– А это от посылки, – пояснил Чугайло. – Это я прикрываюсь, чтоб перегаром на вас не дышать, чтоб вам не поплохело.
– А рому нету?
– Нету. Только самогон.
– Ну тащи, хрен с ним.
– А чего его таскать, он тут рядом лежит.
– Лежит?
– Ну да, я его положил. А то старпом, как заметит, что самогон стоит – сильно ругается.
– А на лежачий что ж?
– А с лежачего чего возьмёшь? Лежит и лежит. Нет, старпом не такой, чтоб лежачего, нет…
В этот момент боцман неловко двинул фанеркой, и я отключился.
Когда же я снова пришёл в себя, то оказался сидящим в кают-компании и почувствовал странное ощущение. Это было ощущение, будто я произношу слово: «лавровишня».
– Лавровишня? – переспросил меня сэр Суер-Выер.
– Лавровишня, – подтвердил я.
– А Кацман говорит – фиговый листок.
– Лавровишня, – упорно твердил я.
Потом уже я узнал, что это был спор о форме острова злато-серебряных людей. И спор этот я выиграл, признали, что остров страдает формой лавровишни. Так и записали – «страдает формой». Да вы сами почитайте. Вот окончательный
КАДАСТР
всех островов, открытых сэром Суером-Выером
и другими кавалерами во время плаванья на фрегате
«ЛАВР ГЕОРГИЕВИЧ»
с 1955 по 1995 год
1. ОСТРОВ ВАЛЕРЬЯН БОРИСЫЧЕЙ – формы кривого карандаша.
2. ОСТРОВ СУХОЙ ГРУШИ – яйцеобразный с деревом посредине.
3. ОСТРОВ НЕПОДДЕЛЬНОГО СЧАСТЬЯ – напоминает Италию без Сицилии, сапогом кверху.
4. ОСТРОВ ПЕЧАЛЬНОГО ПИЛИГРИМА – определённой формы не имеет, более всего склоняясь очертаниями к скульптуре «Рабочий и колхозница».
5. ОСТРОВ ТЁПЛЫХ ЩЕНКОВ – по форме напоминает двух кабанчиков вокабул, соединённых между собой хвостами.
6. ОСТРОВ ЗАБРОШЕННЫХ МИШЕНЕЙ – в форме офицера.
7. ОСТРОВ УНИКОРН – по форме напоминает ланиты Хариты.
8. ОСТРОВ БОЛЬШОГО ВНА – золотое руно с вулканическим задом.
9. ОСТРОВ ПОНИЖЕННОЙ ГЕНИАЛЬНОСТИ – действительно, лежит ниже уровня Океана, формою похож на венок сонетов.
10. ОСТРОВ ГОЛЫХ ЖЕНЩИН – обширен как вдоль, так и поперёк. Во время отлива имеет форму яйца, во время прилива – двух.
11. ОСТРОВ СЛИЯНИЯ В ОДНО ЛИЦО – формы крюка, впоследствии утопленного капитаном.
12. ОСТРОВ ПОСЛАННЫХ НА… – откровенный каменный фаллос работы федоскинских мастеров и палехской школы.
13. ОСТРОВ ЛЕШИ МЕЗИНОВА – более всего похож по форме на подмосковную станцию Кучино.
14. ОСТРОВ СЦИАПОД – чистый додекаэдр левого нажима.
15. ОСТРОВ ОТКРЫТЫХ ДВЕРЕЙ – формы утиного крыла в полёте.
16. ОСТРОВ САМОВОСПЛАМЕНЯЮЩИХСЯ КАМНЕЙ – напоминает, грубо говоря, умывальник, но с двумя камнями на крышке.
17. ОСТРОВ ГЕРБАРИЙ – формы серпа, раздробленного молотом.
18. ОСТРОВ, НА КОТОРОМ НИЧЕГО НЕ БЫЛО – имеет форму формальных формирований.
19. ОСТРОВ ВЫСОКОЙ НРА… – в форме очков, переносицу между которыми то и дело заливает водой и высокой нра…
20. ОСТРОВ, ОБОЗНАЧЕННЫЙ НА КАРТЕ – хотя мы остров так и не увидели, точно знаем, что по форме он представляет второй слог отчества нашего старпома и звучит бодро: «ХО!»
21. ОСТРОВ, НА КОТОРОМ ВСЁ ЕСТЬ – формы Вавилонской башни, обращённой вовнутрь земли, и это как бы такие погреба и подвалы, в которых и ВСЁ ЕСТЬ, кроме, конечно, боцмана Чугайлы.
22. ОСТРОВ КРАТИЙ – скала в форме оскала.
23. ОСТРОВ НИЩИХ – во-первых, изрезан фьордами, а во-вторых, нищие так его загадили, что не видно и первоначальной формы, и окончательной.
24. ОСТРОВ ОСОБЫХ ВЕСЕЛИЙ – рассудочно-пологой формы с примесью прямоугольных октанов Рудика Руби.
25. ОСТРОВ ЭНЕРГОПОЛ – форма его целиком зависит от названия, в случае перестановки слогов – ПОЛ-ЭНЕРГО – передняя часть острова меняется с задней местами и наоборот.
26. ОСТРОВ ВЕДОМЫХ УЕМ – откровенный фаллос, но не каменный, как в пункте 12, а засаженный морковью.
27. ОСТРОВ СОКРОВИЩ БОЦМАНА ЧУГАЙЛО – в форме, кстати, института востоковедения, что вряд ли.
28. ОСТРОВ ЕДОРЕП – в форме Эйфелевой башни, которую разобрали и сложили штабелем.
29. ОСТРОВ ЗЛАТО-СЕРЕБРЯНЫХ ЛЮДЕЙ – страдает формой лавровишни.
