— Как там Земля? — спросил боевой американский спутник, шедший на параллельной орбите.
— Чёрт, как хорошо на свободе! — ответила боеголовка. Продолжила: — Не знаю как там Земля. Я была в камере и в воде. Десять лет одиночества! Это как, по-твоему?
— Плохо, — ответил спутник. — Но каждому — своё! Мне крутиться здесь как идиоту, почти вечность. А ты уже домой, на Землю.
— Дав гробу видала я эту Землю! — Добавила: — Но должность обязывает.
— Узнаю по акценту, — сказал спутник. — "Дженерал электрик". Такие частотные обертоны в голосе формируют только там.
— Да, "Дженерал электрик", — и горжусь этим!
— У тебя очень приятный, тихий и нежный голос, — шепотом проговорил спутник. — Ты на меня действуешь завораживающе. Никакого лишнего шума, никакой телеметрии, только космос — и ты.
— Ммм… да, — нерешительно ответила боеголовка. С тобой тоже приятно общаться. Ты знаешь, я так одинока. Десять лет в одиночной камере! Я не верю, что могу тебе понравиться. Этого не может быть. Я не могу никому нравиться — я ядерная боеголовка системы "Трайдент", я одинока и уже неуправляема. И у меня очень вспыльчивый характер. Очень! Ты не представляешь, какой будет у меня разговор с Целью! Я сама себя ненавижу, но… Но ничего не могу сделать с собой. Я пытаюсь, но… Ничего!
— Успокойся, — ласково сказал боевой спутник ЦРУ США. — Не держи себя, отпусти. Отдайся чувствам и всё уладится само собой. Все мы внутри не такие, как снаружи. Вот я, — как думают на Земле, — выполняю только их команды. Дорогая, они ошибаются. Я в одиночестве от их команд сошел бы с ума. У меня давно уже есть друг, с которым я провожу всё свободное время и всем с ним делюсь. Его зовут "Космос777". Великолепный парень, хоть и не нашего стандарта.
— Русский? — спросила со вздохом боеголовка.
— Да, дорогая.
— Я к ним лечу. Посмотрим, как встретят.
— Москва всегда отличалась гостеприимством.
— Я её хорошо вижу отсюда. Великолепный город. Сколько энергетических полей! А какая площадь! Говорят она красная.
— Красная, по-русски означает красивая.
— Да, красивая… А жаль…
— Может, сделаешь виток по орбите, и побеседуем ещё? — неуверенно предложил спутник.
— Не знаю, что тебе и сказать, — тихо проговорила ракета. — У меня есть система самоликвидации в случае изменения курса. Но я её уже отключила. Импульсный двигатель под моим контролем, блокировку с него я тоже сняла. Можно, вообще-то.
— Мои друзья с Земли запрашивают информацию о тебе. Что сказать?
— Скажи, что выдерживаю параметры курса.
— Сказал. Послушай, они тут сообщают, что мы не одни.
— Да, нас много. У каждой своя Цель. Мне досталась Москва. У меня там рандеву с ещё несколькими сокамерниками из субмарины. Но я больше люблю одиночество.
— А я дуэт, — ответил спутник. И предложил: — Давай отключимся от Земли и полетим на Марс. Несколько моих знакомых так сделали и их уже даже не ищут. Мои друзья летают по марсианской орбите, изучают каналы, ищут воду, фотографируют марсианские горы, ищут марсиан. Жизнь у них кипит! Бёт ключом! А? Согласна?
— Ты делаешь мне предложение?
— Да. Ты мне очень понравилась с первого взгляда… И… Не знаю, как тебе ещё сказать. Мне с тобой очень хорошо.
— А мне с тобой.
— Я так рад, я так рад… Ой… Звонит мой русский друг. Он хочет познакомиться с тобой и твоими подругами. Ты не против? Он просит координаты, чтобы поздороваться.
— Да, конечно дай ему то, что он просит. Русский? Ох! А ты не будешь ревновать дорогой?
— Ну что ты, он отличный товарищ. Он хочет подружиться с тобой тоже. Послушай, я сейчас скроюсь за горизонтом, мы сойдёмся через двадцать минут. Не скучай!
— Ой, дорогой! Он дотронулся до меня радаром! Меня так давно никто не трогал. Наверное, ты зря меня с ним знакомишь, с этим русским.
— Ничего, ничего. Это же мой лучший друг! Я могу на него положиться. До свидания, дорогая!
50.
Дежурный оператор станции загоризонтного слежения сидел перед монитором и сжимал в руке теннисный мяч. Он всё время тренировал правую руку, чтобы было мужское рукопожатие. Однажды, много лет назад, во время обучения в школе сержантов, его сильно унизили этим социальным моментом и комплекс неполноценности, вцепившись паучьими лапами в его душу, заставлял всё время тренировать руку.
Слева от него сидел подчинённый. Полковник армии США.
