— Ладно, я пошла, а то бабка будет волноваться, — Ким задумчиво отсалютовала нам. — Надеюсь, глотки вы друг другу не перегрызёте.
Белокурый парень усмехнулся:
— Надейся. Пока.
— Угу. Пока, — эхом мрачно отозвалась я, и мы с ним посмотрели друг на друга. Пожалуй, одно глубокое, истинное и прекрасное чувство, овеянное дивными легендами и сказками, шло у нас из всех глубин сердца и было чистым, искренним и взаимным.
Ненависть. Такая, что по сравнению с ней даже крепкий кофе без сахара казался слаще мёда.
Фыркнув, Ким ещё раз покачала головой своим мыслям и бесшумно вышла из комнаты. Я даже не услышала, как она закрыла за собой входную дверь. Вот что значит быть оборотнем. А может, она просто выбралась через окно?.. Кто? Милашка Ким — через окно? Что-то я сегодня совсем…
Я зевнула и допила кофе. Кроме сумасшедшей тяжкой усталости, склеивающей мои веки, и головокружения во мне больше ничего не осталось. Только… ранки от укуса болят… Нет, на фоне общей боли это едва заметно, да и я слишком набегалась, чтобы хорошо соображать и волноваться по этому поводу. Но всё же…
— Что это было? — сонно поинтересовалась я.
Эдуард приподнял белые брови в знак того, что не понимает, и продолжил смотреть в окно. Плохо, потому что я опять начала злиться. Не люблю, если до людей с первого раза не доходит… Ах да, из него ведь такой же человек, как из меня шеф-повар.
— Ты пил мою кровь, — я скривилась: при одной мысли об этом снова начинало тошнить, но не так сильно, как могло, будь я не в шоке от случившегося. — Может, я уже с тобой расплатилась?
— Я четверть-оборотень, а не вампир — со мной кровью не расплатишься. Сегодня полнолуние, — это, по-видимости, должно было всё объяснить. Нормальной голове — быть может. Кружащейся — никогда. И я попыталась сама, хотя любые интеллектуальные усилия стоили мне острой головной боли:
— То есть, в полнолуние ты не перекидываешься, но становишься зверем больше, чем обычно?
— Да.
Не то, чтобы меня интересовала личность этого белокурого изверга, но… Я не упоминала, что после предмета физкультуры я в школе больше всего люблю противоестественную биологию?
— И ты мог бы меня сырьём вот так сожрать? — продолжала я спрашивать.
— Да.
— И не побрезговал бы?
— Нет, хотя потом бы отравился, — Эдуард был бы не Эдуардом, если бы не сказал этого.
— Значит, ты уже отравился, — а я была бы не я.
Мы умолкли. У меня слишком сильно начала кружиться голова, а четверть-оборотень не был в настроении состязаться со мной в острословии. Ну и чудесно! Меня и без того тошнит. Только ещё его ехидных замечаний тут не хватало…
Белокурый парень опять посмотрел в окно, а я — на него и с головной болью подумала, что же мне теперь делать. Уйти отсюда я не могу при всём своём и его — хозяина дома — желании. Значит, мне придётся остаться здесь. Сама мысль об этом была противна, но иного выбора у меня, кажется, нет.
— Где мой рюкзак? — спросила я, решив прервать мозолящую тишину и наконец-то получить ответ на мучающий меня последние пятнадцать минут вопрос.
— На крыльце, — бросил через плечо четверть-оборотень и вышел из комнаты. Кажется, на сегодня мои приключения заканчиваются. Где же занавес и бурные аплодисменты?
— Хм, а ты куда? — прищурилась я, оставаясь в своём репертуаре. — Мы ведь у тебя дома, так? Где же тогда Мажуа? В твоей постели? Замёрзла, небось, бедняжка… Иди погрей её, только так, чтобы ваша воркотня не мешала мне спать.
Глаза Эдуарда полыхнули на меня из мрака коридора, и я ощутила знакомый холодок Силы. Кажется, где-то палка перегнулась…
— Это большой соблазн — слишком просто сейчас убить тебя, — медленно и внятно произнёс четверть-оборотень, — но я не сделаю этого… Мажуа, если ты так по ней соскучилась, у подруги, должничок. Жаниль на коленях умоляла меня позволить тебе сегодня переночевать здесь, поэтому, если будешь много ляпать — вылетишь из моего дома под дождь.
— Класс! Заболею и умру.
— Доставишь мне такое удовольствие? — саркастично спросил Эдуард. Допекла я его, кажется.
— Нет, — мотнув головой, я ещё сильнее раскрутила комнату-карусель. А ещё говорят: всё, что ни делается — к лучшему…
— И ещё, — не сводя с меня глаз, медленно процедил белокурый парень, — не испачкай диван с креслами.
— Ты просто генератор умных идей! — бросила я ему вслед и успокоилась: последнее слово осталось за мной.
Это конечно, хорошо — замазать светлую мебель, но как туда добраться? Правильно: ползком, ползком…
Минут через пять я вытянулась на диване, даже не сняв грязную рубашку, и провалилась в тревожно шепчущую тьму…
Глава 6
27.
… В моих снах было много крови, пахнущей розами, и много роз, пахнущих кровью. А ещё голос, напевающий колыбельную.
Вспомнить приснившееся я не могла. Ни лиц, ни событий — ничего. Но знаю точно, что сон мне не понравился. Абсолютно не понравился. А ещё знаю, что это был не мой сон: мне такие сны никогда не снятся. Что ж, всё когда-нибудь случается в первый раз.
… Я приоткрыла глаза и увидела безукоризненно чистый потолок. Дьявол! Кто успел уже содрать с него плакать «Linkin Park»?!. Хотя, нет, стоп. Это же не мой потолок!.. Интересно, где это я проснулась? Чёрт, ещё небось просто сплю! Надо повернуться на другой бок и…
Ой нет, не сплю!!! Не сплю!!! Голова моя, голова!..
Боль зазвенела тревожными колокольчиками и стала перекатываться в пустой черепной коробке при малейшем движении.
… Господи, да ведь это хуже, чем похмелье… Знать бы ещё, что оно такое… Или нет, лучше не знать… Да, наверное, именно так: не знать. Как говорит Майк, незнание — благо. А мне и нынешнего моего «улётного» состояния хватает аж вот так (представьте, что я провела ребром ладони по горлу)…
Минуту спустя мысли несколько прояснились. По-крайнеё мере, в голову перестала лезть всякая чушь. Зато полезло многое другое…
Под тиканье часов я пялилась в белый потолок и вспоминала свои приключения за сегодняшнюю ночь. Уж лучше бы я ничего не помнила: с каждой секундой в душе становилось всё паршивей и паршивей. Мягко говоря, то, что я сумела вспомнить, впечатляло и одновременно затягивало петлю на моей шее всё туже и туже.
Короче говоря, мисс Кейни Лэй Браун, Вы по уши в дерьме. С чем Вас и поздравляем!!!
А если серьёзно, то одна лишь я в целом мире могла так увязнуть. Чёрт возьми, и вампирша, и долг перед Эдуардом… Что же мне теперь со всем этим делать?! Я выписала кредит, оплата которого мне и близко не по карманам!!!
Уткнувшись лицом в белую подушечку, я глубоко задумалась, благо что было, над чем. Диренидрол — сыворотка, конечно, безотказная, так что насчёт комариной девочки на побегушках можно, в принципе, не волноваться. Но вот сама вампирша… Что-то в ней было не такое. Я плохо знаю вампиров, но всё равно она показалась мне, мягко говоря, странной. И даже не потому, что нарушила закон и укусила меня. Даже не поэтому…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
