Грибов засмеялся:
– Васек тогда с одной девки, Ленки-зубастика, трусы спустил. Прямо на купалище, на виду у всех. Пацаны заржали, Ленка в краску и слезы да в кусты. А Полухаров подкатил к Сивому и говорит:
– Иди, придурок, к Ленке, отдай трусы, вызови сюда и при всех извинись.
Васек ему:
– А не пошел бы ты на хутор бабочек ловить!
Вован на своем:
– Делай, что сказал!
Ну Сивый и завелся. Решил отметелить Полухарова, замахнулся, а тот ему прямой да в пятак и врезал. Потом еще. Короче сбил с ног, в кровь рассадив все жало.
Манин перебил подельника:
– Короче, хотел Сивый уделать Вову, а получилось, что Полухаров сделал Васька, так?
– Угу!
– А чего ж вы, дружки Сивого, за него не вступились?
– Да вступился один, Краб. Да только Хара и его приземлил. А потом вообще в озеро кинул, как чучело огородное. Ну боле никто на Вована не дернулся. Тот сам Ленку забрал и домой проводил.
– Чего ж по вечеру ему темную у клуба не устроили?
– Так у него друзья имелись. Да и не любитель он был ночами таскаться по деревне. Дома сидел, книжки читал.
Манин взглянул на Посилова:
– Значит, Васек, и тебе есть за что спросить с Полухарова?
– А чё спрашивать? Когда все это было?
– Обиды не забываются. А кто прощает обидчика, тот чмо. На зоне если б ты не завалил Полухарова, из тебя петуха сделали бы. Потому как долги возвращать надо.
– Так то на зоне! Там свои законы!
Манин вплотную приблизился к Посилову:
– Законы, Вася, везде одни. На зоне спрос другой. Ну, ладно. Надо дело делать.
– Да как ты бабу свою из хаты Хары выманишь?
– А Таньку шугануть надо. Она дернется к Полухарову. Тому, кавалеру гребаному, офицеришке, женщину в обиду давать не в кайф. Наверняка героем пред ней себя выставил. Выйдет на разбор. А тут мы его и уделаем. Главное, отрубить. Отключить, и все. Поэтому ты, Гриб, найди поблизости кол какой, да с ним в кустах и сиди. На Полухарова выйдем мы с Сивым. Пока базар-вокзал, подберешься сзади и херакнешь Вову колом по макушке. Ну, а остальное пустяки. Танька, как лишится защитника да меня увидит, покорной, как овца, станет. Пойдет, куда скажу! А уж в Сосновке я ей устрою допрос с пристрастием и публичную порку. Чтобы, блядь, больше носа из хаты не казала.
Сивый спросил:
– Все это понятно, но ты не сказал, как шуганешь Таньку. Не пойдешь же к Харе на хату?
Манин достал мобильник:
– А это на хрена? Для того, чтобы шугануть – самое то!
– Это другое дело. Когда звонить будешь?
– Да щас перекурим и позвоню своей ненаглядной.
Сосновские бандиты задымили дешевыми сигаретами.
А в это время, пока Полухаров еще отдыхал, Татьяна решила вынести мусорное ведро. Она подошла к окну кухни, посмотрела во двор, на кусты, за которыми пряталась беседка. Перевела взгляд на мусорные баки. До них от подъезда недалеко, метров пятнадцать и по свету. К тому же старичок какой-то вдоль оградки собачку прогуливает. Ну, не ждать же, когда Володя встанет и сам вынесет мусор. Татьяна вытащила из ведра полиэтиленовый черный пакет, заменив его на новый, связала концы, вышла с ним в подъезд. Спустилась по лестнице. Вот и двор. Не такой уж и страшный. Пожилого мужчины с собакой на улице уже не было. Но мусорные контейнеры, вон они, совсем рядом. Таня чуть ли не бегом добралась до них, бросила в мусор мешок, повернулась и увидела, как от беседки к ней спешит… ее бывший, хоть пока формально и законный муженек.
Женщина на секунду обомлела, но голос Манина привел ее в себя:
– Привет, сучка! Что-то ты задержалась в Москве. Тебе не кажется?
Татьяна, не ответив, бросилась к подъезду.
Манин закричал вслед:
– Стой, падла! Стоять, кому говорю! Или, блядина, я тебя сейчас камнем сшибу!
Но женщина ничего не слушала. Она вбежала в подъезд, буквально пролетела лестничные пролеты и ворвалась в квартиру, захлопнув за собой дверь. Проснувшийся и вышедший в прихожую Владимир подхватил чуть не упавшую женщину. Она крепко прижалась к офицеру, обняв за шею. Тот, слегка оторопев, спросил:
– Что произошло, Таня? Где ты была?
Татьяна отвечала прерывисто из-за сбившегося дыхания:
– Му-мусор выносила. Бро-бросила мешок в бачок, повернулась, а от беседки… от беседки Валерка идет! Меня словно парализовало. Не могла с места тронуться, а он что-то крикнул. Разобрала только – сучка, – это и привело в чувство. Ну и бросилась от него домой. Он здесь, Володя. Я же говорила, кто-то весь день следил за нами. А ты твердил, что никакой опасности нет.
