И он, нервно хрустя пальцами, подходил к постели сиротки-миллионерши.
На него глядело прелестное молодое лицо, искаженное мукой неведомых страданий. Моментами по нему молнией проносились судороги, грудь начинала особенно бурно подниматься, конвульсивные движения трогали руки и ноги, и из широко раскрытого рта с воспаленными губами вылетали хриплые бормотания-стоны:
¾ А-ах, душно мне.
Раз, когда Путилин близко наклонился над умирающей девушкой, она раскрыла глаза и поглядела на великого сыщика долгим жалобно-испуганным взглядом.
¾ Ну как, дитя мое, вы себя чувствуете? — спросил он.
¾ Я умираю. Я, наверное, скоро умру, — тихо слетело сее уст.
¾ Нет, нет, вы не умрете, я спасу вас. — И этого взгляда, полного жалобной тоски, и этого шепота, в котором звенело столько затаенной грусти, Путилин, как он рассказывал мне позже, не мог забыть всю жизнь.
Больная опять впала в полукошмарное забытье. Холодное отчаяние охватило Путилина.
¾ Господи, да неужели мой чудесный дар раскрывать многое тайное изменит мне на этот раз? — опять зашептал он, взволнованно шагая но спальне, тускло озаренной светом лампад и крохотным огоньком ночника.
О, как ему мучительно хотелось быть на высоте своего исключительного таланта именно на этот раз! В его руках, только в его, находилась жизнь юного, молодого существа...
¾ Ужасно... ужасно... — хрипло вырвалось у него, и он бросился в кресло. — Ведь это не единственный случай в моей практике. Ведь напал же я на верный след страшного отравления старика мужа Никифорова его молодой женой.
И перед мысленным взором Путилина воскресло это темное дело, словно он раскрыл его только вчера. Воскресли образы, поплыли знакомые лица, фигуры этой мрачной житейской трагедии.
Богатый старик-откупщик Никифоров... Высокий, кряжистый, с некрасивой, почти безобразной головой. На шестом десятке, вдовец, вдруг безумно влюбился в молоденькую красавицу девушку из семьи бедного мещанина Федосью Тимофеевну.
Краля была девица — что и говорить. Высокая, кровь с молоком, походка — лебединая, брови — соболиные, глаза — искрометные. Деньги что не делают? — повенчались.
¾ Я уж тебя ни в чем стеснятьне буду, раскрасавица ты моя! — захлебывался в экстазе последней старческой любви старик-миллионер.
¾ Ни в чем? — сверкала глазами мещанская дочь-красавица.
Но это уверение было только до свадьбы. Лишь только окрутились, старик из тихого голубя обратился в лютого волка. Он начал ревновать свою пышную жену до безумия, до болезненного уродства. Уходя куда-нибудь, он запиралее в роскошном доме на ключ, на «крепкие запоры». Прошло около года. И вдруг старик заболел. Болезнь была диковинно-страшная: день-два — здоров, потом — рвота, мучительные колотья в кишках. Половина медицинского Петербурга перебывала у экс-откупщика. Доктора взапуски, утирая нос друг другу, старались поставить верный диагноз, дабы сорвать солидный гонорар за исцеление миллионера.
¾ Вылечите! Ничего не пожалею!.. Бери сколько хошь тыщ! -умолял старик-муж, мучающийся втройне: и физической болью, и ревностью, и сознанием, что он пасует перед молодой женой.
Это была тяжелая картина... Глаза старика вылезали из орбит, он судорожно хватался за руки докторов. Но, увы, ничего не помогало. Страдания все усиливались и усиливались, доктора теряли голову, ничего не понимая.
Случайноему, Путилину, довелось услышать о страшной болезни Никифорова. Сильно заинтересованный, он учредил негласный надзор над семейством, домом миллионера.
¾ Да, да, я помню, что у меня мелькнула мысль, не отравляют ли старика каким-нибудь особенным образом, — вслух прошептал великий сыщик.
Он встал с кресла и прошелся по комнате больной девушки. Что это с ним? Как тяжелы и холодны его ноги, каким неровным биением бьется его сердце, какое сильное стеснение в груди!..
Да, так о чем думал он сейчас? Ах, вот, о старике миллионере. Ну, он и принялся за свое исследование.
После целого ряда розысков ему удалось узнать, что у молодой красавицы купчихи имеется зазноба в лице красавца, молодого мануфактуриста Холщевникова. Это еще более усилило его подозрения об отравлении мужа-старика.
¾ Да, да, тогда я безошибочно начал выводить мою кривую, — шепчет Путилин, с удивлением замечая, что его недомогание все усиливается и усиливается.
Так же вот, как и теперь, врачи категорически отрицали возможность отравления, приписывая лютую болезнь старика припадкам острого хронического катара. Но он верил в свой орлиный взгляд, в свой поразительный нюх гения-сыщика. И вспоминается ему эта ночь, когда он спас несчастного старика миллионера. Он, спрятавшись за тяжелую портьеру спальни, провел всю ночь на ногах, не спуская глаз с кровати больного. Старик минутами охал, минутами, когда боли стихали, все звал свою ненаглядную супругу Федосью Тимофеевну.
И она входила, здоровая, сильная, блещущая какой-то плотоядной красотой. С дрожью брезгливости и с выражением ненависти в красивых глазах подходила она к своему мужу.
¾ Ну, что тебе? Опять все охаешь? — чуть заметно усмехалась она. — Ах ты, а еще молодую жену имеешь.
Эти слова приводили старика в необычайное волнение и в состояние как бы бешенства. Он исступленно схватывал красавицу жену за руки и притягивал ее к себе.
¾ Фенечка, лебедка моя... Постой, скоро поправлюсь, — раздавался его хриплый шепот.
¾ Поправишься! — насмешливо бросала она, отстраняясь от старика-мужа. — Как же ты поправишься, когда ты почти ничего не ешь? Ты докторов-то умников поменьше слушай, а ешь побольше, вот тогда скорее оправишься, в силу войдешь. Хочешь, я тебе кашки на курином бульоне принесу?
¾ Хочу, хочу, неси, — с невыразимой нежностью глядя на молодую жену, отвечал Никифоров.
И она приносила свою «кашку» и сама кормила его. Как эта трогательная заботливость мало гармонировала с дьявольской усмешкой ее грубо чувственного рта!..
¾ Колет... ой, что-то колет, Фенечка! — жаловался старик муж.
¾ Это у тебя в горле что-нибудь, — успокаивала она его. — Ну, а теперь спи! До утра я больше уж не приду. Сморилась я.
И вот когда она ушла, забыв на ночном столике тарелку со своей «кашкой на курином бульоне», он вышел из своей засады и подошел к кровати больного старика. Тот при виде его испустил подавленный крик ужаса.
¾ Вор... тать ночной! Господи, кто это ты?.. — заметался в ужасе старик.
¾ Ради Бога, Никифоров, не бойтесь меня! Я не враг ваш, а друг ваш, явившийся спасти вас. Я — Путилин. У меня мелькает мысль, что вас медленно отравляют. Я хочу спасти вас.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
