Но мысли о Чарльзе вернулись, едва она осталась одна в номере гостиницы «Хэсслер». Тем же вечером, готовясь идти на ужин, приняла решение: она-таки все расскажет Арчу. Ей нужен человек, которому можно излить душу и который обладал бы аналитическим складом ума и подошел бы к этой загадке непредвзято.
— Ну ты и красотка, — воскликнул Арч, входя в ее номер в «Хэсслере» в начале девятого.
— Спасибо, — ответила она и улыбнулась.
Поцеловав Ники в щечку, Арч отступил и одобрительно кивнул, оглядев ее кремовый шелковый костюм.
— В этой вещице — суть элегантности, — сказал он и снова одобрительно кивнул.
— Я шила его у Полин Трижер.
Арч долго изучал кремовые туфельки-лодочки на высоком каблуке, прежде чем наконец вымолвил:
— Слушай, Ники, а туфельки ты тоже заказываешь у мисс Трижер?
Ники рассмеялась.
— Нет, что ты. Я купила их сегодня утром. На виа Венето.
— Недешевые, надо полагать, туфельки получились, особенно если принять во внимание цену билета от Лондона до Рима.
— Ты же прекрасно знаешь, что я не туфли покупать сюда приехала, — выпалила Ники. — Хотя туфли мне нужны. Сейчас я расскажу тебе, зачем я здесь на самом деле. Ты не откажешься от бокала белого вина? Я заказала бутылку так, на всякий случай. Если оно не годится, можно попросить принести еще что-нибудь.
— Спасибо, вино — это замечательно.
— Садись вот здесь, если хочешь, а я возьму тебе бокал, — предложила Ники, подходя к шкафчику у окна. Она наполнила вином две большие хрустальные рюмки.
Арч, продолжавший стоять, слегка коснулся своим бокалом ее бокала, пригубил и уселся на софу.
Ники заняла кресло напротив, торопливо глотнув вина, поставила кубок на стол и откинулась на спинку кресла, обтянутую кремовой парчой.
Арч сказал:
— Итак, что ты делаешь в Риме?
Ники ответила не сразу.
— Думаю, — глубоко вздохнув, произнесла она, — что Чарльз Деверо жив и находится здесь, в Риме. Мне надо выяснить, права ли я.
Арч рывком привстал с дивана, чуть не расплескав вино. Он был поражен до такой степени, что онемел и открыл рот.
— Я знаю, — наконец сказал он, — что ты не стала бы говорить так, не будь у тебя доказательств. Так что это за доказательства? Выкладывай, не медли.
— В прошлую среду я увидела по телевизору человека, который был копия Чарльза, — начала Ники и по порядку, ничего не пропуская, поведала Арчу обо всем, что произошло с ней с тех пор.
Когда она закончила, Арч пробормотал:
— Я склонен согласиться с Филипом Ролингсом. Мне кажется, что твоих доводов недостаточно, и я бы…
— Я покажу тебе фотографии, — перебила его Ники, встала и торопливо направилась в спальню. Вернувшись с фотографиями, она села рядом с Арчем и разложила их на кофейном столике.
Показав на одну из них, она сказала:
— Вот это моментальный снимок. — И добавила: — А этот, большего размера, сделал Дейв. Третья — фотография самого Чарльза, на которой я затемнила волосы и добавила усы.
Арч внимательно рассмотрел снимки.
— Похож, и даже очень. Думаю, ты права, Ники. На этих трех фотографиях действительно может быть изображен один и тот же человек. — Он повернулся к ней и закончил: — Тот парень из телерепортажа вполне мог быть Чарльзом Деверо, вне всякого сомнения.
Испытав облегчение от его слов, Ники воскликнула:
— Слава Богу, хоть ты не думаешь, что я все сочинила!
— Ни в коем разе, золотко, ты — одно из самых разумных существ, которых я знаю, — ответил он.
— Спасибо. — Ники благодарно дотронулась до руки Арча. — Спасибо за то, что ты так говоришь. А то в Пулленбруке я уже стала думать, что схожу с ума.
Арч задумчиво потер подбородок.
— Скажи мне, а зачем Чарльзу было инсценировать самоубийство?
— Понятия не имею.
— Обычно люди поступают так, когда попадают в переплет. Ну там финансовые неурядицы, к примеру, и все такое прочее.
— У Чарльза не было денежных затруднений. Я знаю об этом из его завещания. Всякое случается, бывает, люди пропадают и по другим причинам.
— Например?
— Если они подавлены, разочарованы — что к Чарльзу не относится. Или же если совершили что-то незаконное, то есть они преступники.
— Вот так так! — воскликнул Арч. — Уж не хочешь ли ты сказать, что Чарльз — проходимец?
Ники пожала плечами.