Владимир, погладив волосы женщины, спокойно произнес:
– Я и сейчас говорю, для тебя никакой опасности твой муж не представляет.
– Ты не знаешь, какой это страшный человек!
– Я знавал и пострашней. Успокойся. Все будет нормально!
– Но не отстанет теперь!
– Отстанет! Еще как отстанет, и сегодня же!
Сотовый телефон женщины издал сигнал вызова. Она испуганно взглянула на Полухарова:
– Это он, Манин!
– Ну и что? Звонит – ответь! А я, если не против, послушаю ваш разговор.
– Ты считаешь, лучше ответить?
– Конечно! Не бойся!
Татьяна включила телефон:
– Чего тебе нужно?
Полухаров слышал голос Манина:
– Резво ты стала бегать, дорогуша! Тренировалась, что ли? Или хахаль научил? Но ты же знаешь, паскуда, от меня не убежать! Я и тебя, и твоего офицеришку где угодно достану! Но он хер с ним, а вот ты, блядь пробитая, немедля забирай дочь и с пожитками на выход. Домой поедем. Там и поговорим о жизни. Ты все поняла?
Майор взял трубку у женщины:
– Она поняла, урод! А теперь ты, ублюдок, послушай меня. Буду краток. У тебя есть ровно пять минут, чтобы навсегда исчезнуть из жизни Татьяны. Пять минут и ни секундой больше.
Манин рассмеялся:
– А ты борзой в словах, как посмотрю, Вова! Но глупый! Тебе жизнь надоела? Так я могу устроить плавный переход на небеса. Не заставляй меня нервничать, бабу и дочь на улицу!
– Ты теряешь драгоценное время, Валера!
– Да пошел ты! Бабу и дочь во двор! Или я разнесу вашу хату в щепки!
– Что ж! Ты сам сделал выбор! Пеняй на собственный тупизм!
Майор отключил мобильник. Протянул его Татьяне:
– Больше на вызовы не отвечай.
Женщина еще крепче прижалась к нему:
– И что будем делать?
– Как что? Разбираться с твоим бывшим мужем. Я сделал все, чтобы разрешить конфликт мирно, дал ему время убраться по-доброму. Не захотел Валера! И совершил непростительную ошибку.
– Ты пойдешь во двор?
– Конечно!
– Не пущу!
Татьяна оторвалась от него, закрыв собой дверь:
– Не пущу! Сюда эта скотина не сунется, шума испугается. А на улице у него развязаны руки. И наверняка Валерка не один, к тому же почти всегда носит при себе нож.
Полухаров усмехнулся:
– Не пустишь?
– Нет!
– Нож носит, говоришь?
– Да, нож, и ему что человека зарезать, что муху убить!
Майор подошел к женщине:
– Вот что, Танюша. Иди-ка ты в гостиную, займись ребенком, а мужские проблемы позволь решать мне! Иди!
Женщина, увидев жесткие глаза Полухарова при всей мягкости его речи, неожиданно для себя повиновалась. Но прошла на кухню.
Полухаров, подумав, зашел в свою комнату, достал пистолет, засунул за спину, за резинку спортивных брюк, посмотрел на часы. У Манина осталось еще две минуты. Но он не уйдет. А зря. Только себе хуже сделает. Татьяна считает, что он во дворе не один. Скорее всего это так. И если выйдет к нему один, то, значит, с ним подельник, который постарается зайти к Полухарову с тыла, чтобы исподтишка вырубить его. Если же Манин выйдет с дружком, значит, где-то рядом третий. Майор эту породу местных мелких бандитов знает. И повадки тоже. Отвлечь разговором внимание противника, ударом сзади вырубить его, а потом отделать до полусмерти или… до смерти, это смотря сколько на грудь принято. Но не Валера будет вести игру. И куда дурак лезет. Сначала узнал бы, на кого руку поднять хочет. Узнал – скрылся бы без оглядки. А теперь придется учить его хорошим манерам. Но, в принципе, рано или поздно подобная встреча произошла бы обязательно. Так-то раньше и здесь лучше. Он вышел в прихожую. Увидел стоявшую у мойки испуганную Татьяну, подмигнул ей.
– Я пошел, Таня! А ты, что бы на улице ни происходило, все равно смотреть тайком будешь, ничего не предпринимай и уж ни в коем случае не выходи во двор! Поняла?
Женщина утвердительно кивнула:
– Будь, пожалуйста, осторожен!
– Обязательно! Скоро вернусь. Не успеет вскипеть чайник. Кстати, поставь его на плиту и к возвращению сделай, пожалуйста, кофе, у тебя он получается каким-то особенно вкусным и ароматным.
Развернувшись, майор вышел из квартиры. Бросил взгляд на часы. Из отведенных Манину пяти минут осталось каких-то двадцать секунд. Майор просто обязан быть пунктуален. Но какое-то время постоял у двери, чутко вслушиваясь в звуки подъезда. Убедившись, что в нем никого нет, пошел вниз. Тамбур миновал быстро, дабы не дать возможности напасть на себя в междудверном пространстве. Вышел во двор.
