть попробует, – пояснил чукча, перетирая травку между пальцами и закидывая её в кружку.
– Ааа… дарагой, спасибо большое тебе! Любой чай, который не грузинский, хороший, – согласился Ара, беря пучок травы и осторожно его нюхая, – мятой горной пахнет и корицей, – оповестил он, по примеру перетирая порцию травы для себя и Гриши и заваривая кипятком. Я по привычке решил пить кофе, его и так немного осталось.
Наконец разведчики насытились и заварили себе настойку. Рыхлый, по своему обыкновению, забил трубочку и с удовольствием запыхтел, раскуривая. Первый заговорил чукча:
– Товарищ лейтенант, докладываю. Схему подрывных цепей мы переделали. Правда, очень долго пришлось возиться – у них, как Гриша говорит, есть проверочные тесты для всей цепи без подрыва зарядов. То есть ежедневно с утра тестируют и, если что не так, сразу высылают на проверку саперов на машине. Григорий там как-то всё по хитрому замкнул на этом коммутаторе, что теперь при проверке, даже если все мины в управляемом варианте отключить, то на центральном пульте всё хорошо показывать будет. Все мины в общей цепи – все целы, всё красиво, как цветное северное сияние!
– Ай, поэт! – блаженно улыбнулся Ара, прихлёбывая из кружки.
– Ну, так вот, – продолжил Рыхлый, – самолёты стоят в дальнем конце аэродрома, всего четыре многоцелевых истребителя, видно, содержать их больше не имеет смысла. Вертолётов транспортных два, огневой поддержки – четыре. Ну, а самолёт-разведчик мы уже видели. В конце взлётной полосы, рядом с ангарами, для истребителей есть ещё один въезд на аэродром и КПП. Дорогу с такого расстояния рассмотреть трудно, но всё же можно – она ведёт к шахте или, вернее, из шахты. Там же, почти что возле самого КПП, два больших крытых капонира, к ним ведёт рулёжная дорожка. Сперва думали, что укрытия для «Локхида». Ан нет. Разведчик прилетел и ушёл на стоянку возле Центрального диспетчерского командного пункта. Его вечером снова начали готовить на вылет. Обслуга вокруг него бегала, машины всякие подъезжали. По порядку поражения целей определился. «Фалконы» взлетают по парам, с двух параллельных полос. Когда первая пара готовится на взлёт, вторая пара четверки стоит на рулёжках и после отрыва шасси первой пары выруливают. Я думаю, первую пару можно будет просто аэродромными минами снять при наборе высоты. Вторую я прямо с позиции снайперской снимаю. Причём, командир, я думаю всё-таки стрелять и по стойкам, и по пилотам. Дальность, переделанные ствол и патроны мне позволят вывести их из строя. С вертолётами сложнее – они намного ближе ко мне будут, но угол стрельбы неудобный, некоторые вертолёты могут уйти из-под обстрела, – Иван раскурил начавшую затухать трубку и замолчал.
