— А почему не возвратиться и к Тегерану? Ликвидация с его участием, как руководителя «Легкой кавалерии», группы немецкой агентуры, заброшенной для уничтожения «Большой тройки», — это что, не подвиг?
— Согласен, Тегеран. А дальше? Были же какие-то вехи?
— Были. (И долгое, очень долгое молчание. — Н. Д.) Но рассказывать ли о них — решать не мне, а Службе.
— Вы пишете, что Вартаняны общались с адмиралом Тернером, будущим начальником ЦРУ, тогда командующим американскими войсками. Они были близко знакомы?
— Однажды, когда мы решали сложную комбинацию, то за сутки «Анри» вылетел на самолете адмирала в США.
— На самолете Тернера?
— Было такое. Командующий американской группировкой на юге Европы в кратчайшие сроки обеспечивал визовыми документами. Надо же было это делать каким-то образом.
Или если у нас кто-то пропадал, или серьезный разведчик оказывался в трудных обстоятельствах, мы иногда обращались к «Анри» для того, чтобы помочь найти этого человека. Например, тех, кто уходил из нашего поля деятельности, из числа американцев. Просили «Анри»: давайте, найдите. И была пара случаев, когда он ставил в тупик скрывавшегося завербованного американца.
— Завербованные не хотели работать, а он их возвращал?
— Несколько по-иному Мы находили человека, выясняли всё, что с ним происходило и как происходило. В результате ставили точки над «i». У нас был случай, когда в одной стране проходила серьезная операция по пресечению вербовки американцами нашего сотрудника путем оказания давления на американца, его разрабатывавшего. Этого американца мы убедили, что он — нужный нам человек. Тот согласился, но потом не выдержал и сбежал. Мы убедились: вилла, на который жил американец, заросла травой. Ясно стало, что он раскрылся перед своими… Начали искать и нашли. Ему нужно было просто сказать, что раз уж ты согласился, то не надо уходить от взаимодействия. Ничего тогда, конечно, не получилось.
— Почему?
— Потому что вся дальнейшая работа должны была проводиться на глазах у американцев, непосредственно там, в Штатах. Но не стал он работать и на американцев, хотя сам был американским гражданином. Скоро нам пришлось это дело закрыть. Но мы всё равно отыскали, где он находился. Мелочь, собственно говоря. Вы о ней сейчас напишете, и там, далеко, конечно, заволнуются, им придется всё это искать, думать, как всё было. Так что страну указывать не надо. Но это была красивая, интересная операция. Наш сотрудник, с которым всё это дело происходило, на пенсии сейчас. Фамилию уж, допустим, не припоминаю.
— Он действовал, как и Вартанян, с женой?
— Нет, здесь пары не было — один. А у Вартаняна потом в основном были разного рода разовые задания. При этом менялись страны, в которых им приходилось бывать. Хотя они очень трудно расставались с обжитым местом…
— Трудно? Но Геворк Андреевич говорил мне о почти ста странах.
— Это неудивительно, ибо иногда для того, чтобы оказаться в нужном месте, надо было улететь совсем в противоположную сторону, а потом оттуда прилететь к месту выполнения задания. Так бывало. Я вспоминаю последнюю такую рабочую встречу, мы сидели на даче, разговаривали.
— У них на даче?
— Нет, не у них, у нас на объекте, где мы с ними всегда встречались.
— В России?
— В России. Обсуждали все эти вопросы. Потом он на меня посмотрел и говорит: «Да, мы должны хорошо всё это обдумать». И Гоар включилась в беседу: «Мы подумаем, проработаем этот вопрос». Они советовались — всегда.
Интересная сцена была в Красноярске, на Енисее, куда они летали, — их принимало там местное руководство, и партийное, и все прочее. Поехали тогда на остров. И кто-то из начальников обнял их: «Ребята, я знал, что такие люди есть, но никогда не думал, что они такие, как вы. Можно я вас поцелую? Для меня такое счастье, что я познакомился с вами и встретился». Кстати, полковник К., их руководитель, был с ними в поездке.
— Может, вопрос несколько смелый: вопросы немирного атома в их интересы входили?
— Ядерной тематикой они непосредственно не занимались, это делали другие. Больше они были привязаны к своей реальной профессии — коммерческой торговле коврами. На этих, собственно, коврах и связи с этими высокими американскими личностями у них и завелись.
— Об этом писать можно?
— Да… А еще у меня в памяти сохранилась встреча с руководителем Вартаняна еще по Тегерану.
— С Иваном Ивановичем Агаянцем?
— После освобождения Абеля я вернулся из Германии, и в Центре на пятом этаже, где был кабинет Агаянца, я с ним увиделся.
— Это уже было в Ясеневе?
— Нет, на Лубянке — Ясенева еще не было. Агаянц тогда проявлял интерес к делу Абеля, задал несколько вопросов. И говорит: вот бы нам где-нибудь вместе поработать, я бы тебя познакомил с хорошими людьми. Потом я понял, кого он имеет в виду. Но я занимался Германией и никакого отношения к руководящей работе и к Вартанянам тогда не имел.
Не могу подробнее. Есть еще один человек, который, может быть, с ними встречался. Это В.
— Человек известный и интересный.
— Он был начальником этого отдела до полковника К. Потом работал в Германии. А сейчас где-то…
— Юрий Иванович, позвольте, так он же был связан с Героем России Козловым?
— Был. Он Козлова из плена выручал. Козлов его хорошо знал, он когда-то его туда провожал. Летал за ним в Германию, чтобы отсидевший несколько лет в юаровской тюрьме Козлов не оказался в трудном положении.
А когда Вартаняны уезжали в последнюю командировку, сказал им, что разработку… ну, определенного объекта… надо завершить и постараться сделать так, чтобы этот завербованный, приобретенный человек продолжил ваши дела.
Через некоторое время я ушел на пенсию. Они вернулись оттуда, хорошо закончили дело. Смогли свернуть большую работу за рубежом, которая до сегодняшнего дня никем не раскрыта. «Анри» исчез. И все те лица, которые проходят у него из числа американцев, других предпринимателей, не могут сказать о том, что они его знали. В душе-то они понимают, а раскрыть то, что они с ним знакомы, не в состоянии. Ведь это повлечет за собой серьезное расследование.
Ну а Вартанянов, как мы знаем, стали активно использовать в работе с молодежью, которая к нам приходила на службу.
— Вартанянам повезло, что им не встретился на пути какой-нибудь предатель.
— Да, как на пути того же Алексея Михайловича Козлова. Ну и ряда других наших легендарных разведчиков, которые именно по этой причине получили известность — вполне заслуженную!
Я вам так скажу — Геворк Андреевич приятный был парень. С ним было легко и интересно. У меня дома до сих пор стоит нетронутая бутылка армянского коньяка, которую он когда-то мне подарил после поездки в Армению. Всё они с Го-ар спрашивали: почему я не ношу никаких наград и всего прочего? Как-то один раз на встречу в клуб на Дзержинке я пришел с колодками. Подходит он ко мне: «Слушай, я теперь знаю, какие у тебя ордена».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
