— И чего вы нам предлагаете? — спрашивает отец.
— Наблюдайте, оберегайте. Да бес знает что делайте. Только не пристрелите. Она уже дала нашей науке не хилого такого пинка, а сколько еще разных тайн может прятаться в ее голове и прочем буторе. Да за одну только технологию, как из размазанного содержимого черепушки по всему отсеку собрать информацию, ей на каждой планете по памятнику в полный рост поставят. И за технологию записи этой информации обратно, второй, побольше. А уж за полноценный и равноправный контакт с иными, тут вообще предположить трудно.
— Знаешь, Степаныч, ну вот все рано не верится в эту байку. Я-то ее каждый день вижу. Нормальная девчонка-подросток, с Максом дружит, с Василичем лается, что дым коромыслом, обед готовит. Тонковата немного, ну да «были бы кости, мясо нарастет», — заступается за нее отец.
— Ты думаешь мне легче? — отвечает Савельев, — Одни мямлю жуют, другие отчетов требуют, и никто ничего не понимает. Если это тайная разведка — как она своим сообщит чего узнала? Если они просто так ее восстановили то почему не высадили на планету, без всей этой мутотени с астероидом и прочем. Ну или тормознули бы разведку и отдали, в коробочке с ленточкой. Если судить по ней, они неплохо должны знать нас.
— Ну и на кой леший ты мне все это рассказал? Ты же понимаешь что в свете открывшихся данных мое к ней отношение не может не измениться?
— Лучше будет, если хоть кто-то на базе будет это знать. А зная тебя — не сильно-то что и изменится. Ты из своих железок голову только «на пожрать» вытаскивал. Зато теперь будешь за всеми присматривать. Яков чай опять в свои «качельки» игрался? Эмоционально раскачивал и пытался разобраться в новобранце? Психолог, блин, доморощенный. При всей топорности его работы, прогнозы в основном близки к истине. Черт, насколько было бы проще работать будь вы тут. Может правда шатлом вас забрать?
— А смысл? Грубо говоря, тут вероятный ущерб минимизирован, правильно Василич говорит, «по блестяшке на грудь и в потери». Мы к исследованию той штуки только сейчас приступить сможем, через пару-тройку часов, как Настя аппаратуру соберет и подключит. Так что до той поры нас все равно по домам везти нельзя. Да и местность вокруг выхлопом движков пропарите, до полной не съедобности. Так что нет, пока откажемся. Но, знаешь, такую вероятность я теперь начисто исключать не буду.
— Да уж, вляпались вы там, как в приключенческом рассказе. То ли завидовать, то ли радоваться что на своих местах сидим, — Савельев провел рукой по лицу, словно смахивая неприятные эмоции, — Мне даже не то что инструкций дать вам нету, а и на совет дурацкий не набирается. Классика, едрить ее в кочерыжку — «действуйте по обстановке», покусай ее пчела.
— Шахту-то почистить — обезопасить можно, а то тут один из вентиляторов встал.
— Когда? — Савельев подобрался, — Почему я об этом не знаю?
— Пара дней, связи не было, а потом не до того было, — отмахнулся отец.
— Ты мне уши не три, должны были сразу сообщить, — продолжал напирать полковник.
— Ситуация под контролем, нечего тут звездами сверкать. Появилась идея как это сделать без того чтобы самим лезть. Надо будет только мастерские немного подзагрузить заказом и кой какие чертежи достать. Сделаешь?
— Так я тебе в прошлый раз сказал, все что есть на базе — все в вашем распоряжении. Хоть дворец с павлинами себе постройте. Каждый.
— Понял тебя. Будем думу думать, да карантин мотать». Запись закончилась.
— Ну и какие у тебя мысли по этому поводу, — спросил отец, пристально всматриваясь в меня. Я же в ответ хлопал глазами и пытался собрать мысли в кучу.
— Выходит Настя не человек? — начал я с самого острого вопроса.
— Знаешь, раньше был шуточный афоризм «если оно выгладит как утка, и крякает как утка — я склонен считать что это утка», — ответил отец, — Вот только правду мы вряд ли узнаем. Она выгладит как человек, ведет себя как человек, аппаратура медблока считает её человеком, она плачет и смеется, так что да, я думаю что она человек. Да и ты думаешь так же.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— А может даже более человечный человек, чем мы, — и я рассказал про ее обостренный пацифизм во время снаряжения оборонных турелей.
