— А после вы собрали их прямо на заводе и прорвались сюда.
— Как только смогли, мы пришли в Навкратис.
Руф подумал, что если бы он разрабатывал эту операцию поступил бы так… Сначала смонтировать боевые системы в цехах. Тайно, естественно.
Эксперты Полиса на заводе — весьма ценная добыча, их попытаются взять в заложники: чтобы показательно казнить или шантажировать их жизнями. Интересно, сколько их там?
Потом военные инженеры должны были очень точно рассчитать время, чтобы в перерывах между боями и обстрелом Тазирбу, успеть вывезти своих специалистов. Лучше всего конечно ночью, уходить небольшими группами — и к горам, а там уже забрать их на военных конвертопланах. Потом взорвать завод, чтобы не перестроили его для производства военной техники против того же Полиса.
Хотелось уточнить у Талоса — прав ли он в своих размышлениях, но он знал, что тот не будет делиться подобной информацией.
Во всяком случае, часть плана, разработанного стратегами Полиса, каким бы он ни был, явно удалась: не было ни выступлений главарей местных банд, демонстрирующих белых заложников, ни официальных заявлений правительства об арестах злоумышленников из Полиса, пробравшихся на завод.
А военные инженеры и их Аресы были здесь.
Талос стоял на крыше рядом с Руфом и смотрел в пустыню.
— Не лишено фантазии, — произнес он, разглядывая что-то. — «Крот».
Руф поднес бинокль к глазам и увидел песок, взмывающий над барханами тонкими струями. Казалось, под землей ползло нечто, приближаясь к стене оазиса.
— А вон второй, — указал Талос.
Он слегка повел плечами, словно форменная куртка стала ему маловата, и тут же послышался приглушенный свист. Плазменный заряд врезался в землю. Песок спёкся в стекло, странная обтекаемая машина с отчаянно вращающимися моторами, прорвала эту хрупкую стеклянную корку, выставила на обозрение развороченный бок, из которого хлестала чёрная жидкость.
Прямой наводкой Арес прикончил и второй механизм, пытавшийся подобраться к оазису.
— Прощупывают оборону, — хмыкнул военный инженер.
Руф вздохнул:
— Вы же понимаете, что это не сможет продолжаться вечно. Они подгонят технику из других провинций. Вертолеты. Ракеты. Даже ваши колоссы не выдержат объединенного удара со всех сторон. Аресы рано или поздно расстреляют боекомплект.
— Снаряды закончатся, конечно, — в голосе Талоса ему послышалось нечто странное. — Но не битва. Аресы генерируют свои молнии из солнечной энергии. Так что в этой пустыне полностью разрядить их заряд — надо долго стараться. Здесь солнца много…
С этим не поспоришь. Навкратис купался в белом, раскаленном свете круглогодично.
— Кроме того, Гефест работает. — Талас смотрел на свой браслет-модуль.
«Гефест работает» было его вечным ответом на расспросы Руфа, Марона и представителей провинциального совета.
Гефест со своими шестирукими великанами, и вправду, работал. Их не отвлекали очередные обстрелы, летящие с неба ракеты и прочие незначительные детали окружающего. Они варили металл, тянули кабели, стучали вакуумными молотами, собирая какую-то конструкцию.
Бывший полицейский видел, как по периметру старой стены в небо поднимаются тонкие металлические штанги-прутья.
Браслет на руке Таласа завибрировал:
— Сейчас опять начнут.
Утром прилетела штурмовая авиация Александрии в попытке уничтожить хотя бы одного Ареса. Машины Полиса расстреляли три звена и больше самолеты в бой не бросали.
Пока не бросали.
В ход шли ракеты.
В этот раз все было также. Несколько хаотичных залпов, почти две сотни снарядов вылетели из-за красных скал, рухнули вниз.
Руф не видел, как оператор расчертил небо над городом бледно-зеленой сетью-картой, разделив его для Аресов на квадраты. Приближающихся снарядов его глаз тоже не отмечал, слишком быстро они летели.