— Я ничего не хочу сказать — просто перечисляю причины, по которым люди исчезают, чтобы начать новую жизнь… Всякие там убийцы, торговцы наркотиками, контрабандисты, жулики высокого полета… — Ники встала, подошла к окну и остановилась, глядя на улицу. Наконец она обернулась и сказала: — Насколько хорошо мы знаем других людей? Я хочу сказать, действительно знаем? У каждого из нас есть в душе тайные уголки, о которых мы и понятия не имеем.
— Да-да, — пробормотал Арч и поднес бокал к губам, ибо не нашелся, что ответить.
— Быть может, — продолжала Ники, — он был гомосексуалистом и хотел скрыться, чтобы не жениться на мне.
Арч уставился на нее.
— Ответ на это можешь знать только ты! — произнес он. — Ты что, действительно думаешь, что он малость… того?
— Нет, не думаю.
— Никаких признаков?
— Нет.
— Не слышу уверенности в твоем «нет», золотко.
Ники молча подошла к своему креслу и села.
— Мое «нет» и в самом деле не очень убедительно, это правда, но я ничего конкретного не имела в виду. Ты же знаешь, как и я, что есть люди, которые скрывают влечение к людям своего пола годами даже от самих себя, но потом оно вдруг вырывается наружу… Вот и все, что я имела в виду, когда упомянула о гомосексуализме. Если же ты хочешь знать, проявлялись ли у Чарльза гомосексуальные наклонности в постели, ответом будет самое решительное «нет».
— И все же такое могло случиться — тайком от тебя? — Арч вопросительно поднял бровь.
— С каждым может случиться всякое, я полагаю, но я думаю, что Чарльз был откровенен.
— Придется согласиться с тобой. Не могу сказать, что я знал Чарльза хорошо, но он поражал меня тем, что иногда выказывал крутой норов, может быть, даже грубость. Он не из таких, чтобы исчезнуть без следа из-за одного только страха разорвать помолвку. Он поступил бы так несмотря ни на что, Ники, если бы вдруг захотел. И если уж он исчез, то по причине, которая к тебе ни малейшего отношения не имеет.
— Я сама пришла к такому же выводу.
— Да? — пробормотал Арч. — Но почему, почему такой человек, как Чарльз Деверо, пожелал исчезнуть с лица земли?
— А разве я не задавала себе тот же самый вопрос тысячу раз с минувшей среды? — Ники устало пожала плечами. — Ума не приложу.
— Но может быть, в телесюжете все же был не он? Мне кажется, что у Чарльза не было ни малейших причин скрываться под другим именем. Отсюда заключаем, что он совершил самоубийство.
— Я не верю, что он мертв, — сказала Ники тихо, но твердо, пристально глядя на Арча. — В глубине души не верю. — Она помолчала, прижав руку к груди. — Мой внутренний голос говорит мне, что он жив, что он скрылся по очень серьезной причине, настолько невероятной, что ни ты, ни я о ней даже и подозревать не можем. Именно поэтому я и не нашла ответ. И никто не нашел бы.
Арч посмотрел на Ники, но промолчал.
Она стала говорить спокойно, отчеканивая каждое слово:
— У нас нет полноты информации, Арч, мы знаем о Чарльзе далеко не все. Именно поэтому мы в растерянности. Он исчез, испарился по причине скрытой, для нас неясной. И уж поверь мне, причина эта не из числа заурядных, тех, что встречаются на каждом шагу.
— Ты хочешь сказать, что у него была какая-то тайна?
— Да, такое может быть. Но что это за тайна, ни его мать, ни Филип понятия не имеют, а уж тем более я.
— Черт возьми, Ник, даже не знаю, что и сказать… — Арч покачал головой и беспомощно пожал плечами.
Наклонившись вперед и вперив в него взгляд, Ники сказала:
— Послушай, Чарльз уехал в Рим, на европейский континент. Он не поехал в Австралию, Африку или Полинезию. Очевидно, он хотел или должен был остаться жить здесь, в Европе.
— И вот еще что. Если он жив, то на что он живет? Откуда берет средства к существованию?
— Он мог откладывать деньги в Европе годами. Он вел обширные дела во Франции и Испании — торговал вином — и даже здесь, в Италии, время от времени, — пояснила Ники. — У него мог быть счет в каком-нибудь швейцарском банке. Это более чем вероятно. Я уверена, что у него был такой счет.
— Теперь ясно, что ты имеешь в виду.
— Я никогда ни о чем таком не думала, но Чарльз всегда был гением в финансах, еще в юности, — призналась Ники. — Да, конечно, он получил наследство, но, кроме того, он еще составил собственный капитал, причем разными способами. Акции, облигации, сделки с недвижимостью — и это далеко не все. К тому же, он превратил свою виноторговую компанию в настоящую золотую жилу. Деньги и финансовые операции никогда не представляли для него сложности.
