Если ты меня подождёшь, - сжалилась Аня, - мы можем все вместе попить молока и съесть печеньки. Вместе вкусней! Как, Лисса? Подождёшь? У тебя собачки есть. Пока бегаешь с ними, время быстро пролетит.
Пухлые губки малышки плаксиво разъехались в стороны.
- Даже одну не дашь? – обиженно спросила Лисса.
- Держи уж.
- Ага! – победно завопила Лисса и вприпрыжку поскакала из кухни.
Еле сдерживая улыбку и прислушиваясь, Аня начала крошить картошку. Когда вода с мясом закипела, в первую очередь сунула в большую кастрюлю мелко нарезанные листья здешнего салата, который употреблялся вместо капусты. В миске с картошкой сменила воду и отдельно приготовила приправы, чтобы положить в конце варки. Едва только заглянула в кастрюли со вторым, рассчитывая что-то оставить братьям, как в кухню похоронным шагом вошла мрачная Лисса. На ходу она вытирала пальцы о штанишки. Аня с сочувствием посмотрела на неё и кивнула:
- Съели?
- Прямо из рук! – пожаловалась Лисса.
- Вот поэтому надо кушать за столом, - вывела Аня логичное.
Малышка задумчиво посмотрела, как в плите, за металлической дверцей, плещется огонь, и вздохнула:
- Агни…
- Мм?
- А можно, ты мне дашь печеньку, а я её съем здесь?
- А собачек не жалко? Сделай для меня кое-что, Лисса. И тогда я тебе дам печеньку. Сначала отнеси своим собачкам молока. Они ведь не играли, когда отнимали у тебя вкусняшку. Они голодные. На них не злиться надо, а пожалеть. Держи тарелки. Не разольёшь, пока несёшь?
- Нет, - снова вздохнула малышка.
- В гостиную не неси, - учила Аня. – Оставь у двери в кухню и позови.
- А почему в гостиную нельзя? – с невольным любопытством спросила Лисса.
- Не боишься – выбьют из рук?
- А-а, это… Ладно. Поставлю за дверью и позову, - согласилась Лисса.
Когда она ушла, Аня неожиданно для себя опустила резко отяжелевшие руки. Лисса сильно помогла ей отстраниться от той ситуации, которая по времени заняла всего несколько минут. Но откат случился прямо сейчас. Только-только. Только сейчас стало понятно, что дайна Эннис и впрямь могла умереть. А следствием того было бы не только обнаруженное ученичество Оноры, но, что хуже, наступила бы очередь девушки в качестве следующей из проклятой семьи дина Хармона на смерть.
Осознав всё это сейчас очень ярко и пережив недавние впечатления до дрожи всего тела, Аня естественным путём дошла до следующей мысли: а что, вообще, за проклятие такое на дине Хармоне, перешедшее на дайну Эннис? Кто и за что наслал на них такую… скоростную смерть? И если проклятие и в самом деле семейное (как теперь подтвердила Онора), то как столько лет жил сам дин Хармон? Если он знал об этом проклятии, он же наверняка что-то делал, чтобы остаться в живых?
Забывшись, Аня смотрела в никуда.
Проклятие. Да ещё семейное. Это же… глубокая тайна для посторонних. Не значит ли, что дин Хармон всё-таки вёл какие-то потайные записи о беде, которая буквально парила над их семейством? Дайна Эннис без сознания. И не может рассказать о том, что помогло бы справиться с этой бедой.
Но та громадная тетрадь о магии образов… Не рядом ли где-то и записи дина Хармона о проклятии и о том, как с ним бороться?
После обеда будет время – надо бы тоже, как Онора, сбежать в библиотеку… Если, конечно, получится. Впрочем, Онора тоже сегодня наверняка в библиотеку не попадёт: у неё появился клиент, жизнь и смерть которого – жизнь и смерть её самой. Да и… Ане тоже придётся сидеть с девочками, с Кристал и Лиссой, хоть немного. И кукол надо бы пошить побольше… И жаль, что нет пока возможности продать хотя бы парочку, чтобы хоть таким образом компенсировать потраченные в магической лавке деньги. Нет, сегодня в библиотеку не удастся попасть. Ведь после обеда лавочник пообещал привезти знакомого, который попал под материнское проклятие. И надо будет проследить за дайной Эннис, пока Онора разбирается с новым клиентом.
Листья салата опустились на дно кастрюли, и Аня добавила в кастрюлю картошки.
- Агни! Собачки попили молока!
- А что так удивлённо? – засмеялась она, пока Лисса несла опустевшие тарелки к раковине мойки.
- Им нравится, - пожала плечами малышка. – А мне – нет.
- А вот если в молоко положить варенье… - таинственно сказала Аня.
- У нас варенья нет, - категорически напомнила Лисса.
- А на будущий год будет! – заверила хозяйка дома. – Ну что? Возьмёшь печеньку – здесь её съесть?
- Не-ет! – решительно отказалась Лисса. – Меня собачки ждут. Они теперь наелись и хотят играть. Слышишь, как стучатся?
В кухонную дверь, вообще-то не стучались, а скребли её. Но Аня не стала поправлять малышку, обрадованная, что Лисса не будет есть сладкого перед обедом. Поэтому спокойно вышла вместе с ней и некоторое время подбадривала её беготню, а потом предупредила, что сбегает на второй этаж, и Лисса осталась играть в гостиной одна. Хотя одна – это слишком хорошо сказано: повизгивания и смех малышки, поскуливание и писклявое взлаивание щенка, фырканье или редкий лай собаки сливались в такой многоголосый звон, словно по гостиной носилась целая куча малышни.
Быстро взбежала по лестницу, мимоходом думая о том, что надо бы побольше двигаться: ещё несколько месяцев – и бегать будет трудновато.
Стукнула в дверь к дайне Эннис. Открыла Кристал. Аня ещё мельком улыбнулась: девочка скорей всего тоже выплёскивала свои эмоции перед Онорой после своего первого опыта с действием магии образов.
- Ну что? – уже с тревогой спросила Аня. – Как дайна Эннис?
- Гораздо лучше, чем когда мы уходили, - покачала головой Онора. Кажется, она недоверчиво отнеслась к своим же собственным словам, потому что, ответив, тут же подошла к кровати и снова вгляделась в лицо дайны Эннис.
- Агни, я спущусь пока, ладно? – отпросилась Кристал.
- Беги, конечно.
У порога, открыв дверь, Кристал оглянулась на кровать с дайной и вздохнула.
- Онора, помнишь, ты мне рассказывала, как ссорились дин Хармон и дайна Эннис? – осторожно спросила Аня, присаживаясь на стул в изголовье лежащей.
- Помню. – Девушка тоже посмотрела, где бы сесть, и подтащила к хозяйке дома второй стул. – Да, сейчас я тоже понимаю, из-за чего они ругались. Но почему отец мне не сказал о семейном проклятии?
- Вероятно, он не