– Ну вот и всё, – сказал сэр Суер-Выер, обнимая меня. – Двадцать девять островов, не так уж и много, могли бы открыть ещё пару.
– Жалко, что мы так и не доплыли до Острова Истины, сэр.
– Как то есть? Погляди-ка вперёд.
Фрегат наш, любезный сердцу «Лавр Георгиевич», приближался к некоему островку. Островку? Да нет, пожалуй, это был обширный остров. Виднелись не только деревья, но даже целые города, поля, болота и вырубки.
– И вы думаете, сэр, что это Остров Истины?
– Без всякого сомнения, – сказал сэр Суер-Выер.
– Но почему?
– А потому что – пора, брат! Пора! Старпом! Шлюпку!
– Будем открывать? – спросил я.
– Обязательно.
– Извините, сэр, – сказал я, перед тем, как открыть остров, можно задать вопрос?
– Пожалуйста.
– Не пойму, почему мне забинтовали ногу?
– А… дело простое. Ты так орал, что отрубил себе руку, что пришлось хоть что-нибудь забинтовать, дабы успокоить экипаж. Итак, пожалуйте, в шлюпку.
– После вас, сэр, – сказал я.
– Нет-нет, – сказал сэр Суер-Выер. – Истина познаётся в одиночестве, друг мой. Иди.
И я спустился в шлюпку, разбинтовывая забинтованное не мною.
Глава XCIV. Остров Истины
Как только нос шлюпки врезался в песок – сразу и началась истина.
– Ну как там у тебя? – крикнули с фрегата. – Есть ли там истина?
– До хрена! – ответил я и бодро двинул в глубь острова.
«Пойду, не оглядываясь, – вот что я про себя решил. – Оглянусь, когда пройду весь остров и увижу океан с другой стороны».
Я шёл неторопливо, разглядывая
лица девушек и деревьев,
перья птиц и товарные вагоны,
хозблоки и профиль Данте.
Довольно быстро я прошёл весь остров и снова увидел океан с другой его стороны.
«Пора оглянуться», – подумал я, но почему-то не хотелось. Заставил себя – оглянулся.
Как я и предполагал, сзади – ничего не было, океан двигался следом, замывая – какое неприятное слово – каждый мой шаг. Конечно, я об этом догадывался и всегда слышал его шуршанье за спиной.
Сокращался остров, уменьшался. Я убивал его своими шагами. Пройти до конца оставалось совсем немного, но – очень интересно. И хозблоки там ещё виднелись,
и профиль Данте,
лица девушек и деревьев,
перья птиц и товарные вагоны,
и ещё мальчик и девочка…
Я это ясно увидел и решил закончить этот пергамент. Закончим его внезапно, как внезапно кончится когда-то и наша жизнь.
В НАЧАЛЕ БЫЛО – СЛОВО, В КОНЦЕ ЕГО КОНЕЧНО, УЖЕ НЕ БУДЕТ.
Глава XCV. Девяносто пятая
Конечно, есть и другие толкования этого сложного предмета, из которых нас устроит только одно:
В НАЧАЛЕ БЫЛО СЛОВО, И БЫЛО ОНО – БЕСКОНЕЧНО…
Приложения
Глава XLIX. Ненависть
– Я что-то ненавижу, а что именно – позабыл, – обмолвился однажды лоцман Кацман.
– Давайте, давайте, лоцман, вспоминайте, – поторопил Суер. – Мы твёрдо должны помнить, что ненавидим.
Лоцман попал в ловушку. Он заюлил, заскулил. Нас это никак не удовлетворило. Чувствовалось, что корни ненависти уходят в лоцмана поглубже.
– Не дай вам Бог, лоцман, – со значением заговорил Пахомыч, – не дай вам Бог ненавидеть то, что мы любим.
– Что вы! Что вы! Я же с вами плыву, значит, и ненавижу то, что вы.
– Хотелось бы знать, что именно, – настаивал старпом под одобрительным глазом капитана.
– Ну я вон то ненавижу, вон то, – ныл Кацман, указывая пальцем на то, что болталось неподалёку.
– Это мы действительно все ненавидим, – подтвердил Суер-Выер. – Кстати, боцман, когда вы уберёте это самое, что болтается? Меня давно интересует, долго ли оно ещё будет болтаться? Немедленно убрать!
Раздавая подзатыльники и матерясь на каждом шагу, боцман кинулся исполнять приказ капитана.
– А ещё я ненавижу вон то, – показал Кацман, – вон то, что к стенке прислонено.
– А стенку, – спросил капитан, – тоже ненавидите?
– Что вы, сэр! Стенку я очень даже уважаю, люблю, в ней много того, что заслуживает полного… а вот то, что прислонено, сильно ненавижу!
– Боцман! Ну вы закончили там? Отслоните прислонённое!
– А куда после деть?
– Это меня не касается. Сказано «отслонить» – отслоните немедленно и девайте куда хотите.
– Эй, Ковпак! – крикнул боцман проходящему кочегару. – Ну-ка давай, это самое, помоги! Хватайся вон за тот край, да полегче, это самое, заноси левее, дубина…
– Ну-с, лоцман, – сказал Суер, – это всё?
– Ой, что вы, кэп! Я ещё ненавижу всякое, какое высовывается! Ух! – И лоцман сжал кулаки с закипающей яростью. – Высовывается и высовывается!
Мы огляделись.
Да, вокруг нас многое, конечно, высовывалось. Но я считаю – терпимо; противно, нет слов, но можно и не впадать в такую ярость, нервы всё-таки, сосуды…
– Э, господин Чугайло, э… – сказал капитан. – Попрошу вас всё, что высовывается, загнать на место. Я не говорю уничтожить, просто загнать на место.