А затем из разных частей оазиса раздались резкие глухие трели, словно работали гигантские швейные машинки — Аресы активировали модули противовоздушной обороны. Голубое небо расцвело множеством пушистых белых облачков, когда ракеты были перехвачены, не долетев до земли.
Затем до ушей Руфа донеслась череда запоздавшего грохота, и он моргнул.
Талос взглянул на свой браслет, нахмурился. Его пальцы быстро пробежали по светящимся символам на экране.
— Руф, вам лучше спуститься в убежище.
— Я бы хотел…
Он поймал взгляд инженера и завершил спор. Вернуться он всегда успеет. Над головой снова завыло и «застрекотало».
Но, прежде чем уйти, Руф успел заметить, как в горах на юго-западе расцвела череда алых взрывов. Аресы работали не только на защиту — били в ответ, по тем точкам, откуда велась стрельба по оазису.
Спуск в старинные катакомбы не занял много времени. Он находился неподалеку, возле старого концертного зала с потрескавшимися колоннами.
Когда-то, очень давно, Навкратис стоял на пересечении караванных путей. Здесь запасали еду, воду и тянулись через пустыню в Тивести, Борку, Абеше. Возвращались обратно тем же путем. Везли оружие, сельскохозяйственные орудия, шелк, шерсть, финики, масло, рабов.
Контролировать это прибыльное место пыталось то одно местное племя, то другое, пока не пришли армии Птолемея и не захватили его, построив здесь крепость.
С тех пор несколько веков Навкратис жил мирно и состоятельно. До настоящего времени. Выращивал финиковые пальмы на ярусных садах: ископаемые воды Александрийского водоносного слоя — крупнейшего из известных подземных источников — орошали плантации. Торговал. Предоставлял воинов для защиты караванов. И неспешно рыл подземные гроты, которые выводили за пределы оазиса, на случай внезапного нападения. Руф подозревал, что вся Александрия изрыта подобными тайными норами, где можно укрыться. Эти тоннели тянулись на километры. В юности Руф с приятелями часто лазал здесь. Бродил среди терракотовых колонн, поддерживающих покатые своды, пробирался через завалы камней, чтобы выйти в длинные тоннели, приводящие то в разграбленную погребальную камеру, то в храм, посвященный неведомому божеству, а то к черному неподвижному озеру.
Большинство из этих ходов были засыпаны, но часть осталась.
Пустыня кажется безжизненным местом, где нет ничего кроме песка. Но в пустыне люди всегда уходили под землю, рыли убежища и переходы, галереи, где в прохладе можно переждать самое жаркое время суток.
И теперь население оазиса тоже перешло под землю.
Едва он спустился по стертым ступеням на первый уровень катакомб: просторный, прохладный с высокими сводами и полустертыми рисунками, изображающими древние давно забытые праздники канувших в небытие фараонов — к нему устремились с неизбежными вопросами «Что происходит? Долго ли тут сидеть? Когда закончат обстрел?»
Хотел бы Руф сам знать ответы на них. Но попытался успокоить людей.
Минут через десять по лестнице едва ли не кубарем скатился один из людей Марона. Он был покрыт каменной пылью с ног до головы, и на этом белом фоне пятна крови были видны особенно ярко. Судя по его ошалевшему взгляду, наверху начался кровавый пир Хатор.
Руфу показалось, что земля под ногами мягко дрогнула, вода, текущая в глубоком желобе посреди череды подземелий, пошла мелкой рябью.
Началась массированная атака.
Навкратис был наполнен дымом и пеплом. Пальмы, растущие в восточной части превратились в дымящиеся спички. Аресы держали оборону, работая как ПВО, но столько ракет полностью перехватить они не могли. Треть города лежала в руинах. Завалило входы в северо-восточные части катакомб.
Одна из бомб попала в городскую больницу, разворотив здание до самого основания. Разрушенная стена открывала вид на палаты с перевернутыми койками и разбитым медицинским оборудованием. Пациенты, которых нельзя было перевозить, остались там же.
Перебитый водопровод выплеснул поток воды на улицы, смывая пыль и песок, а затем захлебнулся, заваленный камнями. Ушел мутным ручьем в трещину на мостовой.
