Его голос, слабый и уставший, просачивается сквозь щель в двери.
— Хватит стоять там и пыхтеть. Заходи уже.
Я открываю дверь и улыбаюсь ему.
— Ты не мог слышать, что я пыхтела.
Он гулко усмехается.
— Я слышал твои шаги. Тебе стоит научиться быть более незаметной. Как Пол. Он приходил прошлой ночью, стоял надо мной и слушал моё дыхание около часа. — Мэт устраивается поудобнее, взбивая подушку и подпихивая её себе под голову. — Он думает, что я спал.
— Почему ты не сказал ему, что не спишь? — спрашиваю я. — Вы могли бы поговорить.
Мэт фыркает.
— Он не хочет говорить. Он хочет привести всё в порядок. Но, боюсь, меня уже не привести в порядок.
— Ты этого не знаешь.
Он тяжело вздыхает.
— Знаю.
Я не могу ничего ответить из-за кома в горле.
— Как вообще дела? — спрашивает он.
Я по-прежнему не могу ничего произнести, поэтому киваю.
— Хорошо, да? — Он перекатывается на бок, чтобы смотреть на меня, его рука лежит под подушкой.
— Мэт, — начинаю я. Но останавливаюсь, закусив нижнюю губу, и мотаю головой. — Не знаю, что тебе сказать.
— Вы с Логаном по-прежнему ходите кругами? — спрашивает он.
Я сдерживаю улыбку.
— Не понимаю, о чём ты.
Он смеётся.
— Это ему на пользу. Только не дай своему труду пропасть зря. — Он щурит глаза. — Он никогда не боролся за девушку. Ему было легко заполучить любую.
Моё лицо краснеет, когда я понимаю, о чём он говорит.
Мэт снова смеётся.
— Да, и в этом смысле тоже. — Он показывает в противоположную часть комнаты. — Помнишь, я говорил тебе о письмах?
Я киваю. Мне не хочется снова говорить об этих письмах. Потому что когда я буду их отдавать, он будет мёртв.
— Они в верхнем ящике. В моём комоде. — Он кивает в этом направлении. — Когда придёт время, забери их, ладно?
Я киваю.
— Заберу. Обещаю.
— Там есть и для тебя.
Я не хочу этого письма.
— Хорошо.
Он берёт мою руку в свою и крепко сжимает. Могу сказать, что это действие даётся ему с трудом.
— Чем хочешь заняться сегодня вечером? — спрашивает он.
Я пожимаю плечами.
— Посидеть здесь, с тобой.
Мэт улыбается мне. И в нём так много от Логана, что это причиняет боль. Он перекатывается к краю постели и, опираясь на руки, садится.
— Давай посмотрим кино.
Я киваю и беру его за руку, чтобы помочь ему подняться на ноги. Он позволяет мне, но стонет, когда встаёт.
— Ты уверен, что сможешь? — спрашиваю я.
— Помнишь, я говорил тебе, что собираюсь забрать от жизни всё, что смогу? — Он пристально смотрит на меня. Я немного волнуюсь, хватит ли у него сил дойти до гостиной.
— Ну давай, пойдем наслаждаться жизнью, — говорю я. — Хочешь попкорн? — спрашиваю я через плечо. Он идёт за мной.
— Почему бы и нет, — беспечно произносит Мэт. — И я буду уютно прижиматься к девушке Логана, поедая попкорн. — Его голос звучит далеко позади. Но он продолжает идти, поэтому я ставлю попкорн в микроволновку. Зёрнышки начинают монотонно взрываться, и тут до меня доходит — он не пришёл за мной на кухню.
Из коридора раздаётся глухой звук, и я подпрыгиваю.
— Мэт? — спрашиваю я, возвращаясь в коридор. Но Мэт лежит на полу. Изо его рта течёт слюна, тело сотрясают конвульсии.
— Ох, блин, — говорю я. — Мэт! — я перехожу на крик.
Поворачиваю его на бок, потому что где-то слышала, что так нужно делать, если у кого-то судороги. Или, может, нужно перекатить на спину. Чёрт, чёрт, чёрт.
— Пит! — ору я.
Пит открывает дверь, он в одних трусах, натягивает через голову футболку.
— Что? — спрашивает он. Но тут же замечает на полу Мэта.
— Что за хрень? — спрашивает он и падает на колени рядом с братом.
— Позвони девять-один-один, — спокойным голосом говорю я. Он сидит и не двигается, тогда я толкаю его и кричу ему в лицо: — Позвони девять-один-один!
Пит отбрасывает страх, вызвавший ступор, и бежит к телефону.
Он говорит им адрес и остаётся на телефоне, пока мы ждём скорую помощь. Он одевается и одновременно разговаривает по телефону, натягивая джинсы прямо передо мной, но мне не до этого. Его подружка сбежала. Она не стоит даже воздуха, которым дышит.
Мэт успокаивается, и я кладу его голову себе на колени. Вытираю слюну с его лица своим рукавом и убираю с его лба волосы. Он лежит неподвижно. Слишком неподвижно. Я даже понятия не имела, как много волос он потерял из-за химиотерапии. И они куда тоньше, чем я себе представляла. Я глажу его по лицу.
— Не сейчас. Ещё слишком рано, — шепчу я ему.
Я иду за бригадой «скорой», которые несут Мэта вниз.
— Один из вас может поехать с ним, — говорит санитар.
Пит смотрит на меня и говорит:
— Мне нужно найти братьев.
Он с мрачным видом проводит рукой по своей короткой стрижке.
Он точно знает, где находится каждый из них, а я — нет. Ни у кого из них нет мобильников, потому что им это не по карману.
— Обуйся, — говорю я ему. Пит смотрит на свои босые ноги и кивает.
Потом он помогает мне залезть в машину скорой помощи, и санитары закрывают двери. Весь остальной мир исчезает, я больше не слышу ни шума улиц, ни гудков машин. Мой слух сосредоточен лишь на неровном пульсе Мэта, отображающемся на мониторе. Каждый раз, когда он запинается, моё собственное сердце тоже пропускает удар, и я задерживаю дыхание. Наклонившись, я беру руку Мэта.
— Лучше, если вы не будете его трогать, — говорят мне.
Я киваю и сажусь обратно, пристёгивая ремень безопасности, на который они мне указали.
Мои руки трясутся, я не знаю, чем себя занять. Санитары подключают его к капельнице, проверяют зрачки и делают ещё кучу вещей, абсолютно мне непонятных.
Мэт не приходит в сознание. И мне страшно, что он никогда уже не очнётся.
Первым в больницу приезжает Пол с Хайли на руках. Она недовольна и хочет знать, почему они прервали свою встречу. Я протягиваю руки, и малышка подходит ко мне, прижимаясь к моей груди.
— Что произошло? — спрашивает Пол.
— Он ни с того ни с сего упал на пол в коридоре, и его начало трясти, — пытаюсь объяснить я. Но мне ещё нужно постараться держать себя в руках, потому что я обнимаю Хайли.
— Нам можно его увидеть? — спрашивает он.
Я качаю головой.
— Нет пока. Они увезли его и занимаются им.
Пол идёт к телефону-автомату и бросает в него несколько монет. Он поворачивается ко мне спиной и недолго с кем-то разговаривает. Потом возвращается и забирает у меня Хайли.
— Будем ждать, — говорит он.
Хайли похлопывает его по щеке, и я вижу в её глазах слёзы.
