Участники совета ахают и переминаются. Грегор Теллери обращает взгляд на меня. Но я ничего не могу прочитать в его глазах, кроме глубокой задумчивости и усталости. Но, похоже, он увидел в моих глазах то, на что надеялся: удивление.
‒ Впрочем, ровно в тот момент, когда она освободится, она станет и упразднена, поскольку регент – этот тот, кто правит в отсутствие королевской власти. Раз будет восстановлена королевская власть, регент будет не нужен. А вот человек, который наведёт порядок в хозяйстве после того, как единственному толковому управленцу перестанет быть интересно хозяйство, ‒ очень даже. Присылайте ваши предложения.
‒ Кир, вы соображаете, что говорите? ‒ спрашиваю я.
‒ Если я правильно понял, ваше величество, вы планируете оставаться в Ксессе. Я готов управлять любым дворцом, где есть вы.
«Это он хорошо сказал, ‒ слышу улыбку Амриса. ‒ Мне на этом нужно идти, любовь моя. Я с тобой». И он исчезает.
‒ Вы говорите, что мне в скором времени перестанет быть интересно дворцовое хозяйство. В таком случае, я рад, что успел увидеть, как её величество королева замирает с открытым ртом, ‒ улыбается регент.
Я закрываю рот и глубоко дышу. Однако регент больше не улыбается.
‒ С чего мы начнём?
Знаете, что? Мне не нравится, какие интонации они позволяют себе в мой адрес. Поэтому мы начнём с того, что я напомню всем, кто здесь главный.
Не потомки узурпатора королевского трона Ксесса, не управляющий закупками альдагорского двора, и уж тем более не все остальные присутствующие.
Главный здесь ‒ Мрак, и я – его королева.
‒ Мы начнём с того, что я защищу постройки Ксесса. Это один из первых обрядов, который проводится с наступлением Мрака.
Грегор Теллери смотрит на меня с любопытством.
‒ Требуется ли от нас какая-то помощь в этом обряде? ‒ спрашивает он.
‒ Благодарю, но помощь не требуется. Но если хотите, то я могу приоткрыть этот обряд для всех желающих.
По взглядам собравшихся я понимаю, что желающих у нас целая комната. И правильно: не каждый день увидишь настоящую королевскую магию.
Мне нужен кто-то, кто будет передатчиком на остальных. Основной выбор, конечно, между Киром Альгесом и Гиной Альварой. Их тела несколько недель носили существ из другого мира, они обладают хорошей проточностью сейчас. Если бы для роли медиума я выбирала между Амрисом и Кан-Гиором, я бы не задумываясь выбрала Кан-Гиора. Он – идеальный медиум, идеальное поле, на котором могут развернуться чужие процессы. Но я смотрю на Гину Алвару и понимаю, что она не в форме. Похоже, что встреча с новой реальностью тяжело прошла для неё.
‒ Кир Альгес, ‒ говорю я. Что я точно знаю об этом теле ‒ что оно может выдерживать мою магию.
Он едва-едва меняется в теле: его ноги чуть смягчаются в коленях. Будь у него меч, я бы сказала, что он приходит в лёгкую готовность для обороны. Или атаки.
‒ Я прошу вас помочь мне передавать образы того, что будет со мной происходить, на всех остальных. Они будут держать вас за руку, а за другую руку буду держать вас я.
Кир секунду молчит.
‒ Готовиться ли мне к тому, что это будет больно? ‒ ровным голосом спрашивает он.
Я качаю головой.
‒ Если честно, я никогда не разделяла этот ритуал с большим количеством людей, но я не думаю, что это будет больно.
‒ Ну, то есть, точно вы не знаете. Что же. Давайте попробуем.
Я помогаю всем выстроиться: к ладони вытянутой руки Кира прислоняет свою ладонь регент, к тыльной стороне ладони ‒ юноша Лерек. Остальные присутствующие хватаются за разные части предплечья и плеча. Гина Альвара своей ладонь поддерживает локоть. Кир, приподняв брови, наблюдает за живой скульптурой, в центре которой он оказался.
Я слезаю со своего куба и сдвигаю его так, чтобы всем было видно, что происходит. В королевской магии есть некоторая театральность, но я только за: в ней есть прекрасный поучительный эффект.
