Глава 6
1
Антип открыл дверь, позевывая и почесывая ногтями голый живот. Его длинные черные волосы растрепались, лицо чуть припухло со сна. На груди парня, с левой стороны, Мария увидела татуировку – профиль какого-то чудовища, обвитого змеями.
Увидев Варламову, Антип смутился и пробормотал:
– Ой… простите…
Он спрятался за шкаф, но тут же вынырнул обратно, натягивая на голову застиранную футболку.
– Проходите, Мария Степановна!
Варламова вошла и села на стул. В комнате пахло хмельным перегаром и прокисшим табачным духом. В глубокой тарелке с остатками кетчупа на стенках громоздилась гора окурков. Под столом валялись пустые пивные бутылки.
Антип быстро похватал с пола и кровати вещи и швырнул их в шкаф – с глаз долой. Создав видимость порядка, парень удовлетворенно уселся на краешек стола и посмотрел на гостью. Та бросила взгляд на часики, затем перевела его на Антипа.
– Неужели спал?
Антип откинул с лица длинную черную прядь и улыбнулся.
– Ночка выдалась веселая.
– Что праздновали?
– Пятницу, тринадцатое.
– Ясно, – кивнула Мария. – Такой праздник грех пропустить. А что у тебя за татуировка?
– На груди? – уточнил парень.
– А есть еще где-нибудь?
– У меня их три, – с гордостью сообщил Антип. – На груди, на пояснице и… В общем, еще в одном месте.
– Силен! – одобрила Мария. – Но я видела только на груди.
– Там голова Тилля Линдеманна в гриме, а вокруг его головы – нимб из ядовитых морских змей.
– Не знаю, кто такой Тилль Линдеманн, но выглядит он жутковато.
– Ему за это хорошо платят, – насмешливо заметил Антип. – Тилль Линдеманн – солист группы «Раммштайн». А я…
Дверь приоткрылась, и в образовавшийся проем всунулась лохматая голова.
– Антипыч, есть че опохмелиться?
Тут «голова» увидела Варламову и кивнула:
– Здрасте.
– Добрый день, – отозвалась Мария.
Антип же, прищурив темные глаза, неприветливо проговорил:
– Опохмелиться тебе? А кто у меня ночью последнюю бутылку пива спионерил?
– Скажешь, я?
– Нет, Пушкин. Прекрасно слышал, как ты ночью входил в комнату и шарился под столом.
«Голова» рассеянно нахмурилась:
– А чего ж не окликнул?
– Ломало.
– Ясно. Прости, я думал, ты спишь. С меня баттл.
Голова скрылась, и дверь мягко защелкнулась.
– Н-да… – проговорила Мария, доставая из сумочки сигареты. – Что хоть пили-то?
– Да все подряд.
– Похмелье мучает?
Антип покачал головой:
– Не-а. У меня похмелий не бывает.
– Счастливчик. – Мария оглядела стены комнаты, обклеенные постерами. – Ты вроде гот, а на стенах у тебя плакаты с хиппи и панками.
Антип зевнул, прикрыв рот ладонью, и, моргнув заслезившимися глазами, объяснил:
– А я не чистокровный гот. Я шатун.
– Кто-кто?
– Шатун. Шатаюсь из стороны в сторону, то к тем, то к этим.
– Зачем?
Антип пожал худыми плечами:
– Не знаю. Наверное, ищу себя.
Антип сполз со стола, открыл окно и подтянул за веревку маленькое пластмассовое ведерко с водой. Из ведерка он вынул две бутылки «Балтики». Одну протянул Марии:
– Угоститесь?
Мария насмешливо прищурила глаза:
– Нет, спасибо. А ты запасливый!
– С волками жить – по волчьи выть, – невозмутимо отозвался Антип.
Он сунул невостребованную бутылку в ведро и снова спустил его вниз. Закрыл окно, снова сел на край стола, открыл бутылку, отхлебнул из горлышка и сделал блаженное лицо.
В прихожей хлопнула дверь, и кто-то громко крикнул:
– Какой гондон нарисовал мне сердечко на лбу?
– Заткни пасть, Хомяк! – донеслось в ответ. – У Антипа гости!
– Суки, оно же не стирается!
– Заткнись, говорю! У него девушка.
– О! – произнес голос, мгновенно смирившись. – Я тогда позже зайду.
Дверь снова хлопнула. Антип отхлебнул пива, взглянул на Марию и пожал плечами, как бы говоря: чего вы хотите – общага.
Мария достала из кармана кофты карту памяти и показала ее Антипу.
– Я пришла к тебе вот из-за чего.
– А что это? – прищурился Антип.
– Карта памяти, как видишь. У тебя есть, на чем ее посмотреть?
– Э-э… Да, конечно. Ноутбук подойдет?
– Вполне.
Антип поставил бутылку на стол, повернулся к книжному шкафу-секретеру, сунул руку под гору грязных вещей и вынул из-под них лэптоп. Потом брякнул на стол, откинул крышку и щелкнул пальцем по кнопке.
– Нужно только немного подождать, – предупредил он Марию. – Неделю назад я его со стола уронил, с тех пор он у меня задумчивый.
Через минуту Антип воскликнул:
– Готово! – Затем повернулся к Марии и протянул ладонь. – Давайте вашу эсдэшку.
Мария положила в ладонь парня прямоугольничек. Антип поднес его к носу и понюхал.
– Пахнет гарью, – сообщил он. – С чего бы это, а?
– Я вытащила ее из сгоревшего фотоаппарата, – ответила Мария.
– Из сгоревшего? Круто. С техникой нужно обращаться бережнее.
Варламова глянула на трещины на панели компьютера и усмехнулась:
– Кто бы говорил.
Антип вставил карту памяти в лэптоп и пробежался пальцами по клавишам. Затем, прищурившись, посмотрел на экран и сказал:
– Тут три файла. Открывать по порядку?
– Да, давай.
Он навел курсор на первый файл и клацнул кнопкой «мыши». На экране развернулась фотография.
Глаза Антипа широко открылись.
– Это же Настя Горбунова!
– Да, – сипло отозвалась Мария.
На снимке Настя ела кусок пиццы и, улыбаясь, пыталась заслониться свободной рукой от объектива.
– Пиццу хавает. – Антип сглотнул слюну.
– Давай следующий, – распорядилась Варламова.
На втором снимке Настя наматывала на шею длинный темно-синий шарф. Она смущенно улыбалась и явно что-то с упреком выговаривала снимающему. Что-то вроде: «Кончай уже, а?» Зеркало, висевшее у нее над головой, запечатлело парня с фотоаппаратом в руках.
– Колька Сабуров! – выдохнул Антип. – Господи, где вы эсдэшку взяли?
– Неважно. Давай дальше.
– Остался один файл, но это не фотография, а видеозапись.
– Мы можем ее посмотреть?
– Думаю, да.
Антип снова защелкал клавишами ноутбука. На экране появилось странное изображение. Съемка велась сверху и немного сбоку. Внизу стоял длинный белый стол, за ним сидели люди. Пятеро мужчин и три женщины. Качество съемки оказалось неважным, трудно было даже разобрать, во что они одеты. Восемь человек сидели, откинувшись на спинки стульев и положив руки на стол, словно медитировали. Камера слегка подрагивала в руках снимающего. Люди внизу почти не двигались.
Но больше всего Марию поразил один странный эффект – лица сидящих за столом людей выглядели как светлые мерцающие пятна, на которых едва различимо темнели глаза.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
