сколопендру, - быстро сказа она, уже даже не пытаясь вырвать локоть из его пальцев.
Это было похоже на оправдание, но Горохова это мало успокаивало, он продолжал всё тем же холодным тоном:
- Если вы ещё хоть один раз меня ослушаетесь, я буду вынужден выгнать вас с участка. Вы меня поняли? – Он смотрел на неё в упор, прямо в глаза. Он знал, что этот его взгляд люди воспринимают так как ему нужно. – Я не слышу!
- Да, поняла я, - с раздражением отвечала казачка. – Поняла.
- Я не расслышал, повторите. – Он ещё сильнее сдавил ей локоть.
- Поняла, - кирнула Самара и наконец вырвала свою руку из его пальцев. Она разминала место, за которое он её держал и приговаривала негромко. - Варнак, теперь синяки останутся.
А инженер сразу поменял тон:
- Иди домой. Сегодня ночью, мы начнём возить сюда оборудование, свари побольше чая, и собери еду, люди будут ставить палатки рядом с нашей, выбери им хорошее место.
Договорив, он повернулся и пошёл к Дячину, который стоя у камней что-то прикидывал на бумаге.
И тут Самара крикнула ему в след:
- Я нашла место, где прячется прыгун!
Он повернулся к ней. В его взгляде был вопрос.
- Кажется нашла. – Добавила она. – Но ты сказал держаться от него подальше, вот я одна и не пошла дальше. Можем потом сходить вместе.
- Потом, не сегодня, - произнёс Горохов, - без меня в ту сторону ни шагу. Не хватало мне, чтобы с тобой ещё что-нибудь случилось. Потом разбирайся за тебя с Васильком. Мне эти проблемы не нужны, у меня и без тебя забот хватает. Уясни это, Самара.
- Не волнуйся за меня, - заносчиво произнесла казачка, - за себя сама постою, если надо будет, тебя звать не стану.
И это её упрямство, и особенно этот её тон опять разозлили инженера:
- Чай иди вари, я сказал. – Снова с неприятной холодностью произнёс он. - И чтобы ни шагу без моего ведома. Постоит она!
Нахватало ещё, чтобы эта бестолковая и заносчивая баба сгинула здесь, на участке, где он ставит буровую. Нет этого никак нельзя было допускать, а в том, что этот зелёный попрыгун опасен, инженер ни секунды не сомневался, он его видел сам, и понимал, что это животное опасно, и не доверять словам старателей об этой твари, причин у него не было.
Оставив бурового мастера на попечение казачки, инженер направился в город, чтобы подготовиться к перовой ходке. Пока доехал, пока проверил сгруженное с баржи оборудование, приехал Толя Баньковский. Ушёл пешком, а приехал на хорошем, новом тягаче, в багажнике которого сидел бот.
- Вот видишь, наш новый партнёр оказался дельным человеком, - осматривая тягач произнёс Горохов. – Обещал и сделал.
- Да упырь он, бандит бывший, сразу видно, - резко и недовольно отвечал Толик, - лезет в десять процентов, но часть своих затрат хочет повесть на общий баланс. Этого страшного, - он кивнул на таращившегося на них бота, - он на себя брать не хочет, говорит, что это не его имущество, это он у своего партнёра в долг взял.
- Думаешь он бывший бандит? – Спросил Горохов, сам он ничего бандитского в Мордашёве не заметил.
- А то нет!? – Баньковский подошёл к боту и заглянул ему в лицо. – У, страшила, и смотрит вон как! Прямо взгляд безумного убийцы! Вот и как с ним работать? Ты знаешь?
Инженер подошёл к боту и произнёс внятно и громко:
- Вылезай.
Бот и секунды в кузове не задержался. Сразу, хоть и чуточку неуклюже вылез на пирс и встал рядом с Гороховым. А инженер, подойдя к редуктору, стоявшему тут же, указал на него и всё так же, громко и четко произнёс, чтобы бот слышал:
- Возьми и поставь это в кузов.
- Он сто двадцать кэгэ весит, - успел сказать один из рабочих, - может балкой поднимем?
Но бот уже нагнулся и стал ворочать редуктор, пытаясь поудобнее его взять, и как следует ухватившись поднял его, сравнительно легко и перекинул его через борт.
- Не кидай, ставь острожнее, - произнёс Горохов.
Бот аккуратно опустил редуктор на железный пол кузова.
- Сдвинь сюда его. Ближе сюда. – Командовал инженер.
Бот залез в кузов и сдвинул тяжёлый агрегат к указанному месту.
- Обалдеть! – Негромко произнёс Баньковский.
- Да, сто двадцать килограмм, как будто это десять! – Восхитился один рабочий.
- И маска ему от пыльцы не нужна что ли? – Спрашивал другой.
- Нет, и на любой жаре они могут продолжать работу, только воды им много нужно и еды. – Пояснил инженер и напомнил. - Начинайте грузить тягач, а пока он будет на ходке, выгружайте всё из баржи на пирс, у нас нет денег платить капитану за простой.
Как только водитель тягача сказал: «Хватит, а то в первом бархане завязнем», инженер взял с собой пару рабочих и поехал неспеша первым, показывая тягачу путь через барханы.
Тягач с гружёным прицепом не мотоцикл, он идёт тяжело, медленно, ему, несмотря на широкие колёса, любой бархан преграда. Так что пылит он по степи, не сильно спеша, и правильно, лучше ехать неспеша, чем на бархан «сесть» и потом выкапываться из него. Стемнело, луна на небе появилась, саранча из песка выползла, полетела, зашуршала в воздухе. Стало попрохладнее. И вскоре появился свет. Это Дячин влез на камень и подсвечивал им. Приехали. Быстро сгрузили всё, что привезли. Горохов, прежде чем уехать, приказал Дячину и рабочим закопать канистры с водой под камень, и ставить палатки, в том месте, которое указала Самара. Затем заправить генератор, проложить кабеля, ну а установить кондиционеры в палатки они сами додумаются. После он повёл тягач обратно в Полазну. Когда приехал, Баньковский сразу начал:
- Слушай, ты же говорил до участка километров двадцать пять, а ездили почти четыре часа.
- Это степь, Толя, а это, - инженер указал на запылённую тяжёлую машину, - а это, Толя, тягач. Он по барханам не прыгает. Да и темно. Это мы ещё быстро обернулись.
- И сколько мы так всё это наше барахло будем перевозить? - Не отставал Баньковский.
- Всё