— Тут не знаю, потрошить животинку она вон с какими блестящими глазами ускакала, — парировал отец, — Погоня за знаниями не всегда чистая, хоть ты анатомический атлас возьми. Знаешь ведь откуда у него ноги растут.
— Знаю, вопросы этичности во время медицинских исследований неоднократно поднимают в школьных заданиях, — ответил я, поморщившись от не самых приятных воспоминаний. Педагоги иногда устраивали не самые приятные тренинги, не слишком приятно узнавать про свою темную сторону, и особенно, узнавать ее глубину.
— Что еще ты мог бы о ней рассказать, из нас ты с ней больше всего общался, — прервав вынужденную паузу отец начал допытываться.
— Да в сущности ничего особенного, смешливая девчонка, упорная, целеустремленная, умная. Может чуточку более эмоциональная, чем мои одноклассницы, — я попробовал сложить все воспоминания и как-то структурировать их, — Начитанная. По крайней мере, те книги что я упоминал она читала, или знает о их содержании и основных цитатах. Вроде больше и добавить нечего.
— Хорошо, а теперь ответь мне на один вопрос, — отец как-то хитро, по особому посмотрел на меня, — Твоя подружка — человек?
— Да, — вырвалось у меня, — И она не моя подружка!
— Так и запишем, — он ухмыльнулся, — С гражданским статусом пока повременим. И еще, твое мнение, стоит показать эту запись Якову и Насте?
Я задумался. С одной стороны, информация должна быть открыта и свободна, но с другой… С другой стороны, как может усилиться паранойя дяди Якова подкрепленная этой записью, я предсказать не могу. А они вроде только-только пришли к примирению. Да и саму Настю такая ее история может серьезно подкосить. Особенно то, что она не первая попытка. Жутко наверное узнать про себя такое, как понять и принять, что ты не просто результат эксперимента, а случайно получившийся удачный экземпляр. Не знаю, как бы я чувствовал себя на ее месте.
— Знаешь, пап, пожалуй нет, сейчас точно не стоит. Они только-только начали успокаиваться. Нас, людей я имею в виду, здесь слишком мало, чтобы вводить такой разлад в команду. Но как только это станет возможным, обязательно покажи, — попробовал я обобщить результаты своих раздумий.
Я склонялся к тому же решению, — согласился со мной отец, — Ну что, погнали в лабу?
Глава 20
За нужным холодильником пришлось ехать на другой конец нашей базы, это была ближайшая кафешка к месту где отец с Подгорельским ее подстрелили. Забавно, они открыли дверь, сунули тушку в первый же подходящий по размеру холодильник, подключили питание и выставили регулятор на максимум. Не смешно? Так вот, это был выставочный холодильник. В котором покупатели могут смотреть на всякие тортики-пирожные из-за стекла. Знал бы я про это раньше — обязательно бы с Настей сбегал посмотреть.
Наверное поэтому они и не говорили об этом. Манипуляторы хитромудрые. Странно, что несмотря на сильно низкую температуру в камере, тело выглядело несколько подпортившимся, как-бы усохшим, на боках резче обозначились пластины брони, а межсегментные части провалились. Отключив холодильник мы вынесли его и погрузили на очередную электротележку. Хмыкнув, отец за герметизировал шлем и проверил оружие, устроившись на пассажирском сиденье.
— Вот и посмотрим, чему ты научился, — заявил он, — А то все я тебя вожу. Дам тебе шанс похвастаться успехами, ну и дорогу не знаю.
С удивлением посмотрев на него я устроился за рычагами управления. Не знаю почему, но некоторый мандраж все равно был, хотя это был не экзамен. Может от того что он сидел рядом? Да и по шлему нельзя догадаться о чем он думает. Но вроде нигде не накосячил. И груз не потерял, и машину не погнул. И чего спрашивается нервничал?
Когда мы доехали, Настя с дядей Яковом все подключили и собирали защитный купол над установкой, а модуль начал тест сервоприводов всех инструментов. Поочередно разные инструменты поднимались со своих мест, гнулись, щелкали, искрили и брызгали, тянулись и сокращались. Если сказать коротко, штука эта жила своей жизнью. Совсем непохоже на тестирование даже сложных инструментальных центров в мастерской. Хотя может я просто привык к ним?