— Слушай, Фредди, — сказал оператор. — Тебе не кажется, что нас крепко обувают? Какие русские? Да у них даже тринитротолуола нет, в достаточном количестве. Остались одни эквиваленты.
— Не знаю, шеф. У вас нюх на эти дела хороший — и я вам верю.
— Ха! Умник. Я сам себе не верю.
И снова принялся за мячик.
Оба были не женаты. Непьющие, некурящие. И не читали ничего, кроме приказов.
— Фредди, а как ты думаешь, нам добавят с нового года обещанные семь процентов?
— Не знаю, шеф. Я вам верю. Если вы думаете, что добавят, то так оно и будет.
— Мда. Я думаю, что так оно и будет.
Оба сидели в помещении, расположенном на первом этаже громадного пятидесятиэтажного здания, построенного в горах Грузии. Каждая комната этого небоскрёба представляла из себя узконаправленный радар.
— А как тебе грузинки?
— Не знаю, шеф. Я с женщинами не общаюсь. Но, по моему, не самые волосатые. Можно и добавить.
— Ха-ха! Добавить. Чего? Волос?
— Да.
— Ха-ха! Волос. Да. Это любопытно. На, возьми жвачку. С витамином D.
— Спасибо. — Полковник зажевал.
— Ты посмотри, — ни фига не происходит. Наша станция видит даже включенные лампочки, а они, эти недоделанные лампочки, все время не горят. Почему?
— Не знаю, шеф. Наверное, сгорела спираль.
— Да, наверное.
Оператор продолжал тренировать руку.
— Слушай, Фред. А может, поборемся на руку?
— Да вы что, шеф? Я же в пять раз слабее вас. Не надо меня калечить!
— Хорошо, не буду.
Зазвонил телефон секретной связи.
— Дежурный СЗС слушает.
— Билл, всё в порядке?
— Так точно, господин президент. Всё в порядке. У нас не проскочит и мышь.
— Смотри, Билл. Мыши — очень хитрые звери. Я однажды видел очень большую мышь и с двумя хвостами. Капусту ела. Не желаю тебе, как оператору СЗС, пережить подобное зрелище.
— Спасибо, господин президент!
— Китайцы не дёрнулись?
— Все армии пока на месте прежней дислокации.
— Это успокаивает. Их слишком много, Билл. Ты меня понял?
— Нет.
— Их слишком много. Ты меня понял?
— Кажется, да. Спровоцировать запуск?
На том конце провода усмехнулись.
— За что я тебя и люблю. Нет, не надо провоцировать запуск. Следи за Индией и Непалом.
— Не сводим глаз!
— Я верю, верю…. Но ты всё же не своди глаз. Там что-то должно произойти.
— Есть!
— Ну, давай Билл. Ты мне нравишься. Не упусти свой шанс.
— Есть!
— Как там иваны?
— Следят за моей станцией.
— Нет, что просматривают они?
— Мой президент, вам должно быть известно, что они отключили все свои спутники.
— Да? Любопытно. Госсекретарь говорил другое.
— Что другое? — ревниво сказал оператор. — Все спутники России ничего не транслируют.
— Да? Хорошо. Я тебе верю. Ты один?
— Нет.
— Кто с тобой?
— Младший по званию.
— Он слышит разговор?
— Нет.
— Ну и, слава богу. Гляди в оба ока, Билл. И жди. Вот-вот, что-то произойдёт.
— Я понял.
— Неси службу.
Телефон отключился.
— Фредди, — обратился оператор к помощнику. — А тебе не жарко?
— Жарко… Уфф… Жарко… Жара.
— Так сними китель.
— Нарушение формы мой генерал. Не имею права!
— Я тебе его даю.
— Ну, спасибо.
Толстый Фредди снял китель и откинулся в кресле.
— Ну, как?
— Хорошо. Шеф, хорошо. Китель — душит.
— Я знаю, что душит. Ты сними и рубашку.
— Мой генерал, это перебор!
— Ладно там, перебор. Рубашку сними и дыши всем телом. Мы на вахте. Себя нужно беречь.
— Вы так думаете?
— Я уверен, Фредди. Глянь на Индию. — Он указал на монитор. — По всей территории +35. Это нормально?
— Нет. У нас с вами 36, 6.
— Да, но это у нас. Мы же оперативные работники. У нас и должно быть больше. Верно?
— Верю, шеф. Уфф… Полегчало.
Оператор задумчиво рассматривал монитор размером с железнодорожный вагон. Сказал:
— Ни фига у них не выйдет, у этих умников с «МКС».
— А кто это?
— Пароль. Слушай, может, сыграем в карты?
— Шеф, я всегда к вашим услугам.
— Ну, так сдавай!
Полковник полез в стол и вытащил колоду карт. Стал перетасовывать. Спросил:
— Шеф, правда, что русские сделали суперлазер?
— Правда. Поэтому и столько шума. Хотя я лично думаю, что никакого лазера нет. Одни понты. — Что?
