‒ Вы не поверите, Грегор, но я тоже так думала до недавних пор. Да все так думали! Но похоже, что это было заблуждение. Дело в том, что нигде на планете давно не прерывалась королевская династия. Нигде не происходило таких печальных экспериментов, как было в Ксессе. И казалось, что то, что прервалась линия крови, непоправимо. Однако нет. Похоже, что достаточно стремиться хорошо править землёй. Вы же именно это делаете, лорд Теллери: так хорошо, как можете, стараетесь править этой землёй, лишённой благословения королевской магии. И королевская магия планеты тянется к тем, кто стремится хорошо ей править. Она готова войти в ваше тело и тело короля Лерека.
‒ Мне всего лишь нужно уничтожить орден Мрака в Альдагоре ‒ и королевская магия будет моей, ‒ приподнимает бровь регент. Мне не нравится, как это звучит. Нельзя обладать королевской магией – можно только быть любимой осью планеты. Но это неважно: как только в его тело войдёт королевская магия, он всё поймёт.
‒ Вы поняли меня верно.
Регент откидывается в кресле, скрещивает руки на груди и прикрывает глаза. Лерек сидит очень прямо и смотрит на меня во все глаза. Моё же внимание – на регенте. Впрочем – я могу позволить себе подарить одну улыбку юноше. Оборачиваюсь в его сторону и улыбаюсь. Лерек вытягивается ещё прямее и вспыхивает до кончиков ушей.
Забери меня Мрак.
‒ Знаете, что, королева? ‒ регент открывает глаза и вновь наклоняется навстречу мне. ‒ Я вам не верю. Двадцатилетняя пигалица является в моё королевство, предлагает мне ехать в её королевство освобождать его от власти узурпаторов и обещает в случае успеха неслыханные, воистину неслыханные вещи. Никогда в истории не было такого, и вдруг вы обещаете мне это. Я вам не верю.
Он вновь откидывается в кресле и скрещивает руки на груди.
Похоже, беседа идёт по плохому сценарию. Я допускала, что так может быть, но надеялась…
«Рэй, спокойно. Он не сказал “я не буду этого делать”. Он сказал “я вам не верю”. Это разные вещи. Вы перешли к этапу работы с возражениями. Подумай, как закрыть его возражения, и регент твой. Можешь немного потянуть время, не страшно, однако соображай быстро».
‒ Ваше возражение понятно, ‒ от слов Амриса мне становится жарко, и я вдруг знаю, что нужно сказать. ‒ Однако знаете, что, регент? Я тоже вам не верю. Вы говорите, что предоставите мне убежище, но вчера вы прислали мне отравленный десерт.
Распахнув глаза, юноша Лерек ахает громче всех. Регент не шелохнулся. Я продолжаю:
‒ Сразу скажу, Грегор: можете не тратить яды из вашей копилки. Поставьте передо мной сто блюд, из которых половина отравлены, и я распознаю их все. Вы хотите убрать меня, регент, потому что считаете, что я угрожаю вашей власти. Если я останусь в Ксессе на два месяца Мрака, у вас будет огромное количество возможностей меня убить. Но знаете, что, регент? Я вас не боюсь.
Я делаю паузу, чтобы мои слова успели налиться весом.
‒ Вы мне неприятны, вы мне даже противны, и ваш вчерашний поступок вызывает у меня отвращение. Но я вас не боюсь. Я вообще-то чувствую к вам большое уважение, потому что вы стремитесь хорошо править лишённой королевской магии землёй, а королевская магия ‒ единственное, что меня интересует. Это парадоксально: вы противны мне как человек, но я считаю, что вы в высшей степени достойны быть королём Ксесса, настоящим королём.
Регент по-прежнему сидит, откинувшись, со скрещенными на груди руками. Интересно, что мне сказать, чтобы он перестал закрываться от моих слов?
«Убедительно сказать, что ты не угрожаешь его власти».
‒ Я не угрожаю вашей власти, регент. У меня есть моя. Я ‒ не политическая фигура. Я ‒ королева Мрака. Нет на этой земле власти больше королевской. Только королевская власть – это не распоряжение королевской казной по своему усмотрению и возможность уничтожить любого человека, который мне не нравится. Королевская власть, королевская магия ‒ это воплощение закона, по которому живёт наша земля. У меня нет ничего, кроме неё, но её невозможно у меня отнять. Как и добавить к ней власти ‒ тоже невозможно. Мне не нужна ваша власть, регент. Мне не нужно ничего, что есть в Ксессе. У меня всё есть.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
‒ Ну, кроме королевства, ‒ регент расцепляет руки и наклоняется вперёд. Кажется, получилось. ‒ Вы бежали из собственного королевства, потому что власть там захвачена предприимчивыми фанатиками.