Я якорю вниманием руку Кира и крепко запоминаю, что мне нужно будет её взять: транс начинает овладевать мной, и мне уже трудно сохранять ясность мыслей и сосредоточенность.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я – часть тела планеты Мерра, я ‒ её любимая ось. Да, и две другие бездомные оси танцуют совсем рядом со мной, ощущая людей, которых они жаждут пронзить. Но оси сейчас – не главное.
Я устремляюсь к ядру планеты Мерра. Если честно, даже расширенным сознанием я не знаю точно, какое ядро у Мерры: огненное? холодное? железное? алмазное? Знаю только, что, когда смотрю в трансе своим королевским взором, оно выглядит для меня ослепительно белым. Ослепительный белый шар, от которого к поверхности тянутся бесчисленные нити, несущие жизненную силу к горам, морям, рекам и полям планеты.
Рука Кира Альгеса! ‒ мелькает мысль, и я хватаюсь за Кира. Делаю волевое усилие, чтобы распространить происходящий мой процесс на других участников.
К моему удивлению, мне становится легче держать транс. Обычно он требует от меня усилия, как будто мне необходимо удерживаться под водой и не всплывать, а сейчас я ощущаю себя как будто в просторной комнате, и легко дышится. И оси танцуют, и ядро планеты пылает у моих ног.
Я приветствую ядро планеты бессловесным гимном, от которого поёт всё моё существо: «О здравствуй, отче!» ‒ и ядро вспыхивает мне навстречу. На мгновение в нём появляется цвет: по нему молнией проходит цветовая волна, оно вспыхивает всеми цветами одновременно.
Я улыбаюсь и зачерпываю из ядра свободной ладонью.
Наяву это, скорее всего, выглядит так, что я погрузила свободную руку внутрь куба, на котором сидела, и моя ладонь прошла сквозь его верхнюю поверхность. А в моём трансе я зачерпываю ладонь ослепительно белой силы из ядра Мерры и поднимаю её к поверхности.
Когда я стала такой большой? Я не заметила этого. Однако королевства Мерры для меня сейчас такие маленькие, что каждое из них я могу взять на ладонь. Я приближаюсь вниманием к Ксессу и Альдагору. В Альдагоре всё хорошо: ослепительная сила ядра пронизывает не только природные объекты, но и людские постройки. Любовь моя, вотчина моя, колыбель моя, Альдагор. Люблю тебя.
Ксесс выглядит иначе. Над Ксессом ‒ тяжёлое облако Мрака. И в Ксессе ослепительная сила, как и везде, питает природные объекты, но не постройки. Все постройки выглядят тусклыми. И видно, очевидно, как они не выдерживают разрушительного действия Мрака и дряхлеют и рассыпаются.
Моё сердце сжимается, и я подставляю под Ксесс свою ладонь, полную зачерпнутой в ядре силы планеты. Королевство вздрагивает, а через мгновение ‒ жадно пускает корни в эту силу, жадно пьёт её из моей ладони, и с каждым глотком сила вливается в каждую человеческую постройку, как будто в каждой постройке отрастает ослепительно белый хребет.
Я не знаю, сколько времени проходит, пока королевство Ксесс напитывается силой ядра планеты. Знаю, что оно очень тосковало по ней. Горсть силы с моей ладони оно выбирает до последней капли, и по нему пробегает такая же цветная рябь, как по ядру планеты. Всё. Теперь постройки Ксесса защищены, Мрак им не грозит.
«Ты мой хороший, ‒ шепчу я и поглаживаю, почёсываю, щекочу Ксесс по брюшку, как кота. ‒ Так ты истосковался. Но уже всё хорошо, теперь у тебя есть я. Я тебя не оставлю».
«Рэй», ‒ слышу я откуда-то, совсем рядом от моего тела. Чьё-то присутствие рядом со мной дрожит и прекращается. Хм, что это было?
Моя вторая рука вдруг свободна, и я приглаживаю королевство сверху. Причёсываю накрывший его Мрак ‒ первый честный Мрак за много лет. Честный, потому что в этот раз в Ксессе есть королева, которая хранит королевство, пока Мрак делает свою торжественную работу. Королевство трепещет в моих ладонях и вдруг на мгновение выгибается высокой дугой. И тут же возвращается обратно. Я знаю, что это значит. Так королевство Ксесс вспомнило, что кроме справедливости Мрака и милости королевской магии, в нём может происходить ещё и чудо – королевская лотерея.
Королевство Ксесс жаждет чуда, и я ликую, потому что вместе с этой землёй мы можем его сотворить.