‒ Да. И это ‒ единственное, чего я боюсь. Они нарушают закон и творят преступление. Если орден достигнет успеха в своей преступной схеме, если им удастся убить меня, Мрак сойдёт с ума. Он не уйдёт, он будет метаться по территории двух королевств, а потом и по всей земле, и вся земля будет окутана Мраком, и жизни под ним придёт конец. Нельзя этого допустить. Нельзя допустить катастрофы, которая погубит наш мир. И умирать мне нельзя, но, пока я жива, есть надежда, что этого не произойдёт.
Регент вздыхает. Усмехается и качает головой.
‒ А вы могли сразу это сказать? Я теперь понимаю, почему вы сказали, что вы ‒ не политическая фигура. Вы не умеете разговаривать.
Регент и его неповторимая манера выражаться, забери её Мрак. Дыши, Рэй. Регент тем временем продолжает.
‒ Повторю, что я не верю вашим словам про то, что я могу стать королём. Мне лестно, что вы считаете меня достойным для этого человеком, но я вам не верю. Однако тому, что вы говорите про Мрак, я верю. Вы – королева Мрака, вы разбираетесь в Мраке получше, чем весь наш консультативный совет, вместе взятый. Кроме того, мне самому противно то, чем занимается орден Мрака в Альдагоре, хотя это не моё королевство и не моё дело.
‒ Это и ваше дело в том числе, потому что у Альдагора и Ксесса общий Мрак, ‒ возражаю я. Регент раздумывает мгновение и кивает.
‒ Вы правы, соглашусь. Я не могу этого объяснить, но я легко могу представить, что успех ордена приведёт к чудовищным последствиям. Они действительно занимаются тем, что нарушает закон, по которому живёт эта земля.
Послушайте-ка, какими словами заговорил регент.
‒ Однако скажите, королева, ‒ регент вбуривается в меня взглядом. ‒ Что вы имеете в виду, когда говорите об уничтожении ордена Мрака? Вы имеете в виду физическое уничтожение его членов? Среди них много детей-послушников ‒ вы хотите, чтобы они тоже были убиты? Ведь они могут вырасти и возродить орден. А рецептура препарата? Наверняка она где-то сохранится. Орден Мрака теперь ‒ как упорный сорняк: вряд ли вы сможете когда-то его выполоть. Эта опасность теперь всегда будет с вами. Какой результат сейчас вас устроит?
‒ Ну что вы. Дети Мрака всегда были и всегда будут, это часть закона этой земли. Они не пользуются большой любовью, однако могут заработать себе на жизнь своими способностями, спрос на которые будет всегда, пока на эту землю опускается Мрак. Меня больше интересует верхушка ордена. Они должны предстать перед судом. Но если не получится взять их живыми ‒ что ж. Но важно, чтобы хоть кто-то из верхушки ордена предстал перед судом. Люди должны увидеть, что такие поступки не остаются без последствий.
‒ Мне интересно, королева: это для вас милость или справедливость? ‒ задумчиво спрашивает регент. Я отвечаю мгновенно.
‒ Если сравнить с тем, что бы я лично сделала с верховными жрецами ордена за то, что они подвергают миропорядок настоящей угрозе, ‒ конечно, милость. Но я королева потому, что закон, по которому живёт эта земля, выше моих собственных представлений или желаний. Поэтому руководители ордена встретят смерть или справедливый суд. А что касается препарата ‒ сейчас основной его запас находится в Консультативном совете по Мраку. Я бы хотела применить его для защиты от действия Мрака тех, кто отправится в Альдагор. Это будет не только справедливо, но и красиво.
Регент долго молчит.
Кладёт ладони на стол и разглядывает их. Ещё молчит.
И наконец поднимает взгляд на меня.
Коротко смеётся. Качает головой.
‒ Я не понимаю, королева. Я готов согласиться принять самое странное в моей жизни решение: отправиться в другую страну наводить там порядок. Потому что я чувствую, что происходящий там беспорядок угрожает нам всем, и в моих силах это поправить. Я не получаю с этого ничего. Я просто согласен это сделать. Вы околдовали меня, королева?
